Неискушённый кровавыми картинами взор, также слух, который никогда не слышал кровавую мелодию битвы, могли бы спровоцировать панику у того командира, который впервые даёт большое сражение. Вот оно — начало большой драки.

Венгерская конница начинала свой разбег. Венгры демонстрировали вполне грамотное построение, между тем, для удара им явно не хватало тяжёлой конницы, поэтому в числе вооружённых всадников было немалое количество лёгкой конницы. Все же немало тяжелых конных когда-то мой отряд покрошил.

Наши половцы сработали очень грамотно.Удалось вывести венгров именно на то поле, которое было нами подготовлено, как ловушка.

— Бах-бах-бах! — прозвучали выстрелы, сообщавшие мне, что венгерская конница приблизилась максимально близко к нашей пехоте.

Зрением Бог меня не обидел, поэтому я сам видел, что происходит. Влетев на заминированное поле, венгры моментально растеряли всё своё преимущество, превращаясь из организованного войска в настоящую деморализованную толпу. Венгерские кони копытами натыкались на чеснок, моментально взбрыкивая, останавливаясь, прекращая слушаться своего наездника.

Вражеские кони ломали себе ноги, попадая в небольшие, немудрёные ямки, а, казалось, хаотично расставленные рогатки ещё больше носили сумятицы в рядах венгров. И вот, когда раздались выстрелы, всё это войско перестало существовать. Нет, мы не уничтожили всего лишь одним залпом всех воинов венгерского короля, однако, назвать тот сброд, который я сейчас наблюдал, войском, никак не поворачивался язык.

— Шаг! Шаг! — даже мне, находящемуся в более, чем в пятистах шагах от разворачивающейся трагедии венгерского народа, было слышно, как командиры пешцев командуют своим копейщикам выдвижение.

— Все, время Ефрема! Командуйте им выдвигаться! — приказал я.

На высоком флагштоке моментально был вывешен опознавательный знак, приказывающий тысяцкому Ефрему начать выдвижение тяжелой конницы. Именно Ефрем командовал нашей ударной силой, что сейчас должны были полностью решить исход сражения. Удар должен быть нанесён по тем венгерским конным, которые сейчас завязли на минном поле. Расстрелом этой венгерской группировки пока занимался Башкорт со своими воинами. Половцы просто обрушили неимоверный град стрел на венгров и это было сущее избиение.

— Воевода, вижу начало выдвижения сербов! — сообщил мне Стоян, также находящийся на смотровой площадке и наблюдающий за тем, что именно делают сербы.

— Быстро отмена приказа Ефремова! — прокричал я.

Не то, чтобы я так сильно жаждал участия сербов в этом сражении, хотя и считал это необходимым. Вот только, если прямо сейчас сербы ударят по венграм, то мы получим дополнительное тактическое преимущество. Получится ли сербам опрокинуть венгров, я не знал, всё же предполагал, что для этого у них не хватит сил. Уж слишком сербы уступали венгерскому выученному воинству в снаряжении, конях, да и в выучке. Однако, удар моей тяжёлой конницы будет ещё более эффективным, если бить по венграм после сербского удара.

На минном поле всё ещё продолжалось избиение венгров, когда сербы обрушились своими четырьмя тысячами воинов на своих ещё недавних союзников венгров. В какой-то момент мне даже показалось, что сербам удастся переломить ход сражения окончательно. Однако, молодой венгерский король всё же был мужественным человеком и далеко не самым плохим воином. Он смог организовать свой резерв и после первоначального отката венгерского войска, перегруппироваться и пойти в контратаку. Сербы дрогнули и побежали.

— Вот теперь Ефрему идти на приступ, — сказал я, небезосновательно считая, что сражение я уже выиграл.

Кулак тяжёлой союзной конницы ударил по венграм с такой мощью, что уже никакого организаторского таланта не хватило бы, чтобы организовать ту толпу, которая думала только об одном: убежать и спастись. К моему некоторому недовольству, часть половецкой орды прекратила разгром венгерской тяжёлой конницы на минном поле и устремилась в погоню за венграми.

— Стоян, бери генуэзских арбалетчиков и выдвигайся в сторону перекопанного поля! — скомандовал я.

