Я отбрасываю его руку. “Да, конечно, мое лицо раскраснелось! Мой психованный сосед по комнате собрал все мои вещи и сложил их в моей комнате! Я даже не могу лечь на свою кровать! Тебе не кажется, что это достаточно веская причина, чтобы волноваться?” Он слегка морщится, как будто ему немного стыдно. Хорошо. “Когда у тебя вообще было время это сделать?! Я думала, ты весь день на работе.

“Я мог бы... прийти домой во время обеденного перерыва и собрать твои вещи”.

“И переместил все эти коробки за такой короткий промежуток времени?” Я прищуриваю глаза. Я хочу, чтобы он сказал это вслух.

Он слегка морщит нос. “И нанял компанию по переезду, чтобы она приехала и перевезла их наверх, когда я вернусь на работу”. Я смотрю на него, желая каждой звездой, чтобы, когда я моргну, он исчез. Я моргаю три раза, и каждый раз он, к сожалению, все еще там.

“Где же была эта щедрость в субботу, когда ты был занят, жалуясь на драгоценное время, которым ты жертвовал, чтобы помочь мне переехать?”

“Оглядываясь назад, я понимаю, что это было ребячеством - перенести все твои вещи обратно в твою комнату. Прости, я просто пытался тебе отомстить. Но прямо сейчас я врач, а не сосед по комнате, и я бы очень хотел, чтобы вы позволили мне проверить твое кровяное давление, потому что…” — следующая часть выглядит так, как будто ему очень больно говорить, — “Я искренне беспокоюсь о тебе”.

Я складываю руки на груди, вырывая шнур и мягкий шарик манжеты для измерения кровяного давления из его руки. “Большой шанс. Ты не мой врач, и я не настолько обеспокоена, чтобы пойти и проверить это, потому что я знаю настоящую причину, по которой я покраснела.”

Я осознаю свою ошибку, как только бровь Дрю приподнимается. “Тогда в чем же истинная причина? Люси сказала, что это началось прямо перед тем, как ты покинула салон, так что я знаю, что дело было не в коробках.”

Я прищуриваюсь. “Ну, разве ты не просто Нэнси Дрю. Тебе доплачивают за эти навыки разгадки тайн или это входит в ваш гонорар?”

Глаза Дрю крепко зажмурены, и он запрокидывает голову к небу, прижимая ладони ко лбу. Он не может справиться со мной. Меня слишком много. Я думаю, он хотел бы закричать прямо сейчас, но сдерживается из-за моего возможного высокого кровяного давления. Теперь он проводит руками по волосам, отчего они встают дыбом, но не поправляет их. На самом деле это действительно сексуальное зрелище, особенно то, как его бицепсы изгибаются под рукавами халата. Все, что я хочу сделать, это наклониться вперед и провести пальцами по этим непослушным темным локонам и вернуть их на место.

И румянец становится все хуже. Супер.

“Джесси. Я клянусь...” Он замолкает, и мне бы очень хотелось, чтобы он закончил это предложение, но он этого не делает. Это оставлено в качестве предупреждения. “Позволь мне проверить твое кровяное давление. Это важно.”

Теперь ясно, что единственный способ соскочить с крючка и избежать оценки - это сказать Дрю правду. Иногда ты такой чертовски горячий, что я не могу этого вынести. Я скорее умру, чем признаюсь ему в этом, поэтому вместо этого я рычу и протягиваю руку.

"отлично. Измерь мое кровяное давление. Но когда ты увидишь, что это совершенно нормально, ты должен мне молочный коктейль с печеньем и сливками”.

Он вздыхает, а затем принимается за работу, раздавливая маленький шарик. Я смотрю на него, пока манжета на моей руке затягивается, но вместо этого я чувствую боль в груди. Она сужается с каждым методичным взмахом его темных ресниц.

“Закрой глаза и сделай глубокий вдох”. Его голос грохочет так, что у меня внутри все покалывает. Но я не могу закрыть глаза, потому что знаю, что увижу: Загар. Золотой. Бронза.

“Медсестры никогда не говорят мне закрывать глаза. Я думаю, что оставлю их открытыми.”

Его глаза отрываются от манжеты и смотрят на меня. “Потому что тебе нравится пялиться на меня?”

