— Спокойной ночи, Оливер, – сказала она, и начала закрывать дверь, но остановилась. – Сможешь найти дорогу обратно к складу и той дыре в стене, где ты оставил сани? В ТЗ легко заблудиться.

— Смогу.

— Ну, тогда, ладно.

Она тихонько закрыла дверь перед его носом. Он подождал, пока не услышал, как задвинулась задвижка, и её шаги раздались на лестнице. Неохотно он сжал рюкзак и направился обратно к складу, наслаждаясь насыщенным энергией туманом.

Он снова увидит Леону, но сначала ему предстояла долгая и скучная поездка. Приоритеты.

Черт бы их побрал.

Леона поднялась на второй этаж, прошла по коридору и заперла входную дверь своей квартиры. Она вошла в полумрак и на мгновение замерла, впитывая тишину. Ей очень понравилась просторная двухкомнатная квартира с большими окнами и маленьким балкончиком. Из неё открывался вид на зелёную стену и вершины величественных шпилей и башен Мёртвого города.

Ей нравилось обустраивать это место в соответствии со своим личным вкусом к ярким цветам и плавным линиям. Все, от стен цвета охры до ковриков цвета драгоценных камней и современной мебели – было именно таким, как она хотела. Но почему-то сегодня вечером ей показалось, что  чего-то не хватало.

Она сняла туфли и прошла по небольшому коридору в свою спальню. Свет включать не пришлось . Зелёное сияние от руин мягко освещало комнату.

Сняв пиджак Оливера, она обнаружила, что ей не хочется выпускать его из рук. Какое-то время она просто стояла, сжимая его обеими руками, пытаясь понять, почему она не хочет повесить его в шкаф в прихожей, куда она всегда вешала вещи гостей.

Это было совершенно бессмысленно. Ладно, её тянуло к нему. И что? Он определённо не  первый интересный мужчина в её жизни. Она была взрослой, хорошо образованной женщиной, профессионал с блестящей карьерой и довольно активной личной жизнью. У неё было немало романов – мужчин привлекала идея отношений без обязательств. Правда, узнав её поближе, они обычно меняли своё мнение, поэтому её романы обычно довольно быстро заканчивались. До сих пор.

Исключением было недавнее фиаско с Мэттом Фуллертоном. В конце концов, их отношения не рассыпались прахом, а разбились в дребезги. Ей нужно было время, чтобы оправиться от этой унизительной катастрофы. Было невероятно тяжело обнаружить, что она позволила себя обмануть мерзавцу, который использовал её для продвижения своей академической карьеры, одновременно замышляя разрушить её. Она поклялась больше никогда не встречаться ни с кем из пара-археологов .

Ей пришло в голову, что Оливер Ранкорт тоже представитель этой сферы. По крайней мере, он не был её коллегой. Она могла бы изменить правило, сделав исключение для директоров музеев.

Она рассматривала пиджак и размышляла, можно ли считать встречу с целью осмотреть пирамиду в его музее настоящим свиданием.

Она застонала и пересекла спальню, чтобы повесить пиджак в шкаф – в личный, а не в тот, что коридоре. Закончив, она плотно закрыла дверь. С глаз долой, из сердца вон. Разве что она будет видеть его каждое утро, когда будет одеваться, и каждый вечер, когда будет ложиться спать.

Она сняла нижнее бельё, приняла душ, надела ночную рубашку и халат и направилась на кухню. Ей нужно было выпить, чтобы расслабиться.

Она налила себе в бокал бренди и подошла к панорамному окну. Знакомый вид на Мёртвый город подействовал успокаивающе.

Она уже собиралась сделать глоток бренди, когда на перилах балкона появился тёмный силуэт. От испуга она чуть не пролила напиток. Сначала ей показалось, что перед ней какая-то большая ночная птица. Но существо спрыгнуло на пол балкона и поспешило к стеклянной двери. Раздался приглушённый смешок.

Обрадованная, она открыла дверь. Пыльная зайка впорхнула внутрь, остановилась, встала на задние лапы и любезно протянул ей предмет, слабо светившийся в ночи.

