— Вы сейчас вплотную подошли к границе, за пределами которой изнасилование — это вина жертвы, — она прищурила глаза.

Мои слова о полном доверии, конечно, ей польстили, пусть она и не подала виду.

— Теперь я покажусь ещё более высокомерным: правило, по которому человек сам виноват в своих ошибках, применяется только ко мне, — улыбнулся я. Вот уж кого-кого, а насильника я оправдывать точно не стану.

Если быть до конца честным, к этой своей философии я пришёл не так уж и давно — лет за пятьдесят до смерти. Когда ты способен влиять на реальность одной силой воли и можешь с точностью предсказывать отдалённые события, как-то мелочно винить кого-то в обмане, если сам поленился перепроверить информацию.

— Я не представляю, как вы можете показаться ещё высокомернее — куда уж больше, — развеселилась Чаён.

— Ой-ой, неужели наконец настала моя очередь обижаться? Ну уж нет, я выше этого…

Впервые за этот вечер она рассмеялась.

— У вас очень красивый смех, Чаён-ним. Прошу вас почаще радоваться в моём присутствии.

Я подобрал для фразы идеальный момент — она как раз собралась отпить кофе. От неожиданности она поперхнулась.

И теперь уже я дал волю смеху, наблюдая за её реакцией. Чаён совсем не избалована комплиментами. Видимо, вечно пряталась за маской снежной королевы, так что ей и слово боялись сказать.

Мысленно я порадовался, что её вечный цербер, Мин Суён, остался сидеть у входа в ресторан. Не представляю, как бы он отреагировал на кашель своей подопечной, если бы был рядом, — и знать не хочу, честно говоря. Этот мужчина слишком нервничал, буквально от каждого шороха рядом с Чаён. Всё это время, пока он находился на некотором отдалении от нас, я прямо-таки кожей чувствовал его напряжение.

Мой смех оборвался так же внезапно, как и начался.

Что-то едва уловимо изменилось. Словно по пространству прошла лёгкая рябь, тонкая вибрация, которую не заметил бы никто другой. Моё восприятие, обострённое после прорыва, уловило это — неясный сигнал, предвестник чего-то… Я не успел понять, что именно это было, но инстинкты мгновенно обострились, а всякая расслабленность испарилась.

Чаён, откашлявшись и бросив на меня убийственный взгляд, этого, конечно, не заметила. Она как раз собиралась высказать мне всё, что думает о моих методах ведения беседы.

— Вы невыносимы, Мёнджин-ши! — возмущённо начала она.

Я нахмурился, мой взгляд скользнул мимо неё, к входу в зал, пытаясь отыскать источник того странного ощущения.

— Что случилось? Мой голос вам резко разонравился? — она заговорила громче, явно приняв мой отсутствующий вид и хмурость на свой счёт.

Именно в этот момент я краем глаза уловил движение. Это был Мин Суён, который поднялся со своего места у входа и быстро двинулся в нашу сторону.

Он остановился буквально в паре шагов от нашего столика, как бы создавая барьер между нами и…

Я перевёл взгляд дальше. К нашему столику приближалась девушка. Ослепительно красивая. Высокая, с идеальной фигурой, облачённая в белое платье, которое наверняка стоило больше, чем мой недавний выигрыш в казино. За её спиной, на расстоянии двух шагов, следовали двое мужчин в костюмах, с непроницаемыми лицами и цепкими взглядами профессиональных убийц.

Чаён осеклась на полуслове. Она взглянула на Суёна, затем перевела взгляд на приближающуюся группу. Её возмущение сменилось сначала удивлением, а затем отстранённостью.

— Кто вы? — сейчас в голосе Чаён не было прежних эмоций, перед незнакомцами она не позволяла себе такую вольность. — И что вам нужно?

Девушка остановилась у нашего столика. Её движения были плавными, исполненными грации и уверенности, как у человека, любящего быть в центре внимания. На губах играла милая улыбка, но во взгляде, которым она окинула сначала Чаён, потом меня, сквозила явная снисходительность.

— Не будь так негостеприимна, Чаён-а, — промурлыкала она. — Я просто проходила мимо и решила поприветствовать давнюю знакомую. Не ожидала встретить тебя здесь.

