— Ха! Валяй — я всегда мечтала проколоть соски, о, и об интимном пирсинге тоже… на случай, если ты вдруг окажешься рядом с клитором. — Эрика, моя подруга, муза и вечная заноза в заднице, захихикала надо мной.

— Пас. Если я воткну булавку куда-то рядом с твоей киской, значит, с этим дизайном что-то серьезно не так. — Я вздохнула, вытащила последнюю булавку изо рта и поправила лиф с вырезом в форме сердца. Отступив назад, я критически оглядела свое творение.

Эрика повернулась к зеркалу в полный рост и театрально ахнула.

— О, Боже, я - богиня, — благоговейно пробормотала она.

— Это бесспорно, но с талией что-то не так.

Я потянулась за измерительной лентой, но она выставила ладонь, останавливая меня.

— Стой! Уже почти полночь, а ты обещала выпить со мной сегодня. Мы уходим. Я была твоим манекеном три часа. Я заслужила свой коктейль за пятнадцать баксов.

Я подняла бровь.

— Пятнадцать баксов? Если хочешь брендовую выпивку, то пойдем в «Уивер».

Эрика хмыкнула.

— Отлично, так ты угостишь меня? Там никогда не бывает симпатичных парней.

— Значит, согласно статистике, скоро туда заглянет красавчик. — Я усмехнулась и начала наводить порядок. Моя крошечная квартира едва ли подходила для пошива одежды. Единственное свободное место было между холодильником и диваном в гостиной. Зато это облегчало уборку.

Я воткнула последнюю булавку в игольницу на запястье и сняла ее. Моя квартира буквально трещала по швам из-за дополнительной работы, которую я принесла домой из ателье, так что что мне нужно было все держать в порядке и на своих местах, иначе я бы утонула в отрезах тканей и джинсах, требующих подшива. Мне следовало бы попытаться наверстать упущенное — пошивочных работ всегда хватало, — но так как были выходные, я решила посвятить вечер своему творению. Остальным займусь завтра.

Я потянулась за измерительной лентой.

— Пошли, или, если передумала, мы можем переделать весь подол…

— Я иду! — выпалила Эрика и попыталась снять платье, издав короткий вскрик.

— Осторожнее с булавками!

Через десять минут мы обе были одеты, мой дизайн висел на вешалке, болтаясь на стойке для одежды, а я боролась с замком на входной двери. Эта чертова штука вечно заедала.

— Тебе нужна новая дверь. — Эрика критически посмотрела на меня.

— Я справлюсь, просто надо немного подергать ее в нужную сторону, — сказала я, прилагая все усилия, чтобы заставить замок повернуться. Ну же, не позорь меня сейчас.

— Тебе нужно новое жилье. Ты не можешь долго оставаться здесь. Это чудо, что тебя еще не ограбили, — Эрика смотрела на лестницу так, будто здание было девятым кругом Ада. Очевидно, что она не знала о проклятом ростовщике, который каждый месяц приходил, чтобы потребовать погашения долгов моего покойного мужа, и так и должно было оставаться. Единственный, кто был в более отчаянном положении, чем я, — это Эрика, и зная ее, она бы постаралась помочь, не думая о себе.

— Честно говоря, у меня нет ничего, что можно было бы украсть, так что здесь не о чем переживать. К тому же, мой замок может быть упрямым, но он – мой, и не впускает кого попало.

Эрика сузила глаза.

— Ты сейчас говоришь о себе или о замке?

— Пошла ты. — Я усмехнулась и торжествующе повернула ключ. — Вот видишь! Проще простого, — намеренно беззаботно произнесла я.

— Как скажешь, — ответила Эрика и направилась вниз по лестнице.

Я последовала за ней, вынимая вибрирующий телефон из кармана. Это было сообщение. На итальянском.

Я вырвала себя из затмения еще до того, как оно началась. Первый шаг к восстановлению — это распознавание мыслительных шаблонов, которые предшествуют эмоциональному падению. Затем нужно постараться остановить себя от погружения в него. Лучше всего мне удавалось это, когда я могла сосредоточиться на ком-то другом.

Я задержалась на лестнице и прочитала сообщение. Было немного стыдно признаться, что мой родной язык стал забываться. Я прожила в Америке четырнадцать лет.

