Эти рассказы были причудливыми, но другие — нет. Американские военнослужащие обстреливали спасательные шлюпки, расстреливали пленных, калечили мертвых, вскрывали щёки раненым, чтобы выковырять золотые зубы, делали ожерелья из отрезанных японских ушей, украшали автомобили японскими черепами и мастерили открывалки для писем из японских костей (одна была послана Франклину Рузвельту, который от неё отказался). В 1943 году в газете Baltimore Sun была опубликована история о матери, чей сын отрезал японское ухо, которое она хотела прибить к своей входной двери. «Практически невозможно представить себе, — пишет Дауэр, — что зубы, уши и черепа могли быть собраны с немецких или итальянских погибших на войне и обнародованы в англо-американских странах, не вызвав при этом бурных обсуждений; и в этом мы имеем ещё один намек на расовые аспекты войны».[1294]

Начиная с вероломной засады, в которую попали около двух десятков морских пехотинцев на Гуадалканале, когда японские солдаты якобы сдались в плен, обе стороны стали брать мало пленных, хотя именно перегруженные и ошеломленные японцы чаще всего были вынуждены сражаться насмерть. Страх перед жестоким обращением со стороны противника вдохновлял американские войска на порой сверхчеловеческие усилия по спасению раненых товарищей, как описал Норман Мейлер в одном из самых захватывающих романов о Второй мировой войне «Голые и мертвые». Большинство из двадцати пяти тысяч американцев, попавших в плен на Тихом океане, сдались в плен на Филиппинах в 1942 году. Их похитители обращались с ними не лучше, чем они сами могли бы ожидать в таком падшем состоянии. Японцы часто поручали охрану формозцам или корейцам, которые сами жестоко обращались со своими имперскими хозяевами и были склонны в свою очередь плохо обращаться с пленными. Девяносто процентов американских военнопленных на Тихом океане заявили, что их избивали. Более трети умерли. Те, кто выжил, в среднем провели в плену тридцать восемь месяцев и потеряли шестьдесят один фунт. В Европе, напротив, средний американский военнопленный провел в плену десять месяцев и потерял тридцать восемь фунтов. Практически все американцы, попавшие в руки немцев, — 99% — выжили.[1295]

Были и другие отличия от Европы. Тихий океан был для американских военнослужащих необычайно чуждым местом, к тому же ужасно одиноким. Большинство боевых действий происходило в тропиках, где обитали такие экзотические болезни, как лихорадка денге и филяриатоз, лимфатическая инфекция. Малярия была настолько эндемична на островах Тихого океана, что военнослужащим на местах в обязательном порядке назначали «Атабрин» — препарат сомнительной эффективности, которому мужчины сопротивлялись, поскольку он вызывал желтуху кожи и, по слухам, приводил к безумию и импотенции. На данный момент импотенция в любом случае была незначительной проблемой, поскольку женщин было мало, о чём свидетельствует тот факт, что среди военнослужащих на Тихом океане уровень венерических заболеваний, традиционного солдатского бича, был заметно ниже, чем в Европе. Уровень самовольных уходов (AWOL — Absent Without Leave) также был ниже на Тихом океане, потому что там некуда было уходить. Также как и частота смертей и ранений, поскольку большинство потерь было нанесено артиллерийскими и минометными обстрелами, для которых японцы не были хорошо оснащены. Стандартная японская пехотная винтовка также была настолько плохой, что вынуждала японских солдат вступать в ближний бой, для чего они постоянно держали штыки наготове. В отличие от своих товарищей в Европе, которые обычно вели длительные кампании против современных, механизированных немецких противников, сражаясь, как правило, на расстоянии винтовочного выстрела и дальше, американские солдаты и морские пехотинцы на Тихом океане пережили войну в изоляции, скуке и болезнях, сменявшуюся длительными океанскими переходами и короткими вспышками боев, в основном в тяжелых рукопашных схватках с плохо экипированными, но яростно мотивированными японскими императорскими солдатами.

