Основные направления нового развития экономики были определены еще в 1971 г. в докладе совещательного комитета при министерстве внешней торговли и промышленности. Они предусматривали ориентацию на наукоемкие отрасли, в частности — производство электронно-вычислительной техники, технологии сложной сборки, индустрию информации и пр. Однако плавный переход к новой структуре был прерван кризисами начала 1970-х годов, от которых в наибольшей степени пострадали такие развитые отрасли, как черная и цветная металлургия, химическая промышленность, нефтепереработка, целлюлозно-бумажная промышленность. Именно в них был отмечен очень высокий уровень снижения производства, банкротств и увольнений.

1970-е и начало 1980-х годов прошли в японской экономике под знаком политики экономии ресурсов. Речь шла об экономии всех видов ресурсов — сырьевых, материальных, энергетических, трудовых, капиталов с целью снижения издержек производства и повышения уровня конкурентоспособности продукции. Этой политики придерживалось абсолютное большинство компаний во всех отраслях промышленности (в том числе растущих), а также население в повседневной жизни. Результаты такой политики были весьма впечатляющими. При росте производства в добывающей и обрабатывающей промышленности с середины 1970-х до середины 1980-х годов примерно на 70 % потребление энергии выросло только на 16 %, а сырья и материалов сократилось почти на 17 %. При этом удельные энерго- и материалоемкость (частные от деления индекса потребления энергии, сырья и материалов на индекс промышленного производства) за тот же период снизились соответственно на 31 и 52 %.

Изменение отраслевой структуры производства происходило во многом благодаря усилиям в этом направлении государства: в 1978 и 1983 гг. были приняты две пятилетние программы утилизации производственных мощностей в депрессивных отраслях промышленности. В частности, по первой программе было утилизировано свыше 30 % мощностей в алюминиевой промышленности и судостроении, 56 — в производстве хлопчатобумажной пряжи, 20 — в производстве нейлона, 45 % — мочевины. По второй программе утилизировано 36 % производства этилена и мочевины, 15 — вискозы, 20 % — аммиака. После повышения курса иены в 1985 г., отрицательно сказавшегося на конкурентоспособности продукции экспортно-ориентированных отраслей, было провезено дополнительное сокращение мощностей, например, в судостроении, нефтехимии, доменном производстве. Одновременно со скрапированием основного капитала в «структурно больных» отраслях проводилось их техническое перевооружение и переориентация на выпуск продукции на основе новых технологий.

Весьма динамично в этот период развивались наукоемкие отрасли с высокой долей добавленной стоимости: производство интегральных схем, промышленных роботов, ЭВМ, станков с числовым программным управлением (ЧПУ), аэрокосмической техники, оборудования для атомных электростанций, автоматических линий и пр. В целом темпы роста таких производств были на порядок выше, чем в среднем по промышленности. Объем указанной продукции вырос с середины 1960-х до середины 1980-х годов в десятки раз. В середине 1980-х годов Япония производила примерно 2/3 мирового выпуска роботов, около половины станков с ЧПУ, примерно 3/4 сверхбольших интегральных схем, около 90 % видеомагнитофонов.

В результате вышеуказанных процессов значительно изменилась отраслевая структура обрабатывающей промышленности: в общем объеме промышленного производства с 1975 по 1983 г. почти в два раза сократились доли пищевой промышленности, нефте- и углеобработки, черной и цветной металлургии; более чем в два раза — строительно-керамической, а текстильной — с 4,7 до 3,2 %. В то же время доля электромашиностроения возросла с 9,2 до 25,8 %, точного машиностроения — с 1,7 до 2,7 % и в целом продукции тяжелой промышленности (за счет машиностроительного комплекса) — с 62 до 74 %.