По моим конечностям пробежал озноб, а рука, держащая телефон, онемела. Мне не нужно было освежать в памяти итальянский, чтобы понять сообщение.

Миссис Конти, я адвокат, представляющий интересы Вашего отца. Мне нужно срочно поговорить с Вами. Пожалуйста, свяжитесь со мной при первой же возможности. Я жду звонка.

Когда твое сердце разбито на миллион кусочков, первое, что нужно сделать, чтобы продолжить жить — это не думать о прошлом. Провести черту и избегать всего, что с ним связано. Вытеснить все воспоминания. Именно поэтому я не видела отца и не разговаривала с ним уже больше десяти лет. Он слишком сильно напоминал мне о худшем дне в моей жизни. Поначалу я отправляла ему новости о своих буднях, полностью фальшивые, красивые, радужные фото... чтобы он не волновался. Со временем и это прекратилось. Боль была слишком сильной.

Для отца моя жизнь была тщательно подобранной лентой счастливых фотографий и веселых мемов. Многие осуждают социальные сети за создание нереалистичных ожиданий, но порой именно это я ценила в них больше всего.

Почему я должна обнажать свою душу, делясь каждым мучительным разочарованием и стрессом в своем никчемном существовании с любопытными посторонними? Я не должна. Я могла спрятаться за идеальными снимками и праздничными открытками с беспечными подписями. Иногда единственное, что держало меня на плаву, было то, что никто не знал, как низко я пала. Даже спустя столько времени у меня все еще оставалась гордость. Больше мне нечем было похвастаться, так что я решила, что стоит быть благодарной и за это.

Почему адвокат связался со мной по поводу отца? Он умер?

— Что с тобой? С тех пор, как мы ушли от тебя, ты хандришь, как будто потеряла питомца. Взбодрись, мать твою! — потребовала Эрика.

Я моргнула. Мои мысли были очень далеко от дешевого бара, в котором мы сидели.

В своей голове я была за тысячи миль отсюда, в маленьком городе, с видом на другое море, юная и наивная… и не подозревающая, что вскоре моя жизнь разлетится на куски.

— Извини, я неважно себя чувствую. Думаю, мне стоит уйти. Похоже, я тут лишняя. — Я кивнула в сторону парня-хипстера за баром, который не сводил глаз с Эрики.

— Тебе необязательно уходить, — пробормотала она, посылая улыбку в сторону красавчика.

— Обязательно… Развлекайся. — Я выдавила улыбку, и, схватив куртку, быстро ушла. В Лос-Анджелесе редко бывало настолько холодно, чтобы надевать что-то теплее.

Я брела домой по тихим улицам, поглощенная воспоминаниями.

Сообщение крутилась в голове, не давая покоя. В Италию было слишком рано звонить из-за разницы во времени. Оставалось только ждать. Мне предстояла бессонная ночь, поскольку я точно не смогу уснуть, пока не поговорю с кем-то.

Я вернулась домой и стала возиться с замком. Он снова заедал.

— Просто откройся, fanculo⁸! — прохрипела я, слезы давили на веки.

Я дергала за дверь, пытаясь повернуть ключ в разные стороны, пока он не погнулся. Прислонившись к стене, я осела на пол и положила голову на колени, пока слезы неконтролируемо текли по щекам.

Почему все всегда дается так сложно?

Моя работа оплачивалась достаточно хорошо, но жить одной в городе было дорого. Будучи тридцатилетней вдовой, я не хотела делить квартиру с соседями, так что оказалась здесь — в месте, где даже не закрывается дверь, а я слишком боюсь позвонить домовладельцу, чтобы сообщить об этом.

Я не могла вернуться в Италию; я бы предпочла умереть здесь, в своей маленькой квартире в одиночестве, чем заново пережить все, что я там пережила. Не говоря уже о парализующем страхе перед полетами, который я обнаружила, когда покидала родную страну. Так что я застряла. Жизнь остановилась, и ее уже не перезапустить.

К тому времени, когда колени моих джинсов промокли насквозь, а щеки горели от слез, раздался тихий вздох. Я подняла голову и увидела Старого Альберта, стоящего в дверях напротив меня.