Было видно, что атакующие опешили, бегущие позади их, сицилицы даже замедлили ход. Но поздно. Уже разворачивалась тяжёлая союзная конница, открылись уже ворота и оттуда выходят дополнительные бойцы. Открывались все карты. И я, всё же, играл краплёными.

Я заметил, что примерно с десяток рыцарей все-таки смогли каким-то чудом протиснуться через всех своих павших товарищей и их лошадей, устремились на наш отряд. Вот непосредственно и я поучаствую в бою. Взяв свой арбалет, выпустил три болта. Да, этот десяток, а теперь уже и восьмёрка европейцев ничего бы не решил, но это были бы жертвы среди моих воинов.

— Стоян, перехвати! — приказал я рукой, показывая на прорвавшихся рыцарей.

Десять ангелов рванули им наперерез, успев перехватить пики. Теперь я за этот прорыв не волновался. Но уже начинали группироваться другие отряды врага, которые обходили по немалой дуге завалы, собирались в кучу и ждали отмашки своих командиров, чтобы всё же продолжить атаку. Да здравствует гордыня, ведущая моих врагов на верную смерть! Им бы отступить, обдумать, что именно произошло, почему часть испуганных громом коней понесло, другие животные не хотят идти вперёд? Пушки. Они испугались громких выстрелов.

— Бах, бах, бах! — пушкари, наверное, поставили рекорд перезарядки и ударили новой порцией картечи.

— По десять гривен каждому пушкарю! — выкрикнул я и уловил счастливые возгласы в ответ.

Хруст ломаемых копий, ржание коней, крики людей, стоны умирающих, раненых — всё слилось в единую какофонию звуков, которые впору назвать адскими. Это моя тяжелая конница, перегруппировавшись, мстила за свои страхи ударом в бок европейцев.

— Шаг! Шаг! Шаг! — командовал старший сотник, а копейщики стройной фалангой двигались вперёд.

Всё становилось решенным. Враг дрогнул и побежал. Теперь те самые четыре сотни, которые должны были стать жертвой, приманкой, они становились палачами. Копейщики строем шли добивать всех уцелевших европейцев. Такие правила этой войны, когда подранков не оставляют.

Из Голоты всё выходили и выходили отряды конных воинов. Следом шли своими подразделениями, полусотнями и сотнями копейщики. Да, у них сейчас будет самая грязная работа. Коннице нужно гнать врага, не останавливаясь, крушить его, чтобы как можно меньшее количество рыцарей, венецианцев, сицилийцев смогли присоединиться к той части европейского войска, которая сейчас сражается с византийскими ратниками.

Отдельная задача стояла у Ефрема. Он должен был пробиться в сторону стоявших четырех кораблей Венеции и попробовать сходу, используя растерянность, захватить их.

— Мавр сделал своё дело, Мавр может отдыхать, — я махнул рукой Стояну и его людям возвращаться в крепость.

Я здесь больше не нужен.

И без меня всё что нужно и не нужно разграбят, и без моего непосредственного участия покрошат врагов. Не стоило опасаться, что кто-то ударит моему войску во фланг. Всё же им, чтобы добраться до другой, пока ещё не разбитой части европейского воинства, нужно пройти Галатанский лес. Это примерно пять вёрст высоких деревьев и многочисленных кустарников. Туда мои конные не пойдут. Поэтому именно сейчас они загоняют своих коней, чтобы достать как можно больше количество врага и поразить его.

А потом будет разграбление лагеря противника. Наверное, это самая привлекательная и забавная часть войны. Я даже не буду никакого внимания акцентировать на том, если мои войны помнут всех тех девок, которых притащили с собой сицилийцы, венецианцы и рыцари, которые напялили крест, но при этом тянут с собой целые бордели.

Командир сотни катафрактариев Георгий Дука высматривал императора. Он вёл свою сотню таким образом, чтобы не потерять василевса Мануила из вида. Задача у одного из последних представителей ранее великого рода была проста: всего лишь убить императора.

Венецианцы не были бы сами с собой, если бы не предусмотрели кроме прямой атаки на Константинополь ещё и создание кризиса внутри самого города, да и всей империи.