Вместе с тем меры, принимавшиеся Японией в связи со структурной перестройкой и экономией ресурсов, не могли не сказаться на уровне занятости. Численность рабочей силы сократилась весьма значительно, прежде всего, из-за скрапирования мощностей в «структурно больных» отраслях, но также и в связи с внедрением трудосберегающих технологий. Увольнения в этот период коснулись не только временных (что происходило сразу после кризиса 1974–1975 гг.), но и постоянно занятых рабочих, что увеличило безработицу.

Для смягчения негативных последствий кризиса и структурной перестройки в стране была расширена система страхования по безработице (1974 г.), которая распространялась не только на постоянных работников крупных предприятий, как это было раньше. Кроме того, в 1977 г. была создана служба стабилизации занятости. Государство начало выдавать субсидии сокращающим объем производства предприятиям, многих рабочих увольняли временно с сохранением заработной платы, других отправляли в длительные отпуска, увольняющимся выдавали пособия. В целом за этот период заработная плата все же продолжала расти, хотя и очень медленно. Предприниматели пошли на сохранение рабочих мест при согласии профсоюзов на замораживание заработной платы. Это было проявлением основной черты сложившихся японских трудовых отношений: ориентации на предприятие, на сотрудничество партнеров ради достижения главной цели — повышения производительности.

Отношения на производстве строились не на противостоянии, а на совмещении интересов, что составляет суть неопатернализма. Японские предприниматели в отношении лиц наемного труда проводили политику с опорой на человеческий фактор. В результате предприятие было для работников тем местом, где они объединены общими целями и интересами и где ощущают себя членами одной общности (во многом такое ощущение воспитано на конфуцианском догмате сыновней почтительности, которая трансформировалась в лояльность). Предприятие, став «домом» для работника, фактически охватывало весь его жизненный цикл — от свадьбы до похорон через систему своего социального обеспечения. Все это позволяло сохранять благоприятный социальный климат в компании и в стране, гарантировало социальную стабильность в обществе. Новое в трудовых отношениях, что постепенно пробивало себе дорогу, например, признание индивидуальных интересов работников, вводилось весьма осторожно и аккуратно.

Мероприятия правительства по проведению структурной перестройки промышленности в условиях снижения объема собираемых налогов из-за замедления темпов экономического роста и активного использования практики дефицитного бюджетного финансирования привели к серьезному росту государственного долга, углублению кризиса государственных финансов в целом, снижению возможностей капиталонакопления. В связи с этим в начале 1980-х годов на повестку дня встал вопрос о проведении административно-финансовой реформы.

Главными ее направлениями были ограничение государственных расходов (реорганизация системы субсидий, перестройка и сокращение административного аппарата), отмена или смягчение бюрократического контроля и регламентаций (в сфере создания новых предприятий, контроля над иностранной валютой, банковского дела), реорганизация системы общественного предпринимательства (упразднение табачной монополии, проведение денационализации государственных железных дорог, телефонно-телеграфной корпорации и пр.). Иными словами, в условиях перехода к новой интенсивной модели роста, а также возросшей финансовой, технической и организационной мощи частного капитала речь шла об ограничении рамок государственного регулирования экономики и об использовании во все больших масштабах рыночных механизмов.

Темпы экономического роста в этот период были значительно ниже, чем в предыдущий, но экономика развивалась достаточно стабильно. Основным фактором ее развития стал научно-технический прогресс. По оценкам японских ученых, вклад НТП в обеспечение экономического роста во второй половине 1970-х — первой половине 1980-х годов составил 70 %, а в отдельные годы поднимался до 80–90 %. Причем важным элементом в этом процессе являлось усиление роли собственных научно-технических разработок (расходы на научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы — НИОКР в мот период выросли более чем втрое). Вместе с тем Япония продолжаю оставаться крупнейшим покупателем лицензий среди развитых стран. НТП был одной из главных составляющих роста производительности труда. В обрабатывающей промышленности, например, индекс производительности вырос с 54,4 в 1975 г. до 127,6 в 1989 г., в сельском хозяйстве — с 69,1 до 104,7 (1985 г. = 100).