После этого Йим услышал гул сбивчивых голосов, когда спящие люди проснулись и обнаружили, что их посетила смерть. Закованная в цепи внутри повозки, Йим ничего не могла видеть и была вынуждена составлять свое впечатление о событиях из обрывков разговоров. Было много ругательств. Потом она услышала, как капитан Тхак выкрикивает приказы, а генерал Вар – тоже, но только капитану. Зажигались факелы. Были сделаны открытия. Йим знала о погибших солдатах, но не знала об убитых лошадях, пока Тхак не разразился целой вереницей непристойностей в ответ на доклад. Среди всего услышанного Йим услышала слово, которое привлекло ее внимание: «Сарф».

– Сарф вернулся, чума на его синей шкуре! – проклинал один из мужчин.

– Да, это точно этот хладнокровный урод, – сказал другой. – Вы видели, что он сделал с беднягой Фатаром?

Йим не сомневалась, что Сарф – это Хонус. Оказалось, он уже много лун досаждает людям Бахла. Мысль о том, что он нашел ее, вызывала целый ряд противоречивых эмоций. Упорство Хонуса свидетельствовало о преданности, которая возбуждала любовь Йим. Это также вселяло в нее надежду. И в то же время она боялась, что он погибнет ради нее. Она молилась Карм, чтобы Хонус забыл ее и нашел счастье в другом месте. Очевидно, богиня проигнорировала ее просьбу. Тем временем паника боролась с любовью и надеждой, ибо Йим боялась воссоединения. Она сомневалась, что Хонус знает, что она беременна от лорда Бахла. Как он воспримет эту новость? В последний раз, когда мы разговаривали, я сказала, что он будет отцом. Йим также беспокоилась, что Хонус мог неправильно понять смысл оставленного ею лоскута. Легко было представить, как он обиделся на ее уход.

Но больше всего Йим удручало то, во что она превратилась. Ей казалось, что она больше не та женщина, которую любил Хонус, а кто-то оскверненный – носитель чего-то мерзкого и злого. Йим с ужасом думала о том, к чему это может привести, если она хоть на мгновение ослабит бдительность. Кроме того, Хонус был смертельно опасным человеком. Его поступки, какими бы благородными ни были намерения, подпитывали зло внутри нее.

Надежда, отчаяние, любовь, стыд и ужас боролись внутри Йим, и она не могла разрешить этот конфликт, как не могла спастись сама. Закованная в цепи и беспомощная, она была не в силах действовать. Ей оставалось только ждать, а ожидание было мукой.

Йим заметила, как Финар зашевелился.

– Мой Сарф пришел спасти меня.

Как обычно, Финар ничего не ответил.

– Я знаю, что ты предан лорду Бахлу, – сказала Йим, – хотя именно он, а не я, вырвал тебе глаза. Хотя ты служишь мне неохотно, ты все же служишь мне, и я благодарна тебе за это. Когда мой Сарф вернется, я прикажу ему пощадить тебя.

– Вы не знаете Железную Гвардию, миледи. Они будут сражаться до последнего человека. Так что не стоит меня щадить, слепой человек – пустая трата времени. Не говорите о милосердии. Мою жизнь спасет только смерть вашего Сарфа.

День прошел. Когда зашла луна, Хонус двигался в темноте как тень и так же бесшумно. В эту ночь стражников было больше, и страх заставлял каждого человека быть начеку. Они несли факелы, сделанные из сухой, скрученной травы. Хонус остановился за пределами круга света, отбрасываемого одним из них, и наблюдал, как тот медленно догорает. Когда пламя приблизилось к руке часового, он поднял свежий факел и зажег его. Затем Хонус атаковал, нанеся удар в узкое место между шлемом гвардейца и его кольчугой. Он схватил факел мертвеца, когда тот упал.

Одетый, как только что убитый человек, Хонус держал факел наперевес, чтобы лицо его оставалось в тени. Шлем также помог скрыть его татуировки, когда он подошел к другому стражнику.

– Что ты делаешь вдали от своего поста? – спросил тот хриплым голосом.

– Мне нужен еще один факел, – ответил Хонус.

– Ты не...

Тринадцать убитых, подумал Хонус. Он выхватил у мертвеца меч и принялся рубить его труп, не выпуская из рук факела.

– Сарф! – хрипло крикнул он. – Я поймал его! Я поймал его!

