— Это точно, — буркнул артиллерист.

— Было что интересное? — спросил я, мельком проглядывая логи и журналы.

— Кроме того, что Макаренке звёзды вручили, ничего, — пожал он плечами. — Гости улетели штатно, на станции пересели, уже… Да, уже в гипере должны лететь, за пределы системы вышли.

— Ну и славно, — сказал я, широко зевая. — Будем надеяться, что и дальше всё без происшествий пойдёт.

Манёвр был рассчитан и запланирован сильно заранее, внесён в журналы и базы, и выполняться должен был на прямой связи со станционными техниками. Во избежание непредвиденных ситуаций. Сближение само по себе — несложное дело, нужно лишь выбрать правильный момент, чтобы орбиты пересеклись в нужном месте. Чтобы не догонять эту самую станцию, а потом не тормозить, как ошалелому. А вот стыковка уже сложнее, тут требуется ювелирная точность.

На ювелирную точность я не рассчитывал, для этого нужен гигантский опыт, побольше моего, но справиться я должен, всё же не безрукий дурак. Начать движение нужно было сильно заранее, включить двигатели на полпроцента мощности и на строго определённое время. Начнём раньше — пролетим мимо станции на огромной скорости, опоздаем — аналогично, промахнёмся на многие сотни километров. Конечно, по ходу движения можно будет корректировать курс, но высшим пилотажем считалось выйти на пересечение с одного единственного импульса.

Так что я поставил таймер с оповещением, который сработает ровно за одну минуту до выхода на манёвр, а сам пошёл отжиматься, чтобы не уснуть. Кофе уже не помогал.

— Господин лейтенант! — прозвучал после первой сотни отжиманий голос дежурного связиста.

Сегодня там службу нёс оператор третьего класса Дулбич. Каргин только готовился к дежурству, и если бы я не поменялся с капитаном, мы заступили бы вместе.

— Вахтенный, слушаю, — отозвался я, немного переведя дух.

— Запрос со станции.

— Чего хотят? — спросил я.

До манёвра на сближение оставалось ещё чуть больше часа.

— Они скорректировали орбиту, — доложил связист.

Я тяжело вздохнул. Придётся всё пересчитывать. Станция своё местоположение меняла редко, разве что для защиты от космического мусора и астероидов. Или когда отклонение от первичных координат, записанных в справочниках и базах данных, становилось критическим.

— Соедини, — попросил я.

— Есть, — произнёс Дулбич.

Пару секунд висела тишина, затем из колонок послышался искажённый помехами незнакомый голос.

— Станция U-681, старший техник Михаловский.

— Малый эсминец «Гремящий», вахтенный офицер лейтенант Мясников, — представился я в ответ.

— О, это вы⁈ Приятно познакомиться, господин лейтенант! — воскликнул техник. — Мы тут вынуждены скорректировать положение станции. Немного ускорились сверх положенного, теперь замедляемся, а то от постоянных стыковок…

Понятно. Улетающие корабли, отстреливаясь от шлюзов, понемногу разгоняли и саму станцию. На этих скоростях ещё работала обычная ньютоновская физика, и действие было равно противодействию.

Значит, и манёвр нам придётся производить раньше… Как бы не прямо сейчас.

— Понял, рассчитываю сближение, — проворчал я.

Скрепка, в потешных круглых очках и с допотопным калькулятором, тут же появилась в поле зрения. Не представляю, как бы это всё пришлось считать вручную. Хотя нет, представляю, в Академии только так и разрешалось. Ладно хоть станция вращалась вокруг звезды с нулевым отклонением, и мне не придётся корректировать ещё и угол наклона орбиты.

Значит, мне нужно было сейчас только уменьшить перицентр собственной орбиты, дождаться сближения со станцией и выравнять скорости. Не самая сложная задача.

— Расчёт манёвра готов! — бодро отчеканила Скрепка.

Она вывела все данные мне на сетчатку, я быстренько проверил каждую цифру. Доверяй, но проверяй. Мало ли что взбредёт в электронную голову искусственного идиота. Первые версии цифровых помощников любили насочинять бреда, если вдруг не могли выдать правильный ответ.

