Он увлёкся исследованием найденной на спутнике большой планеты цивилизации настолько, что забыл обо всём, удивляясь самому себе (программа допускала некую девиацию поведения, но не настолько), и, когда на связь вышел землянин Иван Ломакин, Копун отреагировал почти равнодушно, решив сначала закончить начатое, а уж потом помочь человеку, неожиданно ставшему необходимым условием для существования.

Возможно, именно погружение в несвойственный программе поток активности и помешало ему вовремя оценить возникшую угрозу. А потом неподалёку от планеты проявился враг и нанёс удар, отбить который полностью Вестник не смог.

Оружием он обладал самым совершенным, по расчётам ушедших в небытие конструкторов, поскольку одной из граней его деятельности было укрытие и защита ограниченного контингента толкиновцев. Однако и соперники строились по тому же принципу, способные защитить себя от врага и обеспечить достойное существование пассажирам, состоящим из военных, правительственных или олигархических элит.

Как бы то ни было, Вестник отреагировал на атаку позже, чем следовало, и хотя оружие против него было использовано не стратегического уровня, который обеспечивал гарантированное уничтожение противника, всё же превращение части «вселенолёта» в ледяную композицию не позволило Копуну сделать быстрый манёвр отхода и ответить адекватно. Единственное, что он успел сделать в течение нескольких мгновений, это заблокировать связь с повреждённым узлом, чтобы не отвлекаться на сигналы «боли» и сотворить поодаль голографическую копию «вселенолёта», чтобы отвлечь противника.

Это помогло, хотя и на короткое время: противник отвлёкся на фантом, а Копун наконец смог его идентифицировать. Предупреждение землянина Ломакина запоздало на ничтожные мгновения: атаковал Копуна нимфанский Вестник – «мурекс», как называли его люди, сумевший выдержать удар марсианского пограничного комплекса, забросившего его к ядру галактики. Как он оказался «за спиной» Копуна, то ли подкрадывался издалека, то ли сразу наткнулся на него, было уже неважно. «Мурекс» находился здесь, и управлял им, по всем данным, человек по имени Курт Шнайдер, поставивший себе целью отомстить всем «обидчикам».

Второй залп «мурекса» из вакуумных преобразователей, которые люди назвали «замерзателями», повредил ещё один энергетический контур Копуна. Его едва не парализовало, и лишь параллельно работающие уровни браузера спасли положение, нанося ответный удар из фазера, меняющего метрику пространства. «Отщепление» и «расширение» количества измерений на ничтожные доли процента не могли привести к распаду материальных тел, попадавших в фокус излучателя, но создавали нечто вроде каскада искривлений пространства (не связанных с усилением градиента гравитационного поля), и последующие выпады «мурекса» миновали «вселенолёт». Копун успел перейти в режим «сверхскоростных петель», чтобы уберечься от других видов оружия, создающих энергетические всплески – средства радиоэлектронной борьбы, и деформирующих вакуум, как бы фантастично это ни звучало.

Так как первый выстрел «мурекса» повредил систему «полного привода», обеспечивающего мгновенное перемещение в пространстве, Вестник не мог уйти от атаки с помощью подпространственного прыжка, поэтому Копуну пришлось проявить максимум сообразительности, изобретая спонтанную паутину манёвров и уклонений, не позволяющих противнику окончательно завладеть инициативой и добить его.

Один из манёвров вынес «вселенолёт» за тушу спутника, заселённого существами, похожими на толкиновских крыс. Показалось, что за планеткой можно прятаться и чинить повреждённые системы. Но Шнайдера не остановил риск промаха, он снова выстрелил, и часть территории планетки, попавшей под удар, превратилась в сплошной ледяной слой, погубив всех, кто там жил.

Копун не был рождён гуманистом, и его программа не содержала этические принципы наподобие «добрососедских отношений», но всё же создатели вписали в матрицу его поведения нечто вроде закона «не убий всуе», и, следуя этой заповеди, он не мог допустить, чтобы разумные существа гибли из-за него. Пришлось «выйти из-за угла» спутника и прятаться уже у поверхности самой гигантской планеты, представлявшей собой голый шар с горно-пустынным ландшафтом. По-видимому, этот ландшафт планета получила в результате войны, иссушившей её океаны, после чего небольшая группка «крыс» успела переселиться на спутник, где спустя сто пятьдесят миллионов лет всё же возникла новая цивилизация.

