— Нет, ты не пойдёшь туда в таком состояние, — жёстко осадил он пытающегося вырваться Эрно. — Твоему брату нужна помощь, а для этого нужно сохранять трезвый рассудок. Ты меня понял?

Получив отрывистый кивок, Мстислав отпустил его и холодно поинтересовался у Ингрид:

— Он собирается использовать его в качестве жертвы?

— Не знаю, — сипло отозвалась она. — Я увидела лишь то, что он без сознания на какой-то поляне.

Взгляд Вяземского остро сверкнул.

— На поляне, значит.

— Какой же он слабак! Не смог справиться с этим доходягой, — злобно выплюнул Эрно, пытаясь скрыть своё беспокойство, но подёргивающийся нос, сжимающиеся и разжимающиеся кулаки и неравномерно вздымающаяся грудь краше всяких слов об этом сообщала.

— Эрно, обратись и сбегай за Ииро, мы ведь не знаем, какой чёрной магией он успел научиться. Там может быть опасно вдвоём.

— Нет, — оборвала Мирослава. — Нет, Мстислав, ты не пойдёшь сейчас туда один.

Тот поморщился.

— Мирослава…

— Мстислав, нет! — громче повторила она, удобнее перехватывая всё ещё висящую на ней Ингрид. Та это осознала и со смущением выпрямилась, вставая на ноги. — Именно потому, что там может быть опасно ты и не пойдёшь в одиночку! Я схожу за Ииро, а вы с Эрно отправитесь в лес, чтобы отыскать Линнеля. Вдвоём вы справитесь быстрее и так больше шансов разобраться с Петром.

— У нас нет на это времени, — как можно мягче произнёс он, сделав над собой усилие, а потом быстро пояснил. — Эрно в виде волка гораздо быстрее тебя, а мы не можем…

— Я ни чуть не медленнее него, — упрямо возразила она, скинула пиджак и без колебаний стала расстёгивать пуговицы на платье.

Мстислав уставился на неё во все глаза, оглянулся на оторопевшего Эрно, чтобы тут же рявкнуть:

— Отвернись!

Тот тут же послушался. Ингрид ненавязчиво заметила:

— Тебе бы тоже не помешало отвернуться, вожак.

Вяземский, бросил в её сторону скользящий взгляд, проигнорировал насмешку и грубовато уточнил:

— Это то, о чём я думаю?

Взявшая стягивать платья, Мирослава прервалась на мгновение, расслышав в его тоне неподдельное удивление, и сказала:

— Она тоже в курсе. Можешь не делать вид, что не знаешь.

— Я знаю? — недоверчиво переспросил он.

— Ты же сам сказал, что догадался, — напомнила она ему недавний разговора в участке, который и привёл к их ссоре.

— Догадался о том, что ты прибыла сюда, чтобы узнать об оборотнях и написать о них! — с нажимом воскликнул он. — Ты ведь мне об этом намекала на берегу.

— Так ты не понял?.. — ослабевшим враз голосом вопросила Мирослава.

— Откуда мне было понять, если ты не говорила?

Мирослава почувствовала себя одновременно и глупо, и смешно, и почему-то радостно, но тут же, стоило ей оглянуться, на место этих эмоций возвратился прежний страх и волнение за Линнеля. Того самого Линнеля, который первым искренне ей улыбнулся, пытался поддержать и поразил своей привлекательностью. Того Линнеля, который оказался добрым и заботливым парнем, несмотря на любовь к препирательствам с Эрно. Того Линнеля, который не жалел для неё конфет. Того Линнеля, который стал ей дорог.

Она стянула с себя платья, тем самым лишая хмурой складочки между бровей Мстислава, и просто сказала:

— Тогда смотри.

В этот раз ей не требовался чей-то приказ или полная луна, чтобы призвать её — свою вторую сущность. Она охотно откликнулась, почти сразу, почувствовав, как необходимо её присутствие и помощь. Мирослава вдруг поняла, что это всегда было так просто — она ждала её зова и была готова отозваться в любой момент. А ей все эти годы казалось, что она появляется только тогда, когда ей это нужно. Что её приход — это способ испортить ей жизнь. Теперь она, наконец, поняла, как сильно ошибалась.

