Настроение солдат мало воодушевляло Йим. Отчаявшиеся мужчины были опасны и безрассудны. Она была на позднем сроке беременности, и они сильно подгоняли ее. Темп определялся скорее волнением мужчин, чем ее способностью выдерживать его. Ее тяжелая маскировка делала ходьбу еще более утомительной. Всякий раз, когда она немного отставала, капитан Тхак дергал ее за поводок.

Наконец Йим не выдержала. Она издала такой пронзительный вопль, что даже Тхак замер на месте. Йим скривила лицо от боли, застонала и снова закричала.

– Я должна лечь, – сказала она мучительным голосом. – Кто знает, как рожать детей?

Вопрос возымел желаемый эффект. Мужчины беспомощно посмотрели друг на друга. Тхак отпустил поводок, и Йим легла на землю. Она свернулась на боку, задыхаясь и стоня, как роженица. Она достаточно насмотрелась на роды, чтобы имитировать их в совершенстве, хотя сомневалась, что у кого-то из мужчин хватит опыта, чтобы оценить ее мастерство.

Генерал Вар разочарованно топнул ногой.

– Ты не должна рожать еще одну луну!

- Я знаю. Еще слишком... рано, – сказала Йим между вздохами. – Я могу... неправильно... вынашивать... или иметь... ложные схватки.

Затем Йим продолжила свое представление, и мужчины отступили, чтобы дать ей проветриться. Капитан Тхак развязал ей руки, и она, схватившись за живот, застонала. Когда Йим решила, что она добилась своего, она постепенно расслабилась. Даже когда она лежала совершенно неподвижно, мужчины давали ей отдохнуть. Йим представляла, что каждый из них думает о том, что сделают Горм и Бахл, если они принесут в Железный дворец мертвого младенца. Не желая затягивать с решением вопроса, она через некоторое время глубоко вздохнула и сказала.

– Думаю, это были ложные схватки. Сейчас мне уже лучше.

Вскоре после этого поход возобновился. Руки Йим снова были связаны, но мужчины шли более мягким шагом, а Тхак полегче тянул за поводок. Тем не менее, к концу дня Йим шла в состоянии почти бессмысленного изнеможения. Когда отряд остановился на ночлег, ее накормили, а затем надежно связали лодыжки. Йим легла на землю и быстро уснула.

Толчок, раздававшийся всякий раз, когда кто-то умирал, разбудил Йим. Она прислушалась, но ничего не услышала. Хонус за работой, подумала она. Она решила, что он убил часового. Долгое время стояла тишина, потом Йим услышала в темноте звон мечей.

– Клинки отравлены! – крикнула она.

Кто-то сильно ударил ее по лицу и зажал рот рукой.

– Принесите мне что-нибудь, чтобы заткнуть ей рот, – услышала она крик капитана. Вскоре он затолкал ей в рот тряпку с дурным вкусом и закрепил ее еще одной полоской ткани. Пока все это происходило, Йим прислушивалась, не издаст ли Хонус какой-нибудь звук. Бой закончился вскоре после ее крика, и звон мечей сменился тихим шорохом бегущих по траве людей в смертельной игре в пятнашки. Один из бегунов устремился к солдатам, все из которых были в сознании. Они стояли в кругу вокруг нее, выставив клинки наружу.

Йим уловила вспышку движения на фоне неба и услышала тихий свист меча, вращающегося в воздухе. Мужчина издал испуганный крик, который усилился, когда он рухнул на землю, корчась от боли, так как яд на лезвии меча начал действовать. Йим снова услышал свист. На этот раз упали двое. Смотреть на их смерть было жутко, но часть Йим с непристойным удовольствием наслаждалась их агонией. После этого ночь стала тихой.

Зная, что утром ей предстоит долгий и трудный марш, Йим попыталась уснуть, но сердце ее колотилось. Все ее волнения всплыли на поверхность, не более разрешенные, чем когда усталость затуманила ее мысли. К противоположным эмоциям примешивалась жажда крови, окрашивая их в мерзкие тона. Она отталкивала ее, как всегда, но давала возможность понять лорда Бахла и его хозяина. Потребность в смерти так сильна, думала она. Вот что захватит моего сына.