Услышав её голос, Чаён замерла, на её лице отразилось недоумение.

— Мы знакомы?

Девушка издала короткий мелодичный смешок, в котором, однако, слышались совсем не ласковые нотки.

— Не могу поверить, что ты меня не узнаёшь! Хотя, — она театрально провела рукой по безупречным волосам, — говорят, я сильно изменилась за последнее время.

Она сделала паузу, наслаждаясь произведённым эффектом, а затем с той же снисходительной улыбкой произнесла:

— Хан Сеён.

Вот как… Хан Сеён. Наследница «Ханмин Технолоджис». Та самая, которую я якобы перепутал с Чаён в день покушения.

Помню, как странно отреагировала на это Чаён во время того “подслушанного” мной разговора с О Джонсу. Мне тогда стало любопытно, и я заглянул в Интернет — и сразу всё понял после первой фотографии. В жёлтых газетёнках, куда вели первые же ссылки в поисковике, Хан Сеён называли исключительно одним словом.

Квэмуль.

Я посмотрел на безупречное лицо девушки. Идеальные черты, сияющая кожа, невероятно выразительные глаза — узнать её по фотографиям из Интернета было просто невозможно.

Если это и монстр, то невероятно, дьявольски красивый.

В очередной раз за сегодня ледяная выдержка Сон Чаён дала трещину. Маска вице-президента, на которую она всегда так рассчитывала, на мгновение просто исчезла.

Мин Суён внешне оставался невозмутимым, даже его поза не изменилась. Но на самом деле проняло даже его.

Ситуация становилась всё более занимательной.

Секунды растягивались. Наконец Чаён медленно, очень медленно повернула голову ко мне. Я встретился с её взглядом и увидел в нём сложную смесь эмоций. До конца расшифровать их было невозможно, но сильнее всего были две — растерянность и подозрение.

Я мысленно вздохнул. Ну вот. Ещё один узел завязался. Тот факт, что я перепутал этих двух девушек, уже не казался чем-то из области фантастики — но только если предположить, что я заранее знал об изменениях во внешности Сеён. Только вот откуда? Ведь Сеён долгое время скрывалась от публики!

Всё-таки у меня не интуиция, а просто какая-то пародия. Подсказать нужные слова в разговоре с О Джонсу — без проблем, но вот предсказать последствия этих слов в столь далёком будущем я уже не способен. Осталось надеяться, что на уровне адепта ситуация немного выровнится.

Нужно было перехватить инициативу.

Я посмотрел на Хан Сеён, которая всё ещё стояла у столика с выражением лёгкого превосходства, явно наслаждаясь произведённым эффектом.

— Кан Мёнджин, — представился я. Да, вот так вот просто и незатейливо привлёк к себе пристальное внимание — грубо нарушив приличия.

Хан Сеён взглянула на меня изучающе. Её бровь изогнулась. В глазах читалось изумление — с её точки зрения, я максимум какой-то клерк, с какой стати я вообще открыл рот? Словно не знаю своего места.

Меня её отношение совершенно не встревожило, я открыто встретил её взгляд.

И сосредоточился.

Теперь мне не было нужды часто погружаться в чьё-то прошлое или в развилки будущего. Гораздо проще смотреть на всё поверхностно, интуитивно выбирая правильный вариант действия. Для этого не нужно ждать паузы в разговоре, чтобы на пару-тройку секунд погрузиться в Зазеркалье. Но раз уж меня вынуждают…

Девушка, сделавшая пластические операции, действительно долгое время не появлялась на публике. Разумеется, она не вела совсем уж замкнутый образ жизни и часто общалась с приближёнными к её семье людьми, но никто другой не знал, что она легла под нож. Прошло больше года с момента самой травмоопасной операции, и благодаря очень качественному уходу Хан Сеён восстановилась раньше, чем ожидалось.

Какое-то время она держала себя в руках, но с каждым днём, смотрясь в зеркало, девушка всё сильнее хотела ускорить запланированное публичное возвращение. Так и произошло. Сегодня был эфир, а по пути домой Хан Сеён решила заскочить в приличный ресторан — в таких местах она тоже давно не бывала. Девушка находилась здесь ещё до моего прихода, и тем более до прихода Чаён.