Мирослава закрыла глаза и постаралась отрешиться от пробежавшей по всему телу тошнотворной боли — ощущение было такое, словно кто-то растягивал ей мышцы под кожей. Она пыталась сосредоточиться и просила её оставить сознание ей, но при этом Мирослава помнила, что может приказывать. Просто она вдруг отчётливо поняла, что это совсем не её метод.

Тело выгнулось, и словно сквозь толщу воды до неё донеслись чьи-то обеспокоенные крики, но через мгновение она уже ничего не слышала, сосредоточившись исключительно на обороте.

В этот раз это произошло быстро и незаметно. Только что она стояла, стараясь стойко перетерпеть пульсирующую боль, а вот она уже расслабленно расправляла крылья, готовясь взлететь.

— Чёрный лебедь, — прошелестел одновременно знакомый и незнакомый голос рядом с ней, отвлёкший от планов.

Она вскинулась, чтобы увидеть перед собой странного и лохматого мужчину. Он выглядел довольно устрашающе, но смотрел совсем незлобно. Откуда-то она знала, что он не причинит ей вреда. Вдобавок у него были добрые глаза, которые глядели на неё сейчас восхищённо и поражённо.

Именно неподдельный шок в его глазах вынудил Мирославу вспомнить, кто она на самом деле и что ей нужно сделать. Она помотала головой, раскрыла крылья, легко взмахнула ими и оказалась в небе.

Сделав круг над головами своих друзей, она громко и звучно подала голос, призывая их отмереть и начать действовать, а сама не могла больше ждать и со всей силы замахала крыльями, устремляясь к дому Александры. Ей необходимо было успеть — она обязана была успеть! Но, несмотря ни на что, как же хорошо было находиться в полёте. Чувство невероятного облегчения и свободы, так манившие её и пугавшие своим притяжением, подобно зову воды, больше не были властны над ней — она знала, что когда раскрывает крылья и подставляет тело порывам ветра, восторг, возникающий при этом, почти ни с чем не сравним, но если она сдаться и позволит лебеди занять главенствующую роль в их тандеме, то этого восторга больше не будет. Пусть Мирослава и не помнила свой оборот в полнолуние, но с ней были кое-какие обрывки и сны. И она слишком хорошо помнила ощущение полёта и именно поэтому боялась в какой-то момент потерять себя и остаться навсегда в образе птицы. Зато теперь, несмотря на соблазн, она осознавала, что это яркое и неповторимое чувство будет возникать снова и снова и останется с ней до тех пор, пока она будет помнить, каково это — быть человеком.

В воздухе ощутимо пахло грозой, этот запах пугал её лебединую сущность, ей хотелось спуститься на воду и переждать непогоду, но Мирославе удалось ласковыми увещеваниями, убедить её в том, что им ничего не угрожает. Когда она стремительно пикировала, чуть-чуть не рассчитав силы, оттого неуклюже приземлившись, дождь уже несколько раз пощекотал своими холодными каплями ей перья.

Она громко и требовательно закричала, не увидев Ииро поблизости у дома Александры. На шум тот вышел из-за деревьев, которые стояли у подножья холма.

Заметив её, он нахмурился, ускорился, бормоча при этом:

— Что за?..

Мирослава ещё раз требовательно закричала и возмущённо забила крыльями, поторапливая его. На странные крики из дома выглянула Александра: хмурая и сосредоточенная. Мирослава понадеялась, что другие редкие соседи не станут радовать их своим присутствием.

Увидев посреди дороги чёрного лебедя, Александра не смогла сохранить невозмутимость и удивлённо замерла. Мирослава продолжала подгонять Ииро, который с недовольным подозрением уставился на Александру, а та, наконец, тоже его заметила. Они застыли и обменялись враждебными взглядами.

Мирослава посетовала про себя, что не предусмотрела этот момент, но нельзя было терять время, поэтому она деловито пошла к двери в дом, а затем увидела на прибитых в землю палках сушащиеся вещи и передумала.

Взлетела, вытянула простынь с верёвки и вместе с ней, не обращая внимание на окрик, отправилась за дом.

Чтобы прийти в себя после оборота, ей потребовалось секунд тридцать и твёрдая поверхность, чтобы присесть. Так, её и застали ругающаяся Александра и ничего непонимающий Ииро. Когда они увидели сидящую на земле бледную Мирославу, закутанную в простыни, то в первое мгновение растерялись. Александра пришла в себя первой.