Поджарый часовой вытянулся во фрунт, открыл мне дверь. Гвардию из дворца убрали, теперь здесь службу несли бойцы полковника, вернее, уже генерала Лобанова. Войска противовоздушной обороны. Не исключено, что с этим часовым я когда-то отдыхал в одной компании, а тут вон как всё повернулось.

— Куда прикажете, господин адмирал? — подчёркнуто вежливо спросил пилот.

— На верфь, — приказал я, усаживаясь в роскошное кресло и пристёгивая ремень безопасности.

Я старался выглядеть уверенно, однако внутри меня всё равно томился неприятный червячок сомнения. Мне непривычно было, когда меня называют «господин адмирал», мне казалось, что я занимаю чужое место, проник на него обманом. Такой же самозванец, как замотанное в бинты тело в императорской больнице.

Значит, надо всеми силами соответствовать высокому званию. И внешне, и внутренне, формой и содержанием. Всё должно быть безупречно.

Правда, безупречно уже не было, например, за мной постоянно должна следовать свита из порученцев. Или хотя бы адъютант. Но лейтенант Андерсен пребывал на «Гремящем», помогая Магомедову и остальным приводить корабль в порядок. Я обходился помощью Скрепки.

Челнок мягко оторвался от посадочной площадки, скрытой в тенистом саду, начал набирать высоту. Даже не сравнить с «Гремящим», который поднимали кранами в вертикальное положение, чтобы он смог оторваться от земли прямо вверх. Взлетал эсминец, как беременная черепаха, медленно и грузно, и в какой-то момент я даже подумал, что ему не преодолеть земное притяжение, импульса не хватит, чтобы выйти на первую космическую. Хватило. Но дозаправлять корабль, чтобы он сумел добраться до верфи, пришлось уже на орбите.

Именно поэтому сообщение с планетами осуществлялось посредством челноков. Затраты энергии на преодоление планетарной гравитации слишком велики.

Новая Москва понемногу удалялась, оставаясь далеко внизу, и я понимал, что ещё нескоро сюда вернусь. Но вернусь обязательно. Челнок пересёк границу облаков, и вид сменился на однообразную белую пелену в иллюминаторе. Этот пилот, в отличие от ефрейтора Стыценко, за весь полёт не произнёс ни звука, не говоря уже о похабных шуточках или неуместных комментариях обо всём подряд. Скучно. Хотя это, наверное, проявление профессионализма. Как по мне, Стыценко с челноком управлялся ничуть не хуже.

Когда челнок вышел за пределы атмосферы, мне словно бы стало легче дышать, хотя состав кислородно-воздушной смеси не изменился ни на долю процента. Я снова в космосе. Тут легче, чем на земле, тут всё понятно и просто. Не дай убить себя, прикончи тех сукиных детей, которые лезут на наши границы, и всё будет хорошо, а внизу, в столице… Совсем не так. Внизу тебя может поджидать угроза буквально отовсюду. Нож в спину.

Мимо светящейся точкой проплыла орбитальная станция, челнок шёл на приличной скорости, прямиком к верфи. Ощущение было такое, будто пилот стремится поскорее от меня избавиться, хотя он ни словом, ни делом не показал своего истинного отношения ко мне.

— «Сокол-1», запрашиваю стыковку, — ровным тоном произнёс пилот.

Ответа с верфи я не слышал, но, судя по тому, как уверенно действовал пилот, её разрешили. Я поглядывал в иллюминатор, напустив на себя равнодушный вид, но внутри жаждал посмотреть на «Гремящий» со стороны. Ну и что, что его совсем недавно подняли с площади, где на него посмотреть мог любой желающий? Хотелось, и всё.

Я к этому кораблю прикипел всей душой, берёг его и лелеял, и он отвечал мне тем же, вынося меня из таких передряг, какие даже и не снились нашим флагманам. «Гремящий» был мне как член семьи, как названый брат из стали и пластика. И именно поэтому расставаться с ним я не собирался, хотя в моём распоряжении теперь были все корабли нашего доблестного космического флота, начиная от «Титана» и заканчивая самым распоследним беспилотником.

— Стыкуемся, — сказал пилот.

Это я видел и так. Челнок приблизился к шлюзу так плавно, что лязг магнитных замков стал для меня неожиданностью. Должен признать, этот пилот тоже мастер своего дела.

