– Доброе утро, Кармаматус. Мать клана велела мне прислуживать вам.

– Для этого у меня есть Сарф. Где он?

– Ждет тебя, Кармаматус. Мне отвести тебя к нему?

– Пожалуйста. А что случилось с моей одеждой?

– Ее стирают и чинят, Кармаматус.

Йим хотела было попросить слугу называть ее «Йим», но раздумала. Кронин, похоже, усомнился в ее святости за ужином, и сейчас она была одета как обычная женщина. Служанка провела Йим в небольшую комнату рядом с кухней, которая оказалась неофициальной столовой. Хонус уже сидел, но сразу же поднялся, когда вошла Йим. Он поклонился.

– Доброе утро, Кармаматус.

Формальность Хонуса обеспокоила Йим, пока она не взглянула на его лицо. Его любящий взгляд был как никогда силен. Ей не хватало его близости ночью, и она была уверена, что он скучал по ней не меньше.

– Ты хорошо спал, Хонус?

– Матрас был мягким. – Хонус криво усмехнулся. – Но зато компания была обильной.

Затем его голос стал тоскливым, когда он заглянул в глаза Йим.

– Сон под открытым небом имеет больше прелестей.

Йим уже собиралась согласиться, но вместо этого сказала:

– И больше соблазнов.

– Да, – сказал Хонус, отводя взгляд. – И это тоже.

– Не желает ли Кармаматус каши? – спросила подавальщица.

– Да, пожалуйста, – ответила Йим.

Когда женщина ушла, Йим негромко обратилась к Хонусу.

– Что Кронин сказал тебе вчера вечером? Я редко видела тебя в таком состоянии.

– Ему не понравилось то, что ты сказала, поэтому он был не склонен верить твоему авторитету. – Хонус сделал паузу. – Прошлой ночью ты сказала, что с Пожирателем нельзя бороться. До этого ты лишь сомневалась, что это возможно.

– Возможно, я говорила слишком резко, – сказала Йим. – Однако я начала думать, что сражаться бесполезно.

– Но ты не уверена? – спросил Хонус, в его тоне сквозила надежда.

Йим отреагировала скорее на тон Хонуса, чем на его вопрос.

– Что между вами произошло?

– У Кронина есть план. Возможно, вам стоит его выслушать.

– Не разговоры о стратегии привели тебя в уныние.

– Он говорил о том, что произойдет, если эта стратегия провалится. Если Бахл придет сюда, я знаю, что произойдет. Я видел это воочию.

Йим вздохнула.

– Он заставил тебя вспомнить о смерти Теодуса... – Она взглянула на Хонуса и увидела, как заблестели его глаза. Затем ее голос стал мягким и печальным. – ...и представить себе мою.

Хонус кивнул.

Тогда я поговорю с Кронином о его плане и оценю его мудрость.

***

Тем временем Кара шла по полям, окружавшим зал и деревню. Родрик, управляющий клана, шел рядом с ней, а двое грозных слуг следовали позади. Кара заметила среди ячменя клок тряпья и направилась в его сторону.

– Они новые сегодня утром, – сказала она Родрику. По мере их приближения некоторые из лохмотьев поднимались и принимали человеческий облик. Самой старшей оказалась девушка не старше шестнадцати зим. Ее каштановые светлые волосы были растрепаны, как сорняки. Она была не обута, ее одежда изорвана, а у груди сосал младенец. К ней прижимались такие же растрепанные мальчик и девочка помладше. У их ног дремали двое еще более маленьких детей. Девушка с младенцем смотрела на Кару взглядом, в котором не было ничего, кроме страха.

– Ты не можешь жить среди моих посевов, – сказала Кара, стараясь, чтобы ее голос был мягким. – Пойдем, я отведу тебя в лучшее место.

Девушка не двинулась с места, а значит, не двинулись и остальные.

– Теперь ты в безопасности, – сказала Кара. – Никто не причинит тебе вреда. У тебя есть еда?

При слове «еда» в глазах девушки появилось понимание, и она покачала головой.

Кара повернулась к одному из слуг.

– Тамус, буханку.

Мужчина протянул Каре небольшую круглую буханку коричневого хлеба, она отломила три куска и передала их беженцам, а затем посмотрела на спящих детей.