ТИХООКЕАНСКИЙ РЕГИОН был также физически огромен. Более трех тысяч миль океана отделяли Сан-Диего от Гонолулу; пять тысяч миль лежали между Гавайями и Филиппинами; двадцать пять сотен — между Таравой и Марианскими островами; две тысячи — между марианским островком Тиниан и Хиросимой. Эти расстояния диктовали Японии план ведения войны, который заключался в стратегической обороне в глубину за серией концентрических линий, определенных дальними островными цепями, окольцевавшими японскую родину: Гилберты и Маршаллы в середине океана в Микронезии; Филиппины, Формоза и Рюкюс в Китайском море; Каролинские и Марианские острова к югу от Японии.

Чтобы добраться до этих широко разбросанных укреплений и проникнуть в них, американский флот создал огромную флотилию, организованную на основе новой технологии военно-морской авиации. Её боевым сердцем стала огромная «оперативная группа», которую несколько смущало название «38-я оперативная группа», или Третий флот, когда ею командовал импульсивный, харизматичный адмирал Хэлси, и «58-я оперативная группа», или Пятый флот, когда ею командовал методичный, сдержанный адмирал Раймонд А. Спрюэнс. Четырнадцать или более авианосцев класса «Эссекс», составляющих основу оперативной группы, — плавучие аэродромы длиной 888 футов с экипажами в три тысячи человек — могли принять на борт до ста самолетов каждый. При поддержке огромных «флотских поездов», состоящих из нефтяных судов, кораблей с боеприпасами, тендеров, ремонтных судов, лихтеров, эскортных авианосцев, морских буксиров, госпитальных судов и целой группы линкоров, крейсеров и эсминцев, Хэлси и Спрюэнс могли держать свои длинноногие авианосцы в море неопределенно долгое время и осуществлять переброску практически через весь Тихий океан. С мостиков своих флагманов в составе TF 38/58 они обладали в несколько раз большей ударной мощью, чем силы Нагумо, атаковавшие Перл-Харбор.

Только в конце 1943 года был согласован план ведения наступательной войны против Японии, и даже тогда он содержал элементы оппортунизма, компромисса и умышленной нерешительности. Желание умиротворить Дугласа МакАртура, политическая необходимость продемонстрировать верность лишённой собственности американской колонии Филиппины, а также инвестиции, уже несколько авантюрно сделанные в юго-западной части Тихого океана, — все это склоняло МакАртура к одобрению его требования продолжить продвижение к северному побережью Новой Гвинеи, освободить Филиппины и подготовиться к дальнейшему наступлению на Формозу и Китайское побережье. В то же время военно-морской флот должен был начать вторую кампанию, проходящую через центральную часть Тихого океана, через Гилберты, Маршаллы, Каролинские и Марианские острова, чтобы в конечном итоге сойтись с ожидаемым наступлением МакАртура на Формозу и Китай. Таким образом, Япония будет отрезана от источников снабжения в Южной Азии, а базирующиеся в Китае американские бомбардировщики, а также десантные силы окажутся в пределах досягаемости японских островов.

В основе действий в Центрально-Тихоокеанском регионе лежал старый «Оранжевый план» военно-морского флота, предусматривавший «решающее сражение» с японским императорским флотом в широких водах западной части Тихого океана. По этой причине флот склонялся к тому, чтобы отдать предпочтение продвижению в центральную часть Тихого океана перед усилиями МакАртура в юго-западной части Тихого океана, но на данный момент Объединенный комитет начальников штабов не придавал четкого приоритета ни одной из кампаний. Однако ещё до окончания 1944 года два события существенно изменят эту двуединую схему: Японские успехи против Чана в кампании Ити-го фактически исключили использование китайских авиабаз, лишив Формозу и китайское побережье стратегической ценности; а появление нового дальнего бомбардировщика B–29 Superfortress сделало возможным нанесение воздушных ударов по Японии с баз на Марианских островах, в частности, с Тиниана.