Когда двое ближайших стражников подбежали, Хонус уронил факел и потушил его пламя ногой. Затем он повернулся и ударил двух встречных. Семь ударов мечом, и все было кончено.

Пятнадцать. Хонус набросился на спящих людей, прерывая сны и жизни. Некоторые солдаты, измотанные долгим днем, проведенным на повозке, сидели сонные и растерянные, чтобы попасть под клинок Хонуса. Другие солдаты, воодушевленные ужасом, вскочили с мечом в руках. Темнота усилила их смятение, и один из них убил своего товарища, прежде чем Хонус избавил его от головы. В этом хаосе только Хонус был готов и сосредоточен, как смертоносный акробат, исполняющий хорошо отработанный номер. С каждым ударом он чувствовал себя все ближе к Йим и все больше убеждался, что в нем проявляется божественный гнев, вытатуированный на его лице.

Хонус потерял счет убитым, но не понимание тактики. Когда бдительные и закованные в броню стражники поспешили покинуть свои посты, Хонус отступил в безлунную ночь, довольный тем, что посеял достаточно хаоса. Он легко ушел от преследователей, нашел свою лошадь и ускакал спать.

Йим ощущала каждую смерть во время набега Хонуса как толчок злобной радости. Бороться с внутренним врагом, который с каждым разом становился все сильнее, было утомительно, и Йим почувствовала себя едва отдохнувшей, когда капитан Тхак разбудил ее утром. Он сменил свои офицерские доспехи на доспехи обычного гвардейца. Выражение его лица было жестким и сердитым.

– Сядь! – рявкнул он.

Йим села, и капитан расстегнул кандалы, сковывавшие ее запястья. Затем он бросил что-то ей на колени.

– Надень это.

Это был доспех гвардейца, состоящий из кольчуги с длинными рукавами, укрепленной на плечах и груди стальными пластинами. Сделанная для крупного мужчины, она придала Йим плоскую форму, когда она ее надела. Затем капитан связал запястья Йим за спиной. Затем он достал свой кинжал и грубо обрезал длину ее одежды, чтобы она была чуть ниже колен. Это была та же длина, что и у плаща гвардейца. Наконец капитан развязал ее лодыжки.

– Я помогу тебе выйти из повозки, – сказал он. – Благодаря твоему другу ты дойдешь до Железного дворца пешком.

Йим окинула взглядом лагерь. Одиннадцать тел лежали в ряд. Генерал Вар раздавал солдатам маленькие стеклянные пузырьки с коричневой жидкостью.

– Нанесите это на меч и дайте ему высохнуть, прежде чем убирать в ножны, – сказал он солдатам. – Уколитесь, и вы умрете.

Пока генерал раздавал яд, капитан завязал на шее Йим кожаную петлю, очевидно, намереваясь использовать ее в качестве поводка. Он надел ей на голову гвардейский шлем, накрыл доспехи гвардейским плащом и ухватился за болтающийся конец кожаной петли.

– Ну вот, миледи, вы и одеты для вашей маленькой прогулки, – воскликнул Финар из повозки. – А как же я, сэр?

– Ты нас замедлишь. Я оставил шкуру с водой в повозке. – Он подошел к одному из мертвых солдат, взял его кинжал и протянул Финару.

– Используй это, если хочешь покончить с этим быстро, – сказал он. – В противном случае здесь полно свежего мяса, если ты сможешь его съесть.

Генерал Вар подошел и посмотрел на Йим.

– Ну, на женщину она похожа меньше, но на солдата – не очень.

– Она будет идти в центре, – сказал Тхак. – В стороне от посторонних глаз.

– Держите ее под контролем, – ответил генерал. Затем он взял кожаный ремень из рук капитана и потянул его вверх, пока Йим не была вынуждена встать на цыпочки.

– Не думай, что ты победила, – сказал он ей. – Выхода нет. Ты либо дойдешь до Железного дворца, либо я убью тебя сам.

Йим шла по степи, так плотно окруженной солдатами, что видела только их громоздкие, бронированные тела и траву под босыми ногами. Они уже были изрезаны и истекали кровью, но она не жаловалась, так как чувствовала мрачное настроение мужчин. Неустанные нападения Хонуса будоражили их воображение. Заглянув в глаза мужчин, Йим увидела страх. Это не имело отношения к численности: их было четырнадцать против одного Сарфа. Более того, их клинки были отравлены. Тем не менее, ночная бойня подорвала боевой дух солдат, и они увидели в своем враге нечто большее, чем человека.