Йим не знала, сколько времени она пролежала без сна, окруженная беспокойными людьми, нацелившими в ночь отравленную сталь. Когда сон наконец пришел к ней, он был глубоким, и она проснулась только после того, как солнце показалось над горизонтом. Йим удивилась, что солдаты не разбудили ее, ведь обычно они вставали с первыми лучами солнца. Любопытствуя, она с трудом перебралась в сидячее положение и огляделась.

Неподалеку лежали пять трупов. Три из них были скручены в гротескные фигуры с соответствующими выражениями, говорящими о мучительной смерти. Йим удивилась, увидев в лагере всего семь человек. Оглядевшись по сторонам, она заметила, что капитан Тхак отсутствует. Как и один из его людей. Когда генерал Вар увидел, что Йим проснулась, он сказал:

– Сучка проснулась. Покормите ее.

Когда солдат подошел и снял с Йим кляп, она сказала хриплым голосом:

– Дайте мне воды, пожалуйста.

Вар усмехнулся.

– Во рту немного пересохло? Я уже подумываю отрезать тебе язык. Еще один писк, как прошлой ночью, и я это сделаю.

Йим посмотрела на него и поняла, что он не блефует.

– Я буду вести себя хорошо.

Генерал нахмурился и отвернулся.

Солдат накормил Йим хлебом и водой. После этого он развязал ей лодыжки и проводил к месту, где она облегчилась, а затем отвел ее к остальным солдатам. Судя по тому, что она подслушала, они ждали возвращения капитана. Уже в середине утра Йим заметила, как он направился к лагерю. Казалось, он что-то пинал. Из-за высокой травы она не могла разглядеть, что это было, пока он не подошел. Затем, с последней силой пнув ногой, он отправил то, что осталось от головы, в груду трупов. Она была так изуродована, что Йим не смогла определить, есть ли на ней татуировка.

– Кто-нибудь еще хочет дезертировать? – спросил капитан, глядя на каждого по очереди, кроме генерала. – Клянусь Пожирателем, я хуже любого Сарфа! Привяжите поводок на эту суку и выдвигайтесь».

Йим маршировала на поводке капитана Така в центре квадрата людей. Генерал шел позади нее, а шесть оставшихся солдат образовали два фланга по три человека. Йим шла с чувством ужаса. Инстинкт подсказывал ей, что в этот день все закончится, но она не представляла, чем это закончится. День становился все жарче по мере того, как солнце поднималось все выше, и марш быстро превратился в изнурительную ходьбу. Шлем стал похож на маленькую потную клетку. От усталости слух притупился. Поэтому стук копыт она услышала лишь за мгновение до нападения. Раздалось три быстрых звука, а затем Йим увидела заднюю часть скачущей лошади. Хонус наклонился в седле, вытянув меч. Когда он выпрямился и понесся прочь, двое мужчин упали на землю в конвульсиях.

– Будь проклят этот подлый ублюдок, – сказал один из солдат. – Он использует отравленный меч мертвеца!

– Я предупреждал об этом, – сказал капитан Тхак.

– Заткнись! – сказал генерал Вар. – Прикажите людям перестроиться на флангах.

Затем он пробормотал Йим:

– Не злорадствуй, сука. Помни мое обещание.

Марш возобновился, как только солдат спрятал отравленные мечи двух своих мертвых товарищей. Солнце палило всех, пока даже мужчины не стали тащиться. Йим все чаще спотыкалась. Однажды с ее головы упал шлем. К ее облегчению, никто не заменил его, когда она пришла в себя. По мере продвижения солдат волнистость равнины становилась все более заметной. Невысокие холмы чередовались с низкими долинами, монотонное повторение которых еще больше изматывало Йим.

Йим и ее похитители только что спустились с одного холма и направлялись к следующему, когда на его вершине появился Хонус. Солдаты остановились и уставились на него. Йим тоже посмотрела на него. Ярость, застывшая на его лице, больше не казалась маской. В глазах Йим, как и в глазах солдат, читался трепет, но была и симпатия.

Хонус легкой походкой спустился с холма.

– Капитан Тхак, – окликнул он. – Финар хочет, чтобы вы знали, что шкура с водой, которую вы ему оставили, пуста. Мы немного поговорили. Я предложил вернуться за ним, но он отказался. Хороший солдат до конца.

Хонус скорбно покачал головой.