Наверняка, сейчас в стане врага идут разборки, поиск виноватых. А, может, отмываются от дерьма, во всех смыслах этого выражения. Но нужно быть готовым к новым штурмам. Теперь, ночью, мы будем накидывать по всему периметру от нашего холма в метрах пятидесяти от спуска хворост, чтобы при штурме было достаточно одного горшка с горючей смесью, дабы перед наступающими встала стена огня. А еще, в части сохранившейся непримятой травы, мы будем натягивать веревки, чтобы они не были видны, но кони сломали свои ноги.

Зубы свои обломают об нас. Зубы… Ну как же так? В учебном бою и лишиться зуба! Где тут импланты ставят? Металло-керамику? Эх, нигде! Буду теперь щербатым, благо хоть сломанный зуб не виден, а то пришлось бы еще и хмурым стать, чтобы не улыбаться беззубо.

— Что тоскуешь, Ярл? — спросил я у своего сокола, который томился в клетке. — Нельзя тебе пока на волю, много тут человечины. Но, ничего, скоро мы с тобой вновь поохотимся.

Изяслав Мстиславович экстренно собрал Военный Совет. Почти что отсутствие боевых действий расслабляло все войско и такая срочность, на фоне начавшейся суеты в стане великого князя киевского, повлекли некоторую нервозность среди командования. Ночью прибыли какие-то две ладьи, всполошили лагерь волынян, которые располагались на берегу Днепра. Так что связать прибытие речных гостей с тем, что собирается Военный Совет, было не трудно.

Русское войско располагалось в трех днях пути от Шарукани. Отойдя севернее и заняв найденные там пролески, Изяслав Мстиславович остановил продвижение. Уже было ясно, что враг на севере, прибыли люди князя, которые отправлялись с тысяцким Владиславом Богояровичем на разведку. Они и принесли доказательства того, что Игорь Ольгович обхитрил Изяслава Мстиславовича.

Казалось, что нужно устремиться на помощь тысяцкому, но… Да записали уже в потери те силы, которыми располагал Владислав Богоярович. А позиции, которые заняло русское войско были выгодны настолько, что Изяслав решил подождать еще три-четыре дня, пока враг сам не придет к нему. Было заманчивым принять бой в удобном месте.

Тут и река была и ручьи, которые можно использовать в сражении. Важнее то, что был лес. Не тот, что начинается севернее Киева, там он густой, непролазный, но и тут деревья относительно плотно росли. Тенек от раскидистых крон деревьев играл немаловажную роль в формировании желания, чтобы никуда не уходить. И это не блажь. При переходах в жару войско Изяслава Мстиславовича теряло санитарными, такими ненужными, потерями по сто-сто пятьдесят человек в сутки. Даже элементарные тепловые удары, и те выкашивали людей, отягощая обоз, где не лечили, а, скорее, просто перевозили больных.

— Не мог он выстоять супротив всего войска Ольговичей и половецких орд, — оправдывался Изяслав Мстиславович за свои решения не спешить на помощь тысяцкому.

Киевский князь был сильным, рациональным, порой жестоким правителем, он редко когда объяснял свои решения. Но тут дело в ином. По сути, из-за того, что войско бездействует, или даже пирует, погибают русские, верные клятвам, люди. Еще такое попустительство можно расценить так, что Изяслав намеренно ослабляет Братство, оставляя под ударом заведомо превосходящих сил врага.

В войске, даже в личной, близкой, дружине великого князя, к Братству относились с уважением, видели, что воины-иноки, даже послушники, все исправно молятся, постоянно тренируются, молятся, вновь тренируются. И такой порядок даже в движении, на редких остановках при переходах. А еще ни одного нарушения дисциплины от воинов Братства нет. При том, что все воины организации в кольчугах, имеют славное оружие и коней. Того и гляди, что после войны многие захотят стать послушниками.

— Воевода, мы с тобой об том говорили, что выбьют тысяцкого мятежники, — обратился Изяслав Мстиславович в воеводе Братства, стараясь распределить ответственность.

— Нужно было, княже, разведку провести, — отвечал Иван Ростиславович, отворачивая глаза.