Вроде бы всё нормально… Но этот манёвр требовалось начать пятнадцать секунд назад. Твою мать. Идиот. А следующий столь же удачный переход будет возможен только через несколько часов, когда меня заменит похмельный Макаренко. Ладно, попробуем успеть в это окошко. Всегда можно дать импульс помощнее.

— Подать мощность на маневровые двигатели, — приказал я. — Один процент от максимальной, начинаю сближение со станцией.

Эсминец пришлось спешно разворачивать против движения, громоздкий корабль руля слушался неохотно, а включать ускорение раньше положенного, чтобы удобнее было повернуть, так себе идея. Но обошлось без перегрузки, и как только нос корабля встал точно против движения, я нажал на педаль ускорения. Басовито загудели маневровые, а я мысленно отсчитывал необходимые секунды. Скрепка вывела таймер мне прямо перед носом, но я считал по-старинке. Сто двадцать один, сто двадцать два, сто двадцать три…

Ровно девять секунд ускорения, и я отключил двигатели. Проверил данные новой орбиты, точка максимального сближения со станцией находилась в сорока трёх километрах от неё. Посредственно, но не критично. Придётся корректировать по ходу дела, когда подлетим к ней поближе. Можно сказать, это лучший результат из возможных, учитывая то, что с манёвром «Гремящий» опоздал.

Я расслабленно откинулся назад в кресле, широко зевнул. Нажал кнопку на пульте, вызвал вестового. Тот появился почти мгновенно, словно ждал за дверью.

— Максимка… Принеси ещё кофе, будь другом, — попросил я.

— Это уже восьмая чашка за вахту, господин лейтенант, — осторожно предупредил он.

— Знаю, — раздражённо сказал я.

— Сейчас сделаю, — сказал вестовой.

Не восьмая, а девятая. Одну я сделал сам. А что поделаешь, если плоть слаба и хочет спать, а не нести дежурство, ещё и такое напряжное. Провёл руками по лицу, растёр уши, чтобы кровь прилила к голове. Нет, мне уже приходилось бодрствовать сутками, и не раз. Но в тихой и размеренной обстановке командирской рубки в сон клонило даже после полноценного восьмичасового отдыха.

Вестовой быстро вернулся, поставил передо мной большую чашку с изображением лирианского древесного кота, посмотрел на меня с нескрываемым осуждением. Я отхлебнул горячего горького кофе, поблагодарил вестового. Бодрее не стал, но это всё же лучше, чем просто сидеть и ждать манёвра торможения.

— Скрепка… Отслеживай расстояние до станции, поставь оповещение на сто километров, — приказал я.

Она достала откуда-то театральный бинокль, пристально начала вглядываться в пустоту.

Сотни километров достаточно, чтобы оттуда начать корректировку и успешно выйти на сближение и стыковку. Главное, не прошляпить момент, потому что если я пролечу мимо станции, будет очень непросто к ней вернуться. Особенно учитывая то, что топлива у нас осталось впритык, и на станцию мы летим именно за ним.

— Приближаемся к поясу астероидов, — пискнула Скрепка.

— Включить щиты на десять процентов, — приказал я.

Напороться на большой камень получится, только если целенаправленно за ним охотиться, а вот всякая мелочь может встретиться ненароком. Сенсоры уловили работу горнопроходчиков где-то неподалёку среди астероидов, шахтёры усердно ковыряли здешние булыжники, собирая полезные металлы и оставляя один только шлак.

Сквозь пояс пролетели вообще без помех, даже щиты не пригодились. Звезда U-681понемногу превращалась из яркой точки в жирное круглое пятно, мы приближались к станции, которая находилась гораздо ближе к звезде от обычной орбиты «Гремящего».

— Сто километров! — предупредила Скрепка.

Я допил уже остывший кофе, взялся за штурвал. Автопилот мог бы сделать всё за меня, но я не для того учился в Академии, чтобы взваливать свою работу на глупые железки.

— Начинаю манёвр торможения, — предупредил я по интеркому.

Если быть точным, то манёвр выравнивания относительных скоростей, но все плевать хотели на терминологию и формулировки из учебников. Но предупредить стоило, потому что в случае нештатной ситуации могла возникнуть перегрузка.