В душе вспыхнуло желание прикоснуться к его массивной холке и пушистым бокам, чтобы убедиться в мягкости шерсти, но Мирослава это желание с усилием подавила. Она продолжила изучать медведя, а тот в это время стоял и перебирал передними лапами, вспахивая землю, но делал он это без особого рвения, а как-то нервно.

— Ты расстроен, а не зол, — озарило её.

Внезапно между ними возник крупный, по пояс человеку, лис, зашипевший в сторону медведя.

Тот тут же перестал перебирать лапой и издал утробное рычание, а затем стал подниматься на две задние лапы. Мирослава невольно отступила на шаг, но потом стала ругаться на Ииро:

— Зачем ты вмешался? Всё в порядке! Уйди!

Лис возмущённо прыгнул в её сторону, а затем приложил уши к голове, припал животом к земле и угрожающе зашипел.

— Не вздумай мне угрожать! — опасно понизив тон, потребовала Мирослава, но было уже поздно.

Медведь оглушительно взревел, а затем одним слитным движением лапы откинул лиса в сторону. Мирослава бросилась было к упавшему Ииро, но вовремя остановила саму себя. Она подняла голову и заметила, что над ней навис огромный медведь, внимательно следящий за её действиями.

— Я ничего не делаю, — на всякий случай сказала она. — Просто стою. Не нервничай. Меня никто не обижает.

Медведь начал ворчать, но Мирославе показалось, что уже более спокойно. Он всё ещё возвышался над ней громадной глыбой, но уже не столь свирепо.

— Тебе нужно успокоиться, — мягко произнесла Мирослава. — Всё ведь хорошо, верно? Не знаю, чем я тебя обидела, но я этого точно не хотела. Услышь и поверь мне, пожалуйста.

В глазах зверя мелькнула искра понимания, которую Мирослава заметила только потому, что пристально наблюдала. Она сочла это хорошим знаком и ласково продолжила увещевать:

— Я бываю неправа, но и ты хорош — отправился валить деревья вместо того, чтобы просто поговорить. Приди в себя и давай всё обсудим, как цивилизованные люди.

Медведь обиженно рыкнул пару раз, покачнулся и громоподобно приземлился на передние лапы. Мирославе даже показалось, что земля под её ногами вздрогнула. Она обернулась к стоящим неподалёку друг от друга Раймо и Эрно, которые одобрительно и осторожно ей кивнули.

Затем Раймо стал медленно передвигаться в сторону отброшенного Ииро, который продолжал валяться в траве, скуля и дрыгая лапами. Мирославе не казалось, что он плачет от боли, скорее просто привлекает внимание, но она всё равно невольно переживала.

— Мстислав, пожалуйста, приди в себя, — ласково, но строго повторила она.

Медведь недовольно покрутил шеей, затем шумно выдохнул через ноздри и отправился в тот же тёмный угол поляны. Мирослава внимательно наблюдала за его удивительно ровной походкой для медведя, пока окончательно не убедилась в том, что он пошёл обращаться в человека.

Она облегчённо выдохнула и отчего-то ощутила невероятную радость на сердце, которую немного подпортили слова, подошедшего Эрно.

— До этого он никогда не терял контроль над зверем, — без обвинения, а просто как факт, произнёс он, не отрывая взгляда от места, где его шеф возвращался в человеческое тело. — Но потом он очень злой вернулся от своей поклонницы. Линнель привёл работника кухни, который, как выяснилось, получал записки и деньги, затем чем-то опаивал туристов, и это нас совсем не обрадовало. Затем дождь, мы к хозяину леса, а после домой к Мстиславу, где тебя не оказалось и он словно взбесился. Как будто до этого копил всё в себе, но всё-таки не сдержался. Начал, как безумный что-то бормотать и отправился на кладбище, твердил, как важно расследовать эти убийства, свернул в лес и обратился.

— И начал вести себя, как животное, — иронично закончила Мирослава.

Надо же! Мстислав яростно уверял её в том, что у них здесь не варят никаких волшебных настоев, а всё же оказалось вон оно как — кто-то всё же ими баловался. С одной стороны — такие умения до добра не доводят, а с другой — кое-что это объясняло и вынуждало посмотреть на дело под другим углом.

