А в целом, Андрей Юрьевич жесткий и скорый на расправу человек. Знаю, что при строительстве Москвы, вернее перестройки Кучково в полноценный город, были казнены более сотни человек, которые просто решили отказаться от заказов на строительные работы. Пусть в той истории была еще и попытка бунта, но мастера просто хотели уйти, их не пускали, они взбунтовались, их обвинили в покушении на княжескую власть, и казнили.

Пока меня такой образ правления не касается, более того, без системы принуждения, нет проторенной дороги к монархии, потому централизация власти не обходится без жестокости. Однако, сложно провести черту между необходимой жестокостью и чрезмерной.

— Втрое больше кричного железа успеваем произвести, чем в глиняных одноразовых печах. И узор… — сказал я, явно заинтересовывая князя владимирского.

— Ты плут, воевода. Выходит так, что через месяц станешь получать каждый четвертый набор ратника даром, — я поспешил привести свои аргументы, но князь поднял руку, не давая сказать. — Я знаю наперед, что ты скажешь и твоя правда, если все так, как ты говоришь и есть возможность нарастить производство. Я согласен.

Я мысленно выдохнул и мысленно же улыбнулся, стараясь скрыть свои истинные эмоции. О таком соглашении можно было мечтать. И понятно, что я даю новые технологии, но первоначально и была цель усилить Русь. А усиливать русские земли только силами Братства, это неправильно, тогда нужно менять все государственные институты власти. Теперь похожих условий на производство броней можно добиваться и от великого князя и от смоленского. И тогда русский ратник будет снаряжен лучше, чем любой европейский. Ну а князья должны начать «гонку вооружений».

А как же я?.. Стану получать брони ото всех. Если даже у владимирского князя целью будет вооружить тысячу ратников, то, с учетом, что я предоставлю триста комплектов своего производства, получу по соглашению от княжеских бронников больше ста пятидесяти панцирей. Выгодно. А еще месяц будут у меня работать лучшие княжеские ремесленники, что увеличит объемы производства, пусть и временно.

— Теперь давай обсудим восточное направление, — сказал Андрей Юрьевич.

И это была третья тема, которая послужила истинной причиной приезда владимирского князя. Дело в том, что я присылал Андрею Юрьевичу свой план экспансии. Уже готовится экспедиция на чухонские земли. Там проводником и одним из командиров выступит старший сын ранее убитого старосты Крота. Ну и мой отец отправится в те края.

Мне нужна сеть острогов и взятие под контроль ближайших родов черемисов. Нужна соль и дорога за Камень, то есть за Урал. А князь собрался не только устраивать экономическую блокаду, но и взять под свой контроль Перский край, Парму. Я так же облизывался на те места. Там, самом деле, очень даже богато, большие запасы серебра. Не залежи, руды, а оплатой за меха у местного населения.

Из Пармы пушнина рекой течет в Новгород и перекрытие этого потока будет иметь очень большие последствия. Во-первых, это, наряду с другими мероприятиями по блокаде, сильно качнет настроения в Новгороде. Еще помниться там сильная рука князя, может и сами новгородцы пойдут просить великого князя о помощи и согласятся покориться.

Во-вторых, такие действия побудят шведов и, возможно, датчан и немцев к действиям. Торговля с Новгородом многим иноземцам выгодна и терять такой ресурс они не захотят. Готский Двор в Новгороде есть и там сотни готов и иных немцев. Не спроста это, значит сильно нужен этот город будущим ганзейцам.

Вот и договаривались мы относительно такой экспансии. Получится, что люди князя Андрея будут действовать чуть севернее, а люди Братства южнее, почти соприкасаясь с интересами Булгарии.

— Нет, воевода, я не бросаю тебя в лапы булгарского барса. Обещаю и помощь и вспомни, что Новгород новый я строю, перекрываю булгарам удобный пусть по рекам, — говорил Андрей Юрьевич.