Воеводе и самому было стыдно. Не то, чтобы преднамеренно, но Иван Ростиславович не стал убеждать князя послать помощь тысяцкому, как-то само вышло, что для себя Иван Берладник списал Влада. Воевода не хотел себе в этом признаваться, что предал тысяцкого, так как среди всех своих качеств, выделял чувство справедливости. С Иваном Ростиславовичем ранее поступили несправедливо, а он, получается, что сейчас нечестен.

Ивану Ростиславовичу было выгодно, чтобы тысяцкого Владислава просто не стало. И лучшим вариантом было бы то, чтобы этот молодой, но многомудрый воин героически погиб. Дело в том, что Изяслав Мстиславович предложил Ивану Ростиславовичу стать князем Галича. Мало того, так еще и иметь за собой Звенигород, Перемышль и Теребовль.

О таком Иван Ростиславович уже не мог и мечтать. Пусть он всецело разделял цели и задачи Братства, считал вполне достойным для себя являться воеводой этой организации, однако быть князем не шло ни в какое сравнение с тем, чтобы руководить Братством. Мало того, после смерти Владислава Богояровича, а также тех, кого он приблизил к себе, можно поставить воеводой Братства Андрея Первозванного, например, тысяцкого Никифора, полностью лояльного Ивану Ростиславовичу человека.

Если подобную схему провернуть, то одномоментно Иван Ростиславович становится почти в один уровень по политической значимости с Андреем Юрьевичем, князем Владимирским, или с Ростиславом Мстиславовичем Смоленским. Младшего воеводу, Боромира, конечно, Иван Ростиславович собрался забирать с собой в Галич.

Вот и получается, что лишь активный и, несмотря на молодость, уважаемый тысяцкий Братства, препятствует осуществлению мечты бывшего Звенигородского князя. Между тем, специально строить козни Владиславу Богояровичу, Иван Ростиславович не собирался. Его даже коробило бездействие в нынешних условиях. Но, раз уже так вышло, то, почему бы не воспользоваться ситуацией. С некоторым сожалением Иван Ростиславович понял, что он не такой уж и честный человек, точно не безгрешен, даже по отношению к тому, кого называл братом. Воеводе было неприятно то, что Владислав Богоярович выжил.

— Прошло почти два дня. Может быть, второй штурм сбил тысяцкого с холма и там нынче никого в живых нет? — задал вполне ожидаемый вопрос Ростислав Мстиславович Смоленский.

Все присутствующие задумались. Так и должно быть, но… Это не случилось ранее, может Господь бережет тысяцкого настолько, что он и по ныне держит ту гору, о которой рассказывали прибывшие на ладьях воины?

— Нынче нужно не сомневаться, не уповать на что-то, а проверить, — нарушил тишину великий князь. — Я склонен оказать поддержку и помощь тысяцкому. Чего, воевода, молчишь? Это твой человек!

Иван Ростиславович встрепенулся, встал, разгладил бороду.

— Братство отправит на выручку своему тысяцкому сотню иноков, — провозгласил он.

— Сотни мало, — задумчиво сказал великий князь.

— Так в две ладьи более не влезут, и так перегружены будут — возразил Святослав Всеволодович, князь Волынский.

— У нас нынче есть четыре ладьи, все и пошлем. А еще конно отправить нужно. Одвуконь идти почитай столько же, как и водой вверх по течению. А ладьи загрузить стрелами, сулицами, снедью. Небось им коней уже нечем кормить, — принял решение великий князь Изяслав Мстиславович и пристально посмотрел на воеводу Ивана Ростиславовича.

Киевский князь прекрасно понимал все расклады и для него было очевидным, что Иван Ростиславович хочет оставить за собой и контроль за Братством, ну и Галичское княжество. В таком случае можно было бы не отдавать Галич с иными городами Берладнику. Но Иван Ростиславович соглашался со всеми условиями, которые выдвигал киевский князь. Князя, столь обязанного лично Изяславу, еще поищи на Руси. Кроме того, Иван Ростиславович знаком с раскладами в Галичском княжестве, а это очень важно.

Не столько Иван Берладник будет галичским князем, сколько пасадником и править от имени великого киевского князя. Он принесет вассальное крестоцелование на верность и будет давать ежегодный выход на нужды всей Руси. Этот налог Изяслав хочет распространить на все русские княжества, чтобы верховная власть становилась сильнее, имела возможность кормить большую великокняжескую дружину. Так что Иван Ростиславович должен был стать князем лишь по именованию титула, но не по полномочиям.