— Копье! — потребовал я у Лиса.

Новик, скачущий по левую от меня руку безропотно передал мне древковое оружие, сам извлек меч. Лис — это я так его окрестил, можно сказать, дал позывной. На тренировке так назвал его наставник, за то, что новик пытался схитрить, ну и после я пару раз обращался к Акиму по прозвищу. Зверинец. Справа — Бобр, слева — Лис. Не самые страшные хищники, но нельзя сомневаться в своей победе.

Вот он, впереди, тот вожак, что нашел лазейку и пытается вывести свой молодняк из полукруга. Светловолосый половец чуть не отвлек меня своим шрамом на лице. Когда-то ему разрезали рот до уха.

Ударяю коня по бокам, вновь чуть привстаю на стременах, наклоняюсь вперед и… Удар.

— Мать… — выкрикнул я.

Мой противник в этот раз косвенно, но задел меня в левое плечо. Его пика скользнула, ушла в сторону, когда я подбил ее щитом. Этого можно было избежать вовсе, если бы более качество прикрылс. Еще один урок мне. А вот противник, который так же ускорился при столкновении и оставил своих пятерых безусых воинов чуть позади, был выбит мной из седла. В этот раз я не пробил доспеха воина, но точно выключил его на время из боя. А, если он не увернется от коней моих соратников, спешащих сзади, и они его затопчут, но усатый степняк и вовсе отправится… Даже не знаю, куда они, по их верованиям, отправляются после смерти.

Между тем, я, стараясь, не замечать боли в плече, вновь приподнял копье и направил уже на следующего воина. Тот был вооружен саблей и попытался отбить мое древковое оружие. Тщетно, пусть и несколько изменилось направление самого удара. Не в половецкую грудь вошло копье, но в живот. В бой вступили и мои товарищи. Степняки стали оказывать сопротивление. Они не стушевались, даже сравнявшись с нами в числе. Бобр на скаку смог первым своим рубящим ударом отсечь руку одному из противников.

Закружились три пары в смертельной схватке. И я проигрывал свою. Не потому, что хуже управлялся топором, чем мой противник саблей. Все дело в управлении конем. Тут степняк был умелее и постоянно так получалось, что он заходил мне почти за спину. Приходилось напрягать тело и изгибаться, чтобы отбивать удары такого же, как и я юнца. Такого, да точно другого.

В какой-то момент мой противник настолько уверовал в свою победу, уже ухмылялся, от чего его узкие глаза, казалось вообще зажмуривались, и даже игрался со мной, как кот с мышью. Он увлекся своими атаками, каждая из которых была очень близка к моему поражению, потому не заметил, как я скинул щит, вынул левой, пусть и болезненной рукой нож и при следующем сближении я полосонул коня своего врага по шее, сразу же отводя своего скакуна.

Конь степняка заржал, взбрыкнул и не дал своему всаднику нанести мне, возможно, смертельный удар. Между тем, половец смог рубануть меня по спине и частью распороть кольчугу, вместе с тем принести мне не самый приятные ощущения. Как будто железным прутом по спине прилетело. Хорошо, что броня выдержала большую часть удара и я все еще живой.

— На, сука! — выкрикнул я и наотмашь рубанул очень даже умелого молодого степняка, оказавшегося ко мне спиной из-за взбунтовавшегося коня.

Топор по рукоять ушел в плоть моего противника, потому остался в нем. Я осмотрелся. Бобр, словно заправский маньяк рубил на куски своего противника, а вот Лис был ранен, по его голове стекала струйка крови и парень, пусть и отбивался, но было видно, что вот-вот, но пропустить смертельный для себя удар.

Направляю коня в сторону обидчика Лиса и просто врезаюсь в его врага, позволяя Лису сориентироваться и рубануть степного обидчика. В этот же момент к нам подскакали еще три новика, которые ранее оказались не у дел и не сразу увидели, что их одногодки нашли себе мужское занятие.

И в это же время, в четырехстах шагах в стороне, там где был князь, куда развернулась и полусотня Вышаты, столкнулись русские ратники и засадный отряд половцев-кипчаков… Сражение продолжалось…

— Куда? — спросил Бобр.

