Мариса усмехнулась, но в ее улыбке не было теплоты.

— Забавно, не правда ли? Но договор уже подписан, — она бросила быстрый взгляд на Энзо. — Я думаю, это же не проблема?

Его челюсть напряглась, желваки заходили под смуглой кожей.

— Я не люблю связывать личную жизнь и работу, — процедил он.

— Профессионалы своего дела могут работать независимо от окружения, — парировала я, не собираясь сдаваться без боя. Эта работа была слишком важна для меня, чтобы позволить личным сложностям отнять ее.

Что-то нехорошее блеснуло в глазах Энзо — предупреждение, вызов или угроза, я не могла точно определить.

— Я согласна с Ларой, — вмешалась Мариса. — Тем более, сроки поджимают, а такого художника найти непросто. — Она повернулась к Энзо. — Ты видел работы Лары?

— Нет, не видел, — холодно ответил он.

— Они впечатляющие, — Мариса словно пыталась смягчить атмосферу. — Поэтому давай все-таки сделаем это.

Энзо несколько раз потер пальцами брови — жест, который я уже успела запомнить, как признак его раздражения. Затем, не глядя на меня, словно я была предметом мебели, а не человеком, стоящим в его кабинете, он произнес:

— Хорошо. Но всю ответственность за юное дарование, — он бросил на меня быстрый взгляд, полный сарказма, — ты берешь на себя, Мариса.

— Хорошо, без проблем, — кивнула она, явно желая поскорее закончить этот неловкий разговор. — Я тогда пойду, у меня еще есть дела, — она повернулась ко мне с натянутой улыбкой. — Лара, будем с тобой на связи.

— Хорошо, — кивнула я, чувствуя, как страх сменяется гневом.

Мариса быстро вышла из кабинета, оставив нас наедине. Тишина, повисшая между нами, была тяжелой и густой. Я чувствовала, как каждая секунда растягивается в вечность.

— Я, наверное, тоже пойду, — наконец произнесла я, делая шаг к двери.

— Ты знала, — его голос остановил меня, как невидимая стена.

— О чем?

— О том, что это моя фирма, — его взгляд был тяжелым и обвиняющим.

Гнев начал подниматься во мне горячей волной.

— Ты что, подумал, что я все это подстроила, Энзо? — возмутилась я, чувствуя, как щеки горят от негодования.

— Слишком много совпадений в последнее время, — его голос был холоден, как лед.

— Я не особо акцентировала внимание на твоей деятельности, — процедила я сквозь зубы.

Он медленно поднялся из-за стола — высокий, властный, угрожающе красивый — и подошел ко мне вплотную. Руки его оставались в карманах брюк, но вся его поза источала угрозу.

— Здесь я твой босс, — тихо произнес он, и от этого шепота по моей спине пробежали мурашки. — И здесь ты должна будешь соблюдать правила, профессиональную этику. Как говорят, нельзя смешивать работу и личные отношения? — его взгляд скользнул по моим губам.

Я почувствовала, как мое сердце бьется где-то в горле. Его близость одновременно пугала и манила, заставляя вспоминать вещи, о которых следовало забыть.

— Хорошо, — выдавила я. — Это все? Я могу идти?

— Да, можешь, — он отступил на шаг, позволяя мне пройти.

Атмосфера между нами накалилась до предела, воздух, казалось, мог воспламениться от одной искры. Гордо подняв голову, я вышла из его кабинета и направилась к лифту, чувствуя, как дрожат колени. Мне срочно нужен был свежий воздух.

Черт, как же так получилось? Я ведь правда не интересовалась, где работает Энзо. Я знала, что он архитектор, но где находится его компания, как она называется — таких деталей я не знала. Господи, он теперь будет думать, что я навязываюсь ему. Мне стало неприятно от одной только подобной мысли.

Вернувшись в дом Энзо, я сразу начала готовиться к сегодняшней «вечеринке». Как же я могла пропустить очередной вечер фальшивых улыбок и светских бесед?

Я долго рылась в шкафу, перебирая вещи и размышляя, что бы такое надеть, чтобы выглядеть элегантно, но не вызывающе. В конце концов, мой выбор пал на черное облегающее платье без рукавов, длиной чуть выше колен. Дополнила образ черным пиджаком и туфлями с открытым носком на каблуках. Завершающим штрихом стал легкий макияж — немного туши, румян и нежно-розовая помада. Свои кудрявые волосы я уложила, заколов их серебристым крабиком. Посмотрев в зеркало, я осталась довольна результатом.