Нельзя было допустить того, чтобы венгерская тяжёлая конница вышла из ловушки. Так что дополнительные арбалетные болты и стрелы весьма окажутся уместными в деле окончательного разгрома венгерской армии.

Я стоял и смотрел на то, как в окружении моих братьев метался венгерский король. Он размахивал своей саблей, выкрикивая различные непотребства, призывая командиров вступить с ним в поединок.

— Расступись! — выкрикнул я, спешиваясь и направляясь королю Гезе.

Более слов не нужно было. Поединок. Он атаковал первым. Быстро. Сильный удар сверху — я едва успел отбить. Второй удар снизу — я ушёл в сторону. Геза все же не был простым противником. Но и я уже могу назвать себя мастером фехтования, о котором все же в этом времени мало представления. Так что делаю ложный выпад и наношу удар сверху, но в последний момент резко развернул клинок и ударил снизу вверх.

Сабля прошёл сквозь по кольчуге Гезы, разрубая ее, но теряя энерцию удара на стеганке. Король упал, теряя свой клинок.

— Живи! Ты зять моего правителя. Если захочет Изяслав, то я приду и вырву у тебя сердце. Слушай теперь жену свою и приходи на венчание на царство Изяслава! — сказал я, развернулся и ушел прочь.

Полностью уничтожать венгерское войско, как и убивать короля — это усиливать поляков. Все взаимосвязано и нужно соперников делать слабыми, поглядывая за тем, чтобы иные не становились сильными. Венгрия уже не сможет быть агрессивной, но она должна иметь возможность себя защитить.

Сразу после битвы с венграми, я отправился на Русь. Ну как сразу? Парочку венгерских поселений для острастки отпущенного мной все еще короля Гезы были мной взяты и разграблены, но крупные города я обходил стороной. Не было смысла окончательно ослаблять Венгрию. Уже появились косвенные данные, что поляки вполне себе готовы попробовать на зуб Венгрию. А еще могут задуматься германцы. Они сильно буксуют в своем Крестовом походе с вендами. Так что могут посмотреть на ослабших венгров и подумать…

Еще нужно будет более подробно разобраться, как там налажена логистика поставок вендам оружия, и сколь деятельным является отправка отрядом добровольцев к вендам и подготовка их молодняка в Славграде. Хотя и в иной реальности, Крестовый Вендский поход сильно буксовал. В этом мире я подумаю над тем, как бы не перейти в контрнаступление. Правда, нужно будет, чтобы венды, пусть на первых порах, номинально, но приняли православие и признали русского патриарха над собой главным духовным пастырем.

Так то очень быстро получилось добраться до Галича, где остановился на недельку, богато одаривая Ивана Ростиславовича Берладника, галичского князя, да нахваливая его сына. Ростислав Иванович, действительно, проявлял себя с лучшей стороны. Он был наголову выше многих моих сотников и впитывал любую информацию, науку, как никто иной, зачастую помогая своему побратиму Якиму Кучке.

Ну а после Киев, чтобы успеть на церемонию венчания на царство первого русского царя.

Из Константинополя уже ко времени моего похода по юго-восточным окраинам Венгрии, уже вышел русский флот, чтобы довести много чего добытого, награбленного, наторгованного домой. Часть кораблей отправится в городок на месте древней Ольвии, цинично названную мной Изяславлем-на-Буге. Цинично? Потому как все в отношении первого русского царя идет к тому, чтобы…

— Венчается на Царствие… — вещал торжественным басовитым голосом патриарх Всея Руси Климент Первый, по прозвищу Смолятич.

Церемония венчания на царство Изяслава Мстиславовича уже подходила к концу. Были спеты и по не одному десятку раз нужные псалмы, отслужен непрерывный трёхдневный молебен, когда священников сменяли другие их коллеги, а молитвы повторялись снова. Не забыли власти задобрить и столичных горожан, которым розданы специальные подарки, приуроченные к восшествию на царский престол Изяслава. Кстати, пятьдесят семь тысяч новых серебряных монет, что были отчеканены и поменяны на метал в слитках и в гривнах, отданы в дар киевлянам.