– Энтони – настоящее чудо. Такой чистый и светлый мальчик, – с изрядной долей благоговения произнесла Эвани, когда мы отъехали от поместья. Тихо позвякивала сбруя, вгонял в сон ритмичный перестук копыт, фыркали негромко лошади, словно переговариваясь – звуки, даже самые простые, казались сейчас исполненными тайного смысла, точно складывались в грустную мелодию. – Глядя на него, я впервые подумала, какое счастье – быть матерью… Если когда-нибудь Небеса пошлют мне сына, то пусть он будет похож на Энтони!

– Главное, чтоб он безногим не был, а там пусть хоть маленьким чертёнком растет, – пробормотал Эллис себе под нос и нахмурился, словно что-то вспоминая.

К счастью, Эвани его не услышала.

– А вы, Эллис? – обратилась я к нему. – Для вас эта поездка была полезна?

– О, да! – расцёел он. – Исключительно полезна. Во-первых, я обзавёлся личным консультантом по ритуальным убийствам. Во-вторых, убедился, что Дуглас Шилдс вполне мог совершить убийство, все предпосылки в наличии. Вы слышали, что он преподавал вместе с историей? Астрономию и, внимание, медицину! – Эллис торжествующе воздел палец к небу. – Конечно, чтобы разобраться в дурацких полузабытых культах и обрядах нужно и то, и другое, и ещё математика не помешает – расчёты движения небесных тел и прочее… Но так или иначе, это даёт нам возможность. Точнее, ему.

Эвани гневно стиснула поводья:

– Вы подозреваете безутешного отца…

– Я знаю, на что способны безутешные отцы, – насмешливо перебил её Эллис. – Боюсь, мисс Тайлер, я видел слишком много людских пороков, чтобы верить исключительно в свет.

– Думаю, священник на исповеди тоже слышит всякое и знает о многих грехах. Но я не представляю, чтобы отец Марк сказал то, что сказали вы, – холодно заметила Эвани. В глазах её появился металлический блеск.

– Марк просто наивный дурак! – в сердцах рявкнул детектив. И добавил спокойнее: – Каким был, таким и остался, к счастью для этого мира – ему такие люди нужны.

Эвани поджала губы, отвернулась и хлестнула лошадь, посылая её рысью.

– Я не буду извиняться. И не надо смотреть на меня этим своим фирменным взглядом «вы-ещё-пожалеете-об-этом», Виржиния. Я всего лишь делаю свою работу, – цинично развёл руками Эллис. – Если бы я не подозревал каждого, находясь при исполнении, то в половине случаев преступники уходили бы от правосудия.

В памяти моей воскресло лицо Дугласа Шилдса, искаженное от горя.

А потом – образ Бесси Доусон. Мёртвой.

– Понимаю, – кивнула я осторожно. – Но, не обессудьте, сейчас я не стану составлять компанию вам, а лучше нагоню Эвани. Я-то как раз не при исполнении, а потому имею право на чувства. – Я помолчала. – А перед Эвани все же извинитесь.

– Я не виноват ни в чём, – буркнул обиженно детектив и взъерошил волосы, и без того пребывающие в беспорядке.

– Извиняются не всегда те, кто виноват или неправ, Эллис. Иногда – ровно наоборот… Увидимся за ужином.

Эвани я догнала быстро. Но до самого дома мы так и не обменялись ни единым словом.

А Эллис к ужину не явился.

– Мистер Джонс, будьте так любезны, напомните мистеру Норманну, что трапезничать в моём доме принято вместе, за одним столом.

Дворецкий склонился, прижав руку к груди. На воротнике у него темнели влажные пятна – жаркий день перешел в не менее душный вечер. Точнее сказать, в летнем платье было очень даже удобно, а вот в униформе – нет; её бы сменить на что-нибудь полегче, тем более приемов в особняке пока не намечалось, но Джонс оказался на редкость педантичным.

– Я бы с радостью, леди, – прокряхтел он. – Однако мистер Норманн соизволил уйти из поместья сразу же после того, как с прогулки вернулся.

– Мистер Брэдфорд? – обернулась я к доктору, почитывающему позавчерашнюю газету.

– Сожалею, леди, но не имею ни малейшего понятия, где может быть Эллис, – улыбнулся он тонко и, свернув газету, отложил её в сторону. – Могу лишь предположить, что он направился в деревню, чтобы вновь потребовать доступ в архивы.

