— Это не одно и то же, — отрезал Вяземский, а потом прикрыл глаза, поняв, что сморозил лишнее.

— Ага! — торжественно воскликнула Мирослава. — Я так и знала!

Он несколько раз глубоко вздохнул, при этом мысленно ругая себя, и уже спокойнее повторил:

— У нас не варят никаких зелий, мы не изготавливаем волшебные порошки, и мы не верим в магию.

— Но что-то здесь всё же происходит, — уверенно парировала Мирослава и, протиснувшись, зашла в комнату первая.

Вяземскому ничего не оставалось, кроме как последовать за ней и сверлить мрачным взглядом уже её спину. Она снова лезла не в своё дело! Его это выводило из себя. Почему она не могла хотя бы притвориться не такой любопытной?

— Не будем больше отвлекаться, — деловито сказала Мирослава, оглядывая комнату.

Мстислав усмехнулся, оценив иронию её предложения, но говорить по этому поводу ничего не стал, лишь сказал:

— Вещи убитых в коробке.

— Все здесь? — растерялась она. — Я думала, что комнаты убитых простаивают до тех пор, пока вы не найдёте убийцу.

— Какой в этом смысл? — резонно поинтересовался Вяземский, оставшийся стоять возле входа со сложёнными руками на груди. — Гостиницу закрыть мы не можем, пока есть в ней надобность, соответственно, и комнаты не могут просто так простаивать. Я просил градоначальника ограничить приезд туристов, но пока они приезжают, селить их куда-то надо. Мы перетащили сюда все их вещи и оставили закрытой эту комнату, потому что она принадлежала другу одного из членов комиссии. По его просьбе я и занимаюсь этим делом.

Мирослава молча кивнула, давая понять, что всё поняла. Она тщательно осмотрела все вещи убитых, но во второй раз за день ей не повезло найти что-то сто́ящее. Все вещи соответствовали описи в документах, и ничем не выделялись. Вяземский подозревал, что больше пользы будет даже от разговора с хозяином гостиницы, чем от вещей, которые его ребята изучили и обнюхали со всех сторон, поэтому даже и не думал расстраиваться в отличие от Мирославы.

Кое-что в её сделанных выводах ему не давало покоя, и он думал именно об этом, пока она со всей тщательностью изучала улики. В итоге, Мстислав решил при удобной возможности кое-что проверить.

Когда они вышли из гостиницы, то Мирослава была молчалива и грустна. Чувствуя непонятную вину и ответственность, Мстислав спокойно произнёс:

— Я в этом деле уже не первую неделю и почти ни к чему не пришёл, как бы тяжело мне не было в этом признаваться, в то время как ты за два дня сумела здорово помочь. Не расстраивайся из-за того, что каждая твоя ниточка не оказывается важной. Если бы всё было так просто, то мы бы уже давно раскрыли это дело.

— Ты прав, — помолчав, признала она, слабо улыбнувшись. — Слабость от простуды делает меня такой чувствительной.

— Хочешь отдохнуть? — осведомился он для приличия.

— Скажешь тоже! — фыркнула она, вызвав улыбку Вяземского. — Мы вышли на след, надо по нему двигаться!

— Сейчас мы будем двигаться в сложном направлении, но после того как я решил взять тебя в это дело всерьёз, по-другому поступить не могу, — с искренним сожалением проговорил он, переставая улыбаться.

Мирослава обеспокоенно нахмурилась.

— Что это значит?

— Пора познакомиться тебе с членами общины.

После этой зловещей фразы Мирослава непроизвольно вздрогнула, испугавшись перспективы предстать перед консервативными мужчинами. Этим её, конечно, было не удивить, но никогда ещё она не собиралась идти специально на встречу к тем, кто будет поливать её грязью.

— Захватим Линнеля? — неожиданно для самой себя мрачно попросила она. — Мне нужна будет моральная поддержка.

Вяземский удивлённо покосился на неё, но подтвердил:

— Погода хорошая, и вдобавок тебе полезно бывать на свежем воздухе, поэтому нелишним было бы прогуляться. И я всё равно планировал заглянуть в участок или в общежитие, чтобы взять их всех с собой.