Я все это понимал. И через свои сомнения вынуждал князя только к тому, чтобы прозвучало обещание помощи. На первых порах мне эта помощь не особо и нужна. В поход пойдет тысяча моих конных воинов собственно Братства, тысяча половцев Аепы, да сотня Михаила, сына Крота. Ростислав Рязанский обещал прислать помощь в три сотни ратников. Кроме того, есть договоренности с двумя родами, что они не только будут не против русской экспансии, но и помогут ей за освобождение от налогов на два года.

А вот после как, особенно, если булгары захотят проучить? Тут без князя никак.

— Большие силы ты задействуешь, — задумчиво сказал князь.

— Это не все. Часть мне нужна для иного, — отвечал я.

Князь и вправду недопонимает, какой силой стало Братство и что мы реальные политические игроки?

— А теперь рассказывай, воевода, почему у тебя такие урожаи? — перевел тему князь.

На самом деле, уборочная только началась, но уже понятно, что в среднем сам пятнадцать я на своих землях получил. Жаль, что только земли у Владово и та плодородная полоска у Москвы были обработаны по моей системе. Но и в других местах поля были засеяны, правда, там урожай был не больше сам семь, и то все нарадоваться не могли. Уже под озимые будем пахать плугами и удобрять втрое больше земли.

У меня дефицит гов… навоза! И смех, и грех, но это так. Скотины относительно много, но нужно заполнять новые селитряные ямы, нужно удобрять землю. И что важнее из этого — спорный вопрос. Вот вскрою через месяц первую яму, если она даст нормальное количество селитры, то важнее порох. Если будет мало, то забуду об этом.

Между тем, разговор с князем уже не клеился, все вопросы обсудили, а переход на отстраненные темы в беседе не случился. Мало того, что князь проявлял некоторое недовольство тем, что я не захотел предоставлять ему еще и мастеров бумажных дел, чтобы во Владимире делали бумагу, так еще мы оба были озадачены будущими свершениями. Много работы, очень много, а я через месяц уезжаю.

— Почему Изяслав? Почему не я? — задал вопрос Андрей Юрьевич, когда ему уже поднесли стременной ковш с медом.

Я не ответил, а князь, ухмыльнувшись, рванул своего коня с места в галоп.

— Потому что ты утопил бы всех в крови еще в большей, чем это делает Изяслав, — прошептал я.

У меня оставалось две недели для того, чтобы уладить все текущие вопросы на своих землях. Мало, это было очень мало. Выматывался так, что пару дней даже засыпал, лишь обняв жену. А ведь эта женщина меня все еще будоражила. Утром просыпался, будучи уверенным, что уж этой ночью, так точно продолжим занятие по зачатию наследников, но вновь возвращался далеко за полночь, может и хватало без огонька исполнить супружеский долг, но чтобы быстрее, ибо спасть — первое, что требовал организм. Именно долгом оно и воспринималось.

Может это и есть та самая супружеская жизнь, когда угасает пламя страсти, а остаются лишь тлеющие углисуровых будней и быта? Подбросишь палку, как бы это пошло не звучало, временно огонь и вспыхнет, но прогорит бревнышко и все, снова угли. Опыта семейной жизни у меня крайне мало, чтобы давать уверенные оценки. Но пока именно такие ощущения. И хочу же жену, стремлюсь находиться с ней рядом, но не могу. Работа и долг на одной чаше, и любовь со страстью, на другой! Что важнее?

Ответа не дам, так как тут многое зависит от людей. Мне казалось, что жена нормально воспринимает мои заботы, правильно относится суровой реальности. Она видела, что я мечусь, как белка в колесе, по всем землям, бегаю по производствам, отслеживаю обучение новиков и тренировки иноков-братьев, корректирую программы. А еще подготовка к посольству.

Я не просто собираюсь отправляться вКонстантинополем статистом. Причем, пожелай я такого туристического тура, так ничего бы и не вышло, не отдыхать еду в Турцию по горящей путевке. Конкретно меня хотят видеть в Царьграде, значит, будут переговоры, нужны подарки, да такие, чтобы удивить того, у кого все есть. А еще нужно эпатировать публику, продемонстрировать, что не лыком шиты.