Георгий подходил для этих целей более, чем иные агенты Венеции, которых осталось достаточно, даже после разгрома Венецианского квартала. Воин был тщеславным, молодым, сильно влюбчивым. У него была своя зазноба в Венецианском квартале, он даже хотел жениться на одной девушке, дочери очень знатного и сверхбогатого купца, который мог сделать род Дука вновь великим. А для этого Георгию нужны были деньги потенциального тестя. Всё срослось бы в том вероятном брачном союзе.

Но случилось то, что случилось. Его невеста, мало того, что была убита, так ещё перед смертью над ней поглумились. По крайней мере, такие сведения были у Георгия Дуки. Так что завербовать парня не составило никакого труда. Это был один из тех вероятных убийц императора Мануила, с которыми удалось и встретиться, и договориться. Действовали венецианцы под прикрытием, якобы, мирных переговоров с Византией.

Вся сотня Георгия была предательской. Они должны были убить императора в момент, когда начнётся схватка. Европейцы хотели посеять панику убийством императора, на плечах отступающих войти в Константинополь и там учинить полное уничтожение всех и каждого. И отомстить за своих соплеменников, разграбив и разрушив город до основания.

Георгий направил самострел в спину василевса. Один из охранников императора увидел опасность для своего хозяина, но не успевал закрыть Мануила собой. Глухой звук, сорвавшийся с тетивы, из-за топота копыт и криков людей, не был слышен. Стальной болт нацелился на спину государя.

Удар! Нет, болт не пробивает броню императора, сделанную по русским лекалам, но Мануил падает с коня, ударяется головой о землю, и сотня Георгия топчется по василевсу.

— Василевса убили! — кричали вокруг.

— Воевода, там… –обычно бывший решительным практически в любой ситуации, замялся Стоян.

— Ну же, говори смелее! Наши гонят врага? Или уже девок падших тащат в крепость? — не предвидя ничего плохого, даже будучи весёлым и в хорошем настроении, спросил я.

А отчего грустить, если мы победили в своей битве? Не только выполнили свою задачу, но и перевыполнили ее. Враг разгромлен и теперь лишь только единицы пришедших под крепость Голоты европейцев, прячутся в лесах. Уйти в море удалось только одному венецианскому кораблю, который уже был готов это сделать ранее. Так что даже три корабля нам удалось взять трофеями. И это только начало подсчетов всей добычи.

Ещё предстояло оценить, какие трофеи нам достались. Одно понятно, что обоз у европейцев был даже вполне вкусный, как в прямом, так и в переносном смысле. Они планировали долгое время находиться здесь. Может, полгода или даже год. Такой мегаполис, как Константинополь нельзя взять быстро, если только внутри города более-менее адекватное руководство.

Так что, европейцы взяли с собой очень много еды, и про бордели даже не забыли. Спасибо, кстати, им за это! Нет, не за то, что девки падшие нам в трофеи достались, а что у меня появился еще один вполне весомый аргумент в идеологической борьбе с крестоносцами. Это же странно, но многие в Византии, да и на Руси по прежнему вполне благосклонно относятся к рыцарям с крестами на плащах. Хотя… почему это странно, если и в будущем подобные моменты, пусть и в несколько иной ретроспективе, но можно найти?

Таким образом эта битва оказалась очень даже прибыльная. Но это не вся война, конечно же. И теперь я раздумывал над тем, что нужно всё-таки посылать свое войско, чтобы ударить во фланг европейцам. Они сейчас должны сражаться с Мануилом и его войском у Влахернских ворот. Василевс-рыцарь сам повел в бой свои рати.

— Императора убили. Василевс Мануил мёртв. Византийцев начали теснить. У Влахернских и Западных ворот столпотворения, весьма вероятно, что европейцы смогут на плечах отступающих войти в город, — говорил Стоян, с каждым словом ударяя по моему настроению и уничтожая всю радость от победы.

Это сложно перестраиваться с одного крайне возбужденного состояния, в другое, только с иными эмоциями, но не менее, может и более, сильными.