Весь путь до участка они преодолели в молчании. Мирослава достала папиросы, перед этим почистив мундштук, который в доме Мстислава не успела привести в порядок.

Она шла, продолжая ловить на себе неоднозначные взгляды жителей села и, не сдержавшись, заговорила первая:

— Не хочу показаться трусихой, но я не в восторге от твоего предложения.

— Понимаю, но таковы правила, — вздохнул Вяземский, а затем внезапно изменил направление, когда участок уже появился в пределах видимости. — Ребята сегодня ещё не были в участке, поэтому мы пойдём до общежития.

— Ты же вроде бы глава общины. Разве всё не делается так, как хочется тебе?

— Это так не работает, — спокойно возразил он.

— Почему они живут в общежитии? Разве у вас не принято жить семьями? И как ты понял, что их ещё не было в участке? — полюбопытствовала Мирослава следом, но натолкнулось на невозмутимое молчание. — Почему ты ни на что не можешь ответить нормально? Мы же теперь почти коллеги!

Вяземский шёл рядом, поднимая клубы пыли, до того сильно он чеканил шаг. Мирослава понимала, что ему не нравятся её вопросы, оттого он был так недоволен, но ничего не могла поделать с интересом, который нарастал по мере её нахождения в этом селе. Она помнила, что главной её задачей было поговорить с вещуньей, но так как они напали на след убийцы или были близки к этому, она сочла разумными отложить это на завтра. У неё в запасе ещё точно было пару дней. По крайней мере, она на это очень надеялась.

— Потому что это вопросы, которые не относятся к делу, — отозвался Мстислав почти спокойно.

— Значит, наши личные разговоры о семьях к делу относятся? — саркастично припомнила она.

— Вы ведёте уже разговоры о семье?! — послышался возмущённый мужской выкрик. — Как ты могла меня так предать?

Мирослава удивлённо оглянулась на эмоционального мужчину, а, заметив Ииро, тут же успокоилась и даже улыбнулась. Было в нём что-то, что вызывало бесконтрольную улыбку, несмотря на его неумение держать себя в рамках дозволенного. Она потушила папиросу и засунула всё обратно во внутренний карман.

Ииро и остальные выходили из довольно старого, уже неровно стоя́щего двухэтажного дома, который был поделён на двух хозяин. Пристройка по бокам, которая служила когда-то домом для животных, не была обжита уже давно, оттого там даже редкие окна были без стёкол.

Ииро, Эрно и Раймо были одеты почти как вчера: в простые штаны, свободные рубашки с тесёмками, подвязанные неширокими поясами, сверху на них были кожаные накидки, как у Вяземского, только до пояса. Линнель вновь выделялся своей более лёгкой накидкой, похожей на обычный китель. У всех на шеях болтались уже знакомые тотемы. Мирослава снова задалась вопросом, как им нежарко. Она сама была не особо чувствительна к жаре в отличие от холода, но ей казалось, что эта её личная странность.

— Я не помню, когда госпожа Вишневская позволила тебе обращаться к ней столь неформально.

— Шеф, это ведь не такая уж и проблема, — заиграл бровями Ииро, а затем, чуть ли не мурлыкая, обратился к улыбающейся Мирославе. — Пусть мы и знакомы совсем недавно, но я уже чувствую, что между нами есть какая-то связь. В её угоду, я думаю, что нам пора отбросить весь этот ненужный официоз и перейти на «ты». Ты согласна?

— Нет, — не переставая улыбаться, произнесла она, а затем с искренним любопытством спросила. — А ты флирту учился по женским романам? Я не прям поклонница, но кое-что могла бы тебе порекомендовать — может, после них девушке не захочется влепить тебе пощёчину.

Он неожиданно покраснел, да так, что даже кончики ушей запылали, словно маленькие огоньки. Мирослава поняла, что угадала.

Все вокруг засмеялись, а Раймо добродушно хлопнул криво ухмыляющегося Ииро по спине и провозгласил:

— Было бы нелишним! Спасибо, госпожа Вишневская. Вы бы оказали услугу и нам, и девушкам, страдающим от его внимания.

Мирослава преувеличенно серьёзно кивнула.