Чуть позже Маунтбэттен писал губернатору Бенгалии Ф. Барроузу, что его план оставляет дверь открытой для единой, но независимой Бенгалии, которая не принадлежала бы ни Пакистану, ни Индии.
Однако Конгресс усмотрел в идее независимой Бенгалии своеобразный маневр в пользу Мусульманской лиги. В случае ее реализации Мусульманская лига, используя мусульманское большинство в законодательном собрании провинции, добилась бы ее присоединения к Пакистану. Конгресс же, находившийся в меньшинстве, не смог бы предотвратить такой ход событий. Неру и другие лидеры Конгресса решительно выступили против создания единой независимой Бенгалии.
В результате Сухраварди был вынужден отказаться от этой идеи, но начал активно зондировать возможность передачи Калькутты Восточной Бенгалии или, если это окажется нереальным, превращения Калькутты с ее промышленными пригородами в свободную международную зону.
Настал решающий час для определения судьбы Бенгалии. За несколько дней до отъезда Маунтбэттена в Лондон, 18 мая 1947 г. для окончательного принятия решения по плану о разделе Индии Неру от имени руководства партии сообщил ему, что Конгресс решительно выступает против создания независимой Бенгалии. Кроме того, он дал интервью одной из газет, в котором заявил, что Конгресс согласится на сохранение единой Бенгалии только в том случае, если она останется в составе Индии. С учетом всего этого Комитет по делам Индии при кабинете министров Великобритании принял решение о разделе Бенгалии.
Не менее сложной была проблема Панджаба. Если в Бенгалии были две основные религиозные общины — мусульмане и индусы, то в Панджабе присутствовал еще и третий этно-конфессиональный компонент — сикхи. При общем населении в 28,4 млн. человек на долю мусульман приходилось 16,2 млн., индусов — 8,2 млн., сикхов — 4 млн. Панджаб состоял из 29 округов, сгруппированных в пять областей. В двух западных областях — Мултане и Равалпинди мусульмане существенно преобладали — 9 млн. против 2 млн. немусульман. В округе Лахор было 4 млн. мусульман и 3 млн. индусов и сикхов. Ситуация осложнялась еще и тем, что в этом же округе находился г. Амритсар с сикхской святыней Золотым храмом. В двух остальных округах — Джалландаре и Амбале — преобладали индусы и сикхи (всего 7 млн.), а мусульман насчитывалось 3 млн.
Мусульманская лига настаивала на том, чтобы весь Панджаб отошел к Пакистану. Однако Конгресс склонялся к разделу Панджаба как единственному решению этой проблемы. Его позиция была в принципе поддержана лидерами сикхов. Сикхи оказались перед сложной дилеммой. С одной стороны, они не могли согласиться на присоединение к Пакистану, с другой — любой раздел был бы для них особенно губительным, поскольку они рассеяны по всей провинции. Поэтому среди сикхских лидеров были и такие, которые выступали за создание коалиционного правительства в провинции из представителей мусульман, индусов и сикхов. Однако эта идея не была осуществлена. Дискуссии о разделе Панджаба вызвали вспышки религиозно-общинной розни и насилия. Началась настоящая гражданская война, унесшая тысячи жизней.
Положение осложнялось тем, что в Панджабе находилось около одного миллиона недавно демобилизованных солдат из всех трех общин. Религиозная вражда могла перекинуться и на армию, в которой влияние английских офицеров значительно ослабло, поскольку солдаты хорошо понимали, что этим офицерам скоро придется покинуть Индию.
Но лидеры сикхов, как и индусов, в конечном счете потребовали раздела Панджаба. Рабочий комитет влиятельной сикхской партии «Широмани акали дал» в середине апреля 1947 г. в своей резолюции с удовлетворением отмечал, что индусы и сикхи Панджаба полностью согласились на раздел провинции.