– Они ваши родственники?

– Да, – ответила старшая девочка с набитым хлебом ртом.

– Разбудите их, и я накормлю их тоже. А когда вы переселитесь, я дам вам еще.

Девушка опустилась на колени и разбудила детей. Самой младшей на вид было всего четыре зимы. Ее босые ноги были в трещинах и кровоточили, и Кара не могла представить, как она проделала этот путь.

– Годен. Хомми. У этой леди есть для вас еда.

Кара дала им хлеб, а затем обратилась к старшей девочке.

– Как тебя зовут, дорогая?

– Герта.

– Ну, Герта, а мужчины с тобой были?

Герта покачала головой.

– Всех убили, – сказала она пустым голосом.

– Кем?

– Долбанесом.

Кара посмотрела на Родрика.

– Значит, на востоке теперь вражда.

Затем она снова повернулась к девушке.

– Герта, здесь нет вражды. Любой, кто дерется, отсылается прочь. Тот, кто убивает, предается смерти. Это мой закон, и я слежу за тем, чтобы он соблюдался без исключений. Понимаешь?

Девочка кивнула.

Кара посмотрела на младших детей.

– Вы поняли?

Они тоже кивнули.

– Это суровый закон, но он обеспечит вам безопасность. Так что никаких разговоров о мести. А теперь идемте со мной, и мы вас устроим.

Потрепанная группа подхватила скудные свертки, в которых лежало то немногое, что у них было, и последовала за Карой на поле, где земля была плотно утрамбована множеством ног. Оглядевшись по сторонам, Кара постаралась скрыть свое уныние. Вокруг царили нужда и отчаяние, а самые новоприбывшие оказались самыми нуждающимися. Она нашла свободное место на голой земле, раздала остатки буханки и сказала: «Вы можете остаться здесь. Герта, видишь то дерево? Там стоит бочка с питьевой водой. У вас есть миски?»

Герта покачала головой.

– Ну, вы можете взять одну там, но вам придется разделить ее между собой. У меня есть слуги у дерева. Мы не справляемся, но вы можете обратиться к ним за помощью. Сегодня вечером у них будет каша. – Кара вздохнула. – Я должна пойти помочь другим. С тобой все в порядке?

Девушка кивнула, но Кара в этом сомневалась. Тем не менее, она направилась прочь, чтобы найти других новоприбывших. Когда Кара оглянулась, девочка все еще стояла на месте и выглядела потерянной, а остальные дети прижались к ней, как к дереву в бурю.

– Мать клана, – сказал Родрик, – так больше продолжаться не может! С каждым днем их становится все больше и больше. Они топчут наши поля и проедают наши запасы. Ты должна быть сурова и заботиться прежде всего о своих.

– И что же ты посоветуешь? – спросила Кара. – Отправить этих детей в дикую природу? Или я должна быть более милосердной и утопить их в озере? Кто знает, когда мы предстанем перед Карм и наши деяния будут взвешены на ее весах? Скорее всего, скоро. Так что подумай о ее решении, прежде чем действовать.

– Это та девушка, которая отвратила тебя от твоего долга.

– Какая девушка?

– Девушка, которая утверждает, что она Носительница.

– Йим – Носитель, и я не услышу от тебя обратного. Что же касается моего долга, то я сама буду судить об этом.

Родрик замолчал. Получив известие о том, что в поле между усадьбой и озером живет семья, Кара направилась в ту сторону. Управляющий и двое слуг последовали за ней, так что ни Кара, ни они не видели всадника, спустившегося по северной дороге. Иначе они наверняка отметили бы его появление, ведь мало кто путешествовал, если их не подгоняла нужда. Лошадь мужчины была тяжело нагружена, но он не выглядел беженцем, так как на его суровом, но красивом лице не было никаких признаков лишений. На вид ему было далеко за тридцать, а в его холодных серых глазах читалось удовлетворение человека, нашедшего то, что искал.

По дороге в деревню Дайджен радовался царившей вокруг убогости. Пожирателю выгодны только насильственные смерти, а сгрудившиеся беженцы были похожи на поле созревшего зерна, готового к покосу. Дайджен был рад, что какой-то дурак их кормит. Голодная смерть была слишком мирным концом, обманувшим его хозяина страдающих душ.