— Благодарю за полёт, — сказал я, отстёгивая ремень.

Он не ответил. Молча нажал на кнопку, открывающую шлюз. Я не стал задерживаться, прошёл на верфь, где меня уже ждал старый знакомый, капитан-лейтенант Конь. В сопровождении пары своих людей и моего адъютанта.

Козырнули, я козырнул в ответ.

— Рад вас видеть, капитан, — сказал я, пожимая руку Коню.

— Взаимно, господин адмирал, — широко улыбнулся тот. — С «Гремящим» почти закончили.

— Другого я и не ждал, — сказал я. — Много переделали?

— Пришлось повозиться, — неопределённо хмыкнул капитан-лейтенант. — Прошу за мной.

Мы пошли по коридору императорской верфи, челнок тем временем уже отстыковался и улетел обратно к планете. Раньше я и представить себе не мог, что из-за меня одного будут вот так гонять туда-обратно. Похоже, я ещё долго буду привыкать к новому статусу.

— Что уже успели сделать? — спросил я на ходу.

— Впихнуть невпихуемое, — усмехнулся Конь. — Пришлось лишить вас одного из трюмов. Вместо него теперь будет центр управления.

Моё новое рабочее место. А что до трюма… Хрен с ним, с трюмом. Мы не так уж часто набивали их под завязку, всё-таки это боевой корабль, а не грузовик или контрабандистское корыто. А вот центр управления, обязательный атрибут флагмана, пригодится нам куда больше. На «Титане» он, говорят, размером с большой концертный зал. На «Гремящем», скорее всего, будет выглядеть как маленькая тесная каморка. Сам приказал переоборудовать эсминец, теперь назад пути нет.

— Функционал полный? — спросил я скорее для проформы.

— Обижаете, господин адмирал, — насупился Конь. — Я бы вам недоделанное отдавать не стал. Да и вы не на прогулку летите. Стало быть, от меня в какой-то степени зависит судьба Империи.

— Это верно, — кивнул я. — Она от нас от всех зависит.

Помощники Коня незаметно распрямили плечи, приосанились. Они своей работой точно гордились, причём по праву.

— Когда вы будете готовы передать мне корабль? — спросил я.

Капитан-лейтенант бросил быстрый взгляд на часы.

— В течение пары часов, господин адмирал, — сказал он. — Не думаю, что за это время Альянс заберёт ещё что-то.

— Постарайтесь побыстрее, господин капитан, — сказал я. — Время не ждёт.

Капитан-лейтенант Конь проводил нас к «Гремящему», и мы все перешли на корабль, слушая его пространные рассказы о починенном, заменённом и отремонтированном. Конь вообще предлагал мне переделку гораздо более глубокую и масштабную. Заменить вооружение, заменить аппаратуру связи, уменьшить вес корабля, переделать щиты и так далее, но я отказался. Это займёт слишком много драгоценного времени, а мы и так задержались в Новой Москве.

— Такого мы, конечно, не делали, — произнёс капитан. — Эсминцы, знаете ли… Не для этих целей проектировались. Пришлось импровизировать.

— У вас, кажется, получилось, — заметил я.

Лесть, конечно. Грубая, неприкрытая. Но рабочие верфи и впрямь постарались, выложились на все сто. Центр управления, по сути, врезали отдельным модулем и обшили бронёй, и эсминец теперь больше напоминал пиратские самоделки, а не боевой корабль Империи, но я всегда больше ценил функционал, а не внешний вид. И по заверениям Коня, функционал полностью соответствовал флагману космического флота.

По сути, на «Гремящий» добавилась куча нового оборудования для связи с остальными кораблями и эскадрами, несколько мощных компьютеров для обработки массивов данных и несколько человек персонала для обслуживания всего этого добра.

Места на эсминце хватило и для них. В бою за Новую Москву выбыло чуть ли не полсотни человек. Больше ранеными, чем убитыми, но потери всё равно неприятные и ощутимые. Пополнение я запрашивать пока не стал, острой необходимости в нём пока не было, но если так продолжится и впредь…

Надеюсь, не продолжится. Всё-таки «Гремящий» теперь будет действовать исключительно в составе эскадры, в глубоком тылу, как бы мне не хотелось лично вести корабли в бой. Пора становиться стратегом, а не тактиком.