Между тем Маунтбэттен долгое время не исключал возможности создания независимого Панджаба, как и в случае с Бенгалией. Однако для Мусульманской лиги Панджаб принципиально отличался от Бенгалии — без Бенгалии можно было создать жизнеспособный Пакистан, а без Панджаба или его части такая возможность была равна нулю. Для руководства Конгресса и сикхов создание независимого единого Панджаба с большинством мусульман означало бы поглощение его Пакистаном после ухода англичан из Индии.
В итоге план раздела Панджаба по принципу большинства той или иной общины предусмотрел отход 17 округов к мусульманам и 12 — к немусульманам. При этом сикхи оказались разделенными почти поровну.
Были немалые проблемы и с другими провинциями. Так, в Северо-Западной пограничной провинции, где мусульмане составляли абсолютное большинство (индусы и сикхи насчитывали всего 7 % населения), Конгресс возглавлял правительство под руководством Сахиб-хана — брата упомянутого выше Абдул Гаффар-хана, известного как «пограничный Ганди». Мусульманская лига начала движение за свержение этого правительства при негласной поддержке английского губернатора провинции. Вице-король Маунтбэттен пришел к выводу о необходимости проведения референдума в СЗПП.
2 мая 1947 г. Маунтбэттен направил правительству Великобритании предварительный проект плана раздела Индии. 8 мая, еще до того, как вице-король получил ответ из Лондона, Ганди предпринял очередной шаг по спасению единства страны. В послании Маунтбэттену он призвал его отказаться от раздела, но этот демарш не имел последствий.
В это же время Патель обвинил англичан в том, что, «оставаясь нейтральными, но имея власть, они на деле подталкивают к гражданской войне». Он потребовал, чтобы вице-король немедленно передал власть временному правительству. По его мнению, это помогло бы «установить мир в течение недели», так как те, кто совершают акты насилия, делают это в условиях, когда нет сильной центральной власти. Без вмешательства третьей силы (т. е. англичан) Конгресс и Мусульманская лига безотлагательно разрешат свои разногласия.
Между тем предложенный Маунтбэттеном план был существенно изменен кабинетом министров Великобритании (10 мая 1947 г.). Теперь предполагалось поделить Индию на несколько частей вместо того, чтобы разрешить некоторым территориям отделиться от будущего Индийского союза, если они не желают в нем остаться.
Неру решительно выступил против такого замысла. Он заявил, что этот план угрожает Индии и будущим отношениям между Великобританией и Индией. По его мнению, Конгресс не может принять предложения, которые разрушат Индийский союз, принять «теорию», по которой «провинции становятся независимыми государствами, преемниками предыдущей власти».
После консультаций с Неру, Пателем, Джинной и другим лидером Мусульманской лиги — Лиакат Али Ханом англичане были вынуждены пересмотреть свои предложения. Пока шла подготовка к окончательной выработке плана, который получил название по имени вице-короля, все заинтересованные стороны продолжали оказывать давление с тем, чтобы добиться наиболее выгодных для себя условий.
В Англии бывший премьер-министр У. Черчилль требовал статуса доминиона для «нескольких частей разделенной Индии». Он подчеркивал, что помимо Хиндустана и Пакистана на Индостанском субконтиненте должен существовать Союз княжеств.
В Индии Ганди продолжал выступать против раздела страны. «Задача британской власти, — писал он, — не изменять карту Индии. Все, что нужно сделать англичанам, — это уйти из Индии, по возможности соблюдая порядок, но в любом случае — уйти из Индии в срок или раньше, может быть, даже и в условиях хаоса».
Джинна, в свою очередь, вдруг потребовал создания коридора через весь Хиндустан для соединения западной и восточной частей Пакистана, а Сухраварди продолжал вести переговоры с советниками вице-короля о создании независимой Бенгалии.
Наконец настал решающий час. Вернувшись из Англии. Маунтбэттен представил план раздела Индии на совещании с индийскими лидерами, который ими был в принципе одобрен. 3 июня 1947 г. план Маунтбэттена был обнародован. Это было