Мирославе до дрожи в желудке требовалось срочно это обдумать, и она по привычке стала похлопывать карманы в поисках портсигара. Потом вспомнила, что оставила его у Ингрид и, игнорируя возбуждённое покалывание во всему теле, успокаивающе выдохнула.

Эрно, который скошенным взглядом наблюдал за ней, хмуро заговорил:

— Строго говоря, мы не животные, но зверь влияет на нашу человеческую натуру напрямую. Оставляет отпечаток. По крайней мере, так говорят.

— Ты ведь волк, — утвердительно сказала Мирослава, переводя взгляд на Эрно, который как никогда походил на животного: без очков, со встрёпанными сероватыми, словно седыми волосами, бакенбардами, хищным выражением лица, лишённым обычного исконно человеческого высокомерия. — Ииро и Линнель бросились убеждать Мстислава прийти в себя, а ты и Раймо нет. Даже несмотря на то, что ты волновался за меня, не стал оборачиваться, чтобы помешать медведю. Почему?

— Он бы тебя не загрыз, — непреклонно заявил он в ответ, но слегка ссутулился и опустил уголки губ.

— У Эрно были с детства проблемы с оборотом, а вконец возненавидел он обращаться с тех пор, как Мстислав уехал учиться и оставил нас на попечение своего отца. У него только начало получаться, но потом всё снова пошло наперекосяк, пока шеф не вернулся домой. С Раймо проще — он барсук, слишком мал для борьбы с медведем, но зато незаменим в слежке.

Мирослава обернулась.

Речь была немного невнятной и прерывистой, но в ней отчётливо угадывалась манера Ииро. Он стоял перед ней в одних штанах и накинутой кожаной куртке, обёрнутый в самодовольство, как в броню. Но было видно, что его круги под глазами до конца не исчезли, как, впрочем, и у остальных, и что он слегка морщится, припадая на левую ногу. Придерживающий его только внимательным и твёрдым взглядом, Раймо кивнул сам себе и пошёл в угол поляны, где оборачивался Мстислав.

Заметив направленный обеспокоенный взгляд Мирославы на свою ногу, Ииро беспечно пожал плечами и сказал:

— Скоро заживёт. В нашем положении есть и положительные стороны, но их начинаешь ценить гораздо позже.

Она невольно коснулась своей щеки, где от царапин, которые она получила в свой первый поход в лес, почти ничего не осталось.

Мирослава отчётливо ощутила в словах Ииро привкус пепла — огонь горечи больше не пылал, но оставил после себя воспоминания. Все четверо не казались, на первый взгляд, задетыми своей особенностью, не считая Эрно, но несложно было догадаться, каких трудов им стоило мириться с этим каждый день. Если учитывать то, что, помимо друг друга, как Мирослава успела понять, у них никого не было. Думая об этом, она продолжала пялиться на него, разглядывая загорелую кожу и, приковывающие взгляд, волоски на груди.

— Нравлюсь? — хмыкнул Ииро, но без привычного энтузиазма.

Мирослава тут же смутилась и отвернулась. Из ближайших кустов вышел Линнель, но полностью одетый и куда более опрятный, чем все они вместе взятые. Он иронично улыбнулся и махнул рукой. Мирослава хмыкнула.

— Во время обращения мы разрываем одежду, — пояснил вернувшийся с кислым видом Раймо, который, очевидно, был отправлен своим шефом восвояси. — Потому и накидку носим. Во избежание, так сказать. Ииро успел сбросить только штаны и куртку.

— А я вот пожалел свои вещи, — громко и хвастливо сказал Линнель, подходя ближе. — Как шеф?

Все взгляды устремились на Раймо, который пожал плечами и ответил:

— А он успел снять только пыльник.

Мирослава сначала нахмурилась, не до конца понимая, как вопрос связан с ответом, а затем до неё дошло, и она неожиданно звонко рассмеялась. Присутствующие устремили на неё неодобрительные взгляды.

— Не смотрите так на меня! — воскликнула она, не переставая смеяться. — Я только что узнала ваш главный секрет, увидела некоторых в виде животных, а он не выходит из кустов, потому что раздет! Это ведь немыслимо и действительно забавно.