“Потому что я боюсь, что ты сбежишь с моей сумочкой”.

Он снова опускает глаза, но уголок его рта дергается. Я пытаюсь регулировать свое дыхание и нахожу своего рода дзен, когда манжета натянута до предела, потому что мое кровяное давление ДОЛЖНО быть нормальным, иначе Дрю никогда не позволит мне его снизить. Я закрываю глаза только для того, чтобы убедиться, что выиграю. Легкое покалывание у основания запястья пробуждает мои чувства, и я приоткрываю один глаз. Большой палец Дрю двигается на два сантиметра вперед и назад по моей коже, как будто он не осознает, что делает это.

Я хмурюсь, и манжета отпускается. Резкий звук разрываемой липучки разрывает тишину. “Ну, доктор, я буду жить?”

Жесткость его черт смягчается, и его ресницы приподнимаются, так что его взгляд встречается с моим. Он опускает манжету для измерения артериального давления в сумку, затем наклоняется вперед, так что его предплечье опирается на колено. Он слегка улыбается. “Твое кровяное давление в норме, но меня беспокоит передозировка твоего эго”.

Самоконтроль, который я использую, чтобы удержаться от того, чтобы не показать ему язык, просто впечатляет. Но он знает; он может видеть мои мысли. Он продолжает ухмыляться и слегка качает головой.

“Прости, что беспокоюсь о тебе”.

Подожди, а?

“Ты не беспокоился обо мне по-настоящему”.

“Я не беспокоился?”

"нет." Этого абсолютно не может быть. Я этого не допущу. “Ты только беспокоился, что Люси убьет тебя, если со мной что-то случится под твоим присмотром”.

Он пожимает плечами и теребит молнию своей медицинской сумки. ”Хм, я не думаю, что это все“.

”Да, это так", - говорю я, мой тон почти уговаривающий. Как будто я размахиваю карманными часами на цепочке перед его глазами. Ты мне поверишь. “Мы смертельные враги”.

Он смотрит на меня с непроницаемым выражением, написанным на его резких чертах. Его рот открывается, как будто он собирается что-то сказать, но затем он закрывает его и вместо этого встает. Он смотрит на меня сверху вниз, слегка прищурив свои голубые глаза, прежде чем развернуться и направиться к входной двери.

“Куда ты идешь?” - говорю я ему в спину.

“Чтобы получить твой молочный коктейль. Ложись на диван и отдыхай, пока меня не будет. Я вынесу твои коробки из твоей комнаты, когда вернусь”. И с этими словами он закрывает за собой входную дверь и уходит.

Я несколько раз моргаю, чувствуя, как румянец снова подкрадывается ко мне.

Джесси спит как младенец на диване, когда я возвращаюсь с ее молочным коктейлем. Я пересекаю комнату и тихо ставлю мороженое на кофейный столик перед ней, затем опускаюсь в кресло. Я откидываю голову на подушку и провожу руками по лицу, наконец-то впервые за сегодня позволяя себе расслабиться.

Работа была изнурительной. Это происходит каждый день, но сегодня было особенно тяжело. Мне пришлось сообщить ужасную новость одной из моих пациенток, и она плакала у меня в кабинете. Я позволил ей провести там столько времени, сколько ей было нужно, потому что очень тяжело не иметь возможности утешать своих пациентов. Будучи мужчиной в этой профессии, я никоим образом не могу предложить физический комфорт. Я могу сказать им несколько утешительных слов, может быть, пожать им руку, но тогда мне придется выйти и позволить одной из моих медсестер по-настоящему утешить их.

Мое сердце нежное и немного разбитое, и из-за этого, когда Люси написала мне, что беспокоится о Джесси, я потерял самообладание. Я довел его до дома. Все, о чем я мог думать, - это наихудшие сценарии. У нее третий триместр беременности, поэтому внезапный скачок кровяного давления может означать преэклампсию, и хотя покраснение лица обычно не является признаком высокого кровяного давления, это может быть так. По какой-то причине я не хотел рисковать этой неопределенностью. Мне нужно было быть уверенным, что это не скачок, и то, что я почувствовал, когда ее кровяное давление стало нормальным, можно описать только как огромное облегчение.