Когда часы показали семь, я спустилась вниз. Сзади себя я услышала звонкий голос матери и приглушенный голос Энзо. Повернувшись, я увидела маму в роскошном красном вечернем платье, с идеальной прической и макияжем, с ярко-красной помадой на губах. Как бы я не хотела этого отрицать, но она выглядела потрясающе.

Рядом с ней стоял Энзо в классическом костюме темно-серого цвета, который идеально подчеркивал его широкие плечи и узкие бедра. Он выглядел как воплощение успешного, властного мужчины.

Я заметила, как взгляд Энзо скользнул по моим ногам, задержавшись чуть дольше, чем следовало бы. Сделала себе мысленную заметку — кажется, я знаю, что ему нравится больше всего во мне.

Интересно, а мама замечает эти взгляды? Мне кажется, любая женщина почувствовала бы, если ее мужчина так открыто глазеет на другую. Конечно Энзо делает это умело, а мама либо просто не хочет ничего замечать, либо не рассматривает во мне соперницу, что вполне нормально.

Ненормально, когда дочь спит с мужем своей матери. Да, вот это ненормально.

Самым последним к нам спустился Диего. Он был одет в классический черный костюм и белую рубашку, но даже в этом формальном наряде сквозила его брутальность. Рубашка была расстегнута сверху, демонстрируя загорелую шею, волосы взъерошены, а под глазами виднелись легкие тени, выдающие бессонную ночь. Я знала, что этой ночью он не ночевал дома — возможно, был на очередной вечеринке.

Не поздоровавшись ни с кем, он бросил:

— Ну что, едем?

Было видно, что у Диего нет настроения, впрочем, как и у меня.

Энзо с мамой вышли первыми, мы с Диего — следом. Когда мы шли к машине, Диего приблизился ко мне и подмигнул с лукавой улыбкой. Из внутреннего кармана Диего достал серебряную флягу и протянул ее мне.

— Будешь?

— С удовольствием, — я взяла флягу, мысленно признавая, что мне действительно нужно расслабиться после сегодняшнего напряженного дня. — Если я проведу еще хоть минуту в трезвом состоянии на этом празднике лицемерия, то за себя не ручаюсь.

Сделав несколько быстрых глотков обжигающего виски, я вернула флягу Диего, незаметно оглянувшись, чтобы убедиться, что наши сопровождающие не видят нашего маленького бунта.

Энзо открыл дверцу своего черного мерседеса, с нарочитой галантностью помогая моей матери сесть на переднее сиденье. Мы с Диего устроились сзади.

Через двадцать минут мы подъехали к “Эль Сьело” — одному из самых престижных ресторанов города. Трехэтажное здание в стиле современного модерна с огромными стеклянными панелями и эффектной подсветкой возвышалось среди других строений. У входа стояли две роскошные машины с личными водителями и швейцар в безупречной форме.

Внутри ресторан поражал изысканным великолепием: высокие потолки с хрустальными люстрами, стены, отделанные темным деревом и серебристой тканью, мягкое, приглушенное освещение, создающее интимную атмосферу. В центре зала располагалась просторная барная стойка, за которой работали бармены в идеально отглаженных белых рубашках.

Было очевидно, что ресторан закрыт на частное мероприятие. Элегантно одетые гости уже заполнили пространство — мужчины в дорогих костюмах, женщины в вечерних платьях с драгоценностями, которые стоили, вероятно, как небольшая квартира. Кто-то сидел за столиками, потягивая шампанское, кто-то стоял у бара, но большинство гостей собирались маленькими группками, ведя светские беседы и периодически перемещаясь между ними, словно в каком-то сложном социальном танце.

Едва мы переступили порог, к нам подошла пара — высокий седеющий мужчина с орлиным профилем и хрупкая блондинка в серебристом платье, подчеркивающем ее идеальную фигуру.

— Энзо! — мужчина широко улыбнулся, крепко пожимая руку моему отчиму. — Рад тебя видеть. Твой проект в Милане производит фурор в архитектурных кругах.