Его глаза горели ненормальным огнем. Передо мной стоял адреналиновый наркоман. Он только что взял свою долгожданную жертву и хочет повторить.

— Лис, ты как? — спросил я новика.

Лис не отвечал. Вот у него, в отличие от Боброка, глаза были мутными и зрачки закатывались. А после парня вырвало. Сотрясение, не иначе.

— Лис, ты к возам! — продолжал командовать я.

— А с чего ты велишь? — это подал голос один из новиков, которые не успели к нашей локальной битве.

— А ты это делать станешь? — ответил вопросом на вопрос я.

Говорил я отрешенно, крутя головой в разные стороны, чтобы понять диспозицию. Из полукольца смогли вырваться с десяток половцев и они уже улепетывали подальше. А вот оставшиеся, скорее, не сражались, а отмахивались. Ветераны нашей полусотни вошли в азарт и рубились с половцами, не стремясь отправиться на выручку князю. Именно там сейчас шла рубка, там решался вопрос о том, кто все же одолеет.

Мне можно было бы более и дергаться, не устремляться на несвежем коне на помощь князю, тем более, что не переоценивал свои действия и уже был частично недееспособным. Можно, но нельзя.

— Все? Более командовать никто не желает? — я решительно осмотрел новиков. — Тогда вперед, князь нынче рубится, а мы разговоры разговариваем. Копья для удара подберите!

Мы развернули своих коней, нас уже девять, не сказать, что сила, да и все новики, но нельзя в стороне стоять. Все переживания и вопросы после, сейчас главное — решимость и сила удара. Набирая скорость, я не видел, скорее чувствовал, как к нашему отряду примыкают другие воины, те, которые выходили из схватки по центру, кто видел, что русичи гибнут, что князь в опасности.

И мы ударили. Получилось зайти с фланга, там увлеченно бились уже в поединках русские воины с половцами. Я не выбирал теперь кого-то из врагов, кто был бы в более лучшей броне. Свой удар я нанес по ближайшему вражескому воину, бездоспешному, в спину. Мало в этом чести? Плевать, победа — вот главная честь.

Ныло плечо, чувствовалась уже общая усталость, причем и мой конь явно уставал. Однако, сражаться нужно. Еще когда я, перехватив копье, стремительно приближался к противнику, заметил, что вокруг князя образовался круг, внутри которого был княжич, там были еще заводные кони, а сам Иван Ростиславович сражался в первых рядах. Он был еще на коне, когда немало русичей, да и степняков бились пешими.

Уровень мастерства русских воинов был выше, но численное превосходство пока все еще оставалось за половцами. Наш удар, ведомые мной новики, как и некоторые ратники, что поспешили присоединиться к атаке, несколько нивелировали цифры.

Наше появление, когда были сразу же сметены не мене пяти врагов, не прошел незамеченным остальными участниками битвы. Княжеские воины стали продавливать степняков. Чуть в стороне завязалась перестрелка. Часть степняков кружили в карусели и то и дело пускали стрелы в толчею сечи, теперь вольготно работать им мешали русские лучники.

Я сцепился с одним из молодых врагов и мы кружили на конях друг напротив друга. Копье вновь было мной потеряно, застряло в теле убитого врага, потому только топор. Пришла мысль, что вот сейчас самый слабосильный арбалет, маленький, чтобы даже не убить, а ранить и лучше вражеского коня, и тогда мой поединок быстрее закончится моей победой.

Удар и у меня получается принять саблю врага на обух топора. Замахиваюсь и сам, но тщетно.

— Влад! Копье! — слышу слева и чуть позади.

Голос узнаваем, это Боброк. Отвожу чуть коня, чтобы иметь возможность перехватить копье, которое протягивает товарищ. Получается ловко засунуть топор за ремень и выхватываю из рук новика копье. Вот теперь лучше, намного. Древковое оружие длиннее, моему противнику приходится менять рисунок боя, но он не успевает это сделать. Выкидываю руку с копьем и получается задеть противника в бедро. Тут же мне прилетает слева. Подкрался еще один гад, ударил меня, пусть и с неудобной позиции по уже и так болезненному плечу. Кольчуга удар держит, а левая рука вовсе отсыхает.