— Это мне? – прошептала Леона. Она присела и взяла подношение. – Спасибо. Я очень ценю это. Но это, вероятно, создаст массу проблем.

Пушок потерял к ней интерес и запорхал по комнате, осматриваясь, словно решая, стоит ли переезжать. Леона встала и пошла на кухню. Она взяла стеклянную банку и слегка её встряхнула.

— Если тебе интересно, у меня есть крендельки, – сказала она.

Пыльный кролик хихикнул, пробежал через всю комнату и забрался на стойку.

Леона сняла крышку с банки и высыпала в мисочку несколько крендельков. – Угощайся.

Пыльный кролик завис над миской и внимательно осмотрел крендельки, прежде чем принять решение. Выбрав один, она с энтузиазмом сжевала его и потянулась за другим.

Леона опустилась на табурет, зажгла свет и поднесла подарок, чтобы рассмотреть его поближе. Пирамида вспыхнула. Она почувствовала, как камень на её шее откликнулся.

— Интересно, как скоро Оливер Ранкорт обнаружит пропажу одного из камней из Ящика Пандоры? – сказала она. – Интересно будет посмотреть, что он предпримет, когда узнает.

Пыльный кролик съел ещё один крендель, ни о чём не беспокоясь. Леона улыбнулась.

— Я думаю, пришло время дать тебе имя, – сказала она

Оливер вернулся в квартиру, расстегнул рюкзак и достал Ящик Пандоры. Артефакт блестел на свету. Теперь, когда он снова был закрыт, он, представлял собой цельный кусок непрозрачного сине-зелёного стекла. Не было видно ни шва, ни замка, но он чувствовал заключённую внутри силу.

Он хорошо разбирался в замках – это был полезный навык в его работе, – но у него не было таланта Леоны взламывать сложные пси-замки. Мало кто мог бы открыть артефакт без высокотехнологичного инструмента. Дело было не только в грубой силе. Требовалась определённая деликатность и интуитивное чувство момента, чтобы определить опорную частоту и нейтрализовать её, не вызвав потенциально разрушительного эффекта отдачи. В конце концов, сила была бесполезна без мастерства и контроля.

Он поставил шкатулку на стол и пошёл на кухню налить себе виски. Он сделал большой глоток, взболтал напиток в стакане и вернулся к столу, чтобы полюбоваться реликвией. Мысль о том, с какой лёгкостью Леона её открыла, заставила его улыбнуться. Он решил, что у неё, вероятно, два таланта – пара-археолог и слесарь (взломщик).

Двуталанты обычно старались не привлекать к себе внимания по вполне понятным причинам. Люди реагировали непредсказуемо на тех, кто обладал одним, но сильным талантом. Когда дело касалось двуталантов, ситуация становилась совершенно странной. Власть в любой форме привлекала одних и отталкивала других. Чем больше власти, тем сильнее реакция.

Триоталанты, конечно, пугали всех. Считалось, что они психически неуравновешенны, и часто проводили большую часть жизни в запертых парапсихологических отделениях или тюрьмах строгого режима. Многие умирали в молодости, часто покончив жизнь самоубийством. Главная медицинская теория гласила, что человеческий мозг недостаточно силён, чтобы справиться с сенсорной перегрузкой, связанной с тремя паранормальными способностями.

Но медицинские теории подвержены изменениям, и нужно учитывать еще один фактор. Если двуталанты были склонны скрывать свои парапсихологические таланты, было логично предположить, что стабильная тройка будет еще более осторожна в том, чтобы оставаться вне медицинских и социальных радаров.  

Он сделал ещё глоток виски, поставил стакан и достал из кармана отмычку. Устройство было новейшим и самым совершенным достижением в области кварцевых технологий, только что выпущенным из научно-исследовательской лаборатории Фонда. Оно всё ещё находилось в стадии тестирования, но, по словам Уилкинса, параинженера, отвечающего за лабораторию, оно должно справиться с замками Старого Света, даже если их установил человек с сильным экстрасенсорным даром.

Потребовалось несколько попыток и немного времени – отмычка была не такой быстрой, как Леона, – но крышка, все же, бесшумно открылась. Совокупность вибраций шести кристаллов внутри обрушилась на его чувства, словно небольшой ураган.