– Но он же огромный…

– Технари наших верфей разберут его и упакуют в приемлемый по размерам контейнер, после чего сбросер вполне уместится в одной из оружейных систем крейсера. Это не проблема.

– А если он больше не включится?

– Включился один раз, сработает и в другой. Лейтенант Ломакин, который смог его инициировать, остаётся в команде, а я в него верю. Да и полковника Вересова следует оставить на борту, пусть командует погоней, он уже доказал свою состоятельность и решимость.

– Но Межкосмос…

– А Межкосмосу мы объявим о нашем решении продолжить погоню ради предотвращения новых атак Шнайдера, сообщим, что Вересов назначен ответственным за результат, никто и не рыпнется отдавать его под трибунал.

Головы совещавшихся повернулись к хозяину кабинета.

– Согласен, – сказал Строганов после паузы.

Чёрный тоннель и алый огненный шар в центре, окутанный медленно плывущими космами протуберанцев. И чуть поодаль – маленький голубоватый шарик – планета. Звёзд не видно, вместо них всё поле обзора покрыто тонкими паутинками света, какие остаются на фотопластинке при длительной экспозиции. Картина идиллическая: что может быть красивее и безмятежнее, чем движение голубой (а значит, имеющей океаны) планеты вокруг светила? Разве что кружение коров, поедающих траву, по зелёному холму под голубым небом.

Но вдруг картина резко меняется!

Из чёрных глубин со всех сторон несутся к звезде длинные перья гигантских молний! Некоторое время они бомбардируют верхний плазменный слой звезды, разбивая в красную пыль протуберанцы, затем проникают в глубь облысевшего шара, вызывая в местах ударов заметное потемнение. И звезда, покрывшаяся смертельными «трупными пятнами», начинает всё быстрее уменьшаться в размерах, проваливаться в себя!

Миг, и её не стало! Лишь ещё какое-то время носится вокруг исчезнувшего светила спираль света, но вскоре гаснет и она. А через несколько мгновений к этому призрачному чёрному ничто начинает падать и голубая планета. Падает до тех пор, пока не начинает вытягиваться и разрушаться, превращаясь в дымно-огненный стержень, постепенно истончавшийся до световой вуальки…

Картина гибели звезды перед глазами исчезла, Иван очнулся.

Нет, он не спал, сидел в кресле дома, перед ТВ-системой, и не собирался копаться в своей памяти, загруженной чудовищной горой информации. Превращение неизвестного светила в чёрную дыру отобразилось перед глазами устрашающе отчётливо, само собой, будто наведённое сновидение. Так в чём дело? Почему психике понадобилось вновь пережить эпизод великой вселенской войны? Радости такие эпизоды не приносят.

Рука потянулась к стакану с горячим селенго – лунным мёдом. Тягучий пузырящийся напиток был хорош, Иван к нему пристрастился. Делали его теперь не только на Луне, куда умудрились лет тридцать назад привезти пчёл и заставили их собирать нектар в лунных оранжереях. Пчёлы поначалу отказывались летать в слабом лунном тяготении, однако всё же приноровились и стали выдавать вкуснейший сбор, обладавший слабым наркотическим эффектом.

Допив напиток, Иван позвонил Елизавете.

После возвращения из района Юпитера, где команде Вересова удался трюк с атакой на «мурекс» Шнайдера, пара договорилась начать совместную жизнь (пока обойдясь без свадьбы), но их мечтам в ближайшее время не суждено было сбыться. Елизавета не принадлежала себе, будучи майором ксеноразведки СКБ, и её отозвали в район расположения Коскора вместе с Вересовым. Ивана же «сослали» домой, под негласное наблюдение ВИП-охраны Службы, пообещав в скором времени решить его судьбу. Домашним арестом назвать его нынешнее положение было нельзя, так как он продолжал считаться членом экипажа «Дерзкого». Но, обладая информацией, составляющей государственную тайну, лейтенант не имел права общаться на тему своих «кладов» памяти ни с кем и вынужден был проводить время в одиночестве, не считая, конечно, визитов друзей и сослуживцев.

Так, его посетили Фьоретта Месси с Альбертом Полонски, а потом и капитан Бугров, попросивший поделиться с ним подробностями включения сбросера.