Все эти выводы Копун сделал позже, а пока вынужденно отступал, спасаясь от разъярённого «киллера», преследующего его по пятам. Возможно, сам нимфанский Вестник не вёл бы себя столь агрессивно, не имея цели (и программы) охотиться за себе подобными сущностями, представителями военных доктрин прошлых цивилизаций. Но им управлял потерявший способность мыслить трезво землянин, и Копун был вынужден окончательно признать схожесть генома создателей Вестника с генотипом людей. Как оказалось, сходили с ума толкиновцы и люди одинаково.

Но человек в состоянии ненависти оказался изобретательнее компьютеров, созданных задолго до рождения человеческой цивилизации. Курт Шнайдер нашёл способ настичь потерявшего свободу манёвра конкурента. До такого способа Копун додуматься не мог, несмотря на все свои информационные ресурсы и мыслительные возможности.

Так как уйти от погони в открытом космосе не представлялось возможным, Копун избрал другой вариант: начал одного за другим запускать фантомы «вселенолёта», хоть и не надолго, но отвлекающие внимание преследователя, а сам попытался прятаться в горах на экваториальном поясе планеты, где было много глубоких кратеров и ущелий. Однако враг разгадал его манёвр и сделал то же самое: выслал видеокопию «мурекса», направив его вслед за «вселенолётом».

Копун впопыхах не сразу разглядел подставу, выстрелил, разнося фантом в клочья, и тут же получил тяжёлый ответный удар из «замерзателя», хотя и ослабленный защитными полями, но зацепивший всю нижнюю «килевую» матрицу, контур которой обеспечивал ему маневрирование. «Вселенолёт» сразу стал видим во всех диапазонах электромагнитного спектра, а главное, потерял ход и беспомощно застыл над горами – красивое ажурное веретено фрактального узора, порадовавшего бы глаз любого земного математика.

Не управляй «мурексом» человек Земли, тут бы, наверно, всё и закончилось: командные пункты древнего разума не отличались гуманизмом и сентиментальностью, заточенные на уничтожение противника, и тем не менее не готовы были «лечь грудью на амбразуру» ради своих создателей. Но в данное сражение вмешался эмоциональный «человеческий фактор», причём оперирующий стратагемами за гранью добра и зла, и схватка продолжалась ещё несколько мгновений, пока Шнайдер кричал на весь космос по-немецки и по-русски:

– Что, попался, который кусался?! Козлина инопланетная! Спаситель человечества хренов! Как я тебя подловил?! Думал, ты один такой сильный?! Есть вселяне и посильнее! Я, Курт Шнайдер, профессионал спецназа, в тысячу раз умнее таких железяк, как ты! Не надо было вмешиваться в наши земные разборки, глядишь, уцелел бы, а теперь получи то, что заслужил!

Ответить Копун не успел.

Звёздный шатёр над планетой перечеркнула судорога: словно разверзлась на миг чёрная бездна и поглотила «мурекс» вместе с его повелителем! Голос землянина перестал терзать слух Вестника. Он попробовал метнуться в сторону – на всякий случай, помня коварство людей, но атаки не было! «Мурекс» исчез. И лишь услышав весёлый мыслеголос Ивана Ломакина, Копун понял, что произошло.

«Привет, дружище! – крикнул землянин. – Можешь не прятаться, мы его торпедировали ко всем чертям!»

«Ломакин?» – не поверил Копун.

«Я! Вернее – мы! – засмеялся Иван. – Крейсер здесь уже несколько минут крутится. Мы вышли в стелс-режиме, и Курт нас не заметил, гоняясь за тобой. Думаю, теперь он очень далеко отсюда. Ядогава даже уверен, что мы сбросили его в центральную чёрную дыру галактики. Ты сильно повреждён?»

Если бы Копун был человеком, он, наверно, упал бы в обморок.