– Так поздно? – удивилась я.

– Почему бы и нет? Дела, как говорят у нас, в Бромли, никогда не спят, – пожал плечами доктор и вдруг опять потянулся к газете. Достав карандаш, он черканул что-то на полях небрежно и передал её мне через Эвани. – К слову о столице, леди Виржиния. Думаю, вам приятно будет почитать заметку… Ту, что я отметил.

– Непременно, – я отложила газету, но Брэдфорд обезоруживающе улыбнулся:

– Нет-нет, посмотрите сейчас. Там маленькая заметка.

Удивленная его настойчивостью, я всё же развернула шуршащий лист.

На полях мелким и неразборчивым почерком было написано:

«Эллис в саду, беседует с Л.; новости дурные».

В недоумении я посмотрела на Брэдфорда. Тот не проронил ни слова, но глазами указал на замершего у дверей Джонса, потом – на миссис Стрикленд, накрывающую на стол… Больше ничего пояснять и не потребовалось. Подозревать собственных слуг, конечно, было дико. Дворецкий – ещё ладно, в бульварных детективах виноватыми частенько оказываются дворецкие, но горничная? Однако кое с чем я всё же согласилась: лучше соблюдать осторожность, ведь слуги могут проболтаться, к примеру, по глупости.

– Действительно, любопытная заметка. – Я свернула газету надписью внутрь и отложила в сторону. – Какой ароматный бульон! Недолюбливаю рыбу, но это нечто чудесное!

Самое трудное было дождаться конца ужина, степенно выпить чашечку кофе и только потом отправиться в сад – якобы подышать свежим воздухом. Около клумб с розами я услышала тихие шаги у себя за спиной и обернулась, сжимая кулаки, но почти сразу разглядела доктора Брэдфорда.

– Простите, если напугал вас, леди, – повинился он без видимых угрызений совести. Лицо его белело в густых сумерках, словно у привидения. Только глаза были сумрачными провалами за тонким стеклом очков. – Но мне подумалось, что кое-что вам не помешает… Ночи здесь прохладные, река близко, – и он накинул мне на плечи мягкую и лёгкую шаль.

– Спасибо, – растерянно поблагодарила его я. – Не помню у себя такой вещи…

– Это подарок моей бабки. Руки у неё золотые, и возраст не помеха, – пояснил Брэдфорд и практично добавил: – Разумеется, я рассчитываю, что шаль вы потом вернёте. Бывает, что на дежурствах в Управлении она спасает меня от сквозняков.

– О… Разумеется, – с облегчением кивнула я. Только подарков от посторонних мужчин не хватало! А так получается простая, ни к чему не обязывающая галантность. – Вы собираетесь составить мне компанию?

– Конечно, – подтвердил доктор невозмутимо. – Вдруг убийца прячется именно в вашем саду? Или… – сощурился он. – Или вас смущает, что вы останетесь наедине с тремя мужчинами, да ещё ночью? Может, стоит позвать компаньонку?

Во мне тут же взыграла бабушкина бунтарская кровь. 

– Смущаюсь? Нет. Во-первых, я в своём поместье и вольна вести себя, как мне заблагорассудится, а болтливые слуги вылетят с треском, в одну секунду и без рекомендаций. Во-вторых, Эллис вполне сойдет за дуэнью, – добавила я.

– Не вздумайте ему такое сказать, всё-таки он мужчина, – с улыбкой предупредил Брэдфорд. – К слову, вы не туда идете. Я бы стал искать Эллиса в самой тёмной части парка. Там.

И он указал на лабиринт можжевеловых зарослей. Я пригляделась – и различила за густыми ветвями неясный свет.

Потайной фонарь.

– В таком случае поспешим, мистер Брэдфорд. Невежливо будет заставлять мистера Маноле излагать свою историю несколько раз.

Интуиция не подвела доктора Брэдфорда. За очередной оборонительной стеной из можжевельника мы обнаружили и Эллиса, и Лайзо. Детектив сидел прямо на земле, подстелив свой пиджак. Не слишком аккуратно… Впрочем, эта деталь туалета явно и не такое переживала – и давно уже потеряла приличный вид. А Лайзо и вовсе устроился на низкой ветви старой яблони, свесив одну ногу вниз и опершись на ствол. Тусклый огонек оплывшей свечи в фонаре трепетал, то выхватывая расстегнутый ворот белой рубахи, то вновь погружая Лайзо во тьму.