Иван описал процесс включения, и Бугров посоветовал ему держать язык за зубами, так как, по его мнению, Ивана могли осудить за участие в «рискованном эксперименте, грозящем гибелью невинных людей». Сбросером в этом случае занялась бы другая команда, что могло отразиться на положении всех причастных к операции людей.

– Бить надо на то, что ты единственный, кто может активировать марсианскую «пушку», – закончил капитан. – Это заставит начальство пересмотреть свои планы относительно тебя и Елизаветы. – Бугров подумал. – Да и относительно всех нас.

– Сделаю всё возможное! – пообещал молодой человек.

С ним действительно беседовали специалисты техцентра СКБ, расспрашивая детали процесса запуска сбросера, и Иван постарался произвести на них впечатление, постоянно добавляя, что компьютер сбросера отреагировал лишь на его мысль и что его напарник Ядогава Хироси общаться с компьютером не смог. Это была полуправда, так как Ядогава не влезал в контур управления сбросером, но Ивану поверили.

Елизавета отозвалась через минуту.

У Ивана при сформировавшейся перед ним фигурке женщины дрогнуло сердце: в последнее время он места себе не находил, боясь услышать об аресте ксенопсихолога, однако, к счастью, его тревоги оказались напрасными.

– Я занята, – деловито сообщила Лиза, послав ему воздушный поцелуй. – Обсуждаем с коллегами поведение нимфанского Вестника и его отличие от Копуна. Освобожусь к вечеру. Как ты?

– Скучаю, – сморщился Иван, – сижу как барсук в клетке. Может, заказать Альбертику бутылочку коньяка? Выпью, глядишь, и полегчает.

– Ты же не пьёшь коньяк, – засмеялась Елизавета. Она сделала новую причёску по моде фрифайр, и это её красило необыкновенно.

– Начну.

– Тогда уж лучше начни с шампанского. Или подожди меня.

– Как скажете, леди, – согласился он, улыбаясь.

Настроение повысилось. Захотелось нырнуть в дебри памяти и прокрутить записи Копуна, которых он ещё не видел. Вспомнился последний «сон», выползший из глубин подсознания совершенно без каких-либо запросов. Интересно, что это означает? Психика начинает шататься и работать самостоятельно, не включая сознание? Или есть причина?

В голове звонко щёлкнуло, словно сработал какой-то невидимый переключатель. Сквозь череп подул холодный ветерок.

Оба-на! Что за дела?!

«Землянин, не пугайтесь, это я, – заговорил в ушах бестелесный голосок. – Узнаёте?»

– Копун?! – вслух выговорил Иван, вскакивая с дивана.

«Совершенно верно, сударь. Кажется, так вы обращаетесь друг к другу?»

– Не всегда, – рассмеялся Иван, обрадованный известием. – Как тебе удалось со мной связаться?! Или ты вернулся в Солнечную систему?

«Нет, я далеко, в центре галактики, продолжаю поиски создателей. А с вами связался через оставленный в памяти бустер связи, которую люди называют паранормальной или спин-торсионной».

– Ты оставил… в моей голове…

«Прошу прощения, землянин, но только так можно было сохранить канал передачи информации. Не обижайтесь, это легко устранимо».

– Нет уж! – испугался Иван. – Пусть остаётся! Мне это не мешает. Но я пытался сам достучаться до тебя мысленно и не смог.

«Я не снял блок, ещё раз прошу прощения. А сам был занят поисками».

– Кого-нибудь нашёл?

«Везде мёртвые миры. Растерян. Такого со мной никогда не было. Программа закончена, и впереди только пустота».

– Не торопись в пустоту, – фыркнул Иван. – Ты ещё многое можешь сделать, причём не как командный пункт, а как создатель новых форм жизни. К тому же ты нужен нам, чего греха таить.

«Ваши проблемы меня не касаются».

– Ты нужен мне, а я твой друг и хочу, чтобы тебе было хорошо. Кроме войны в мире много других интересных дел, и мы найдём тебе дело по душе.

«Вы всё время пытаетесь приписать мне свойства, которых у меня нет. Я до сих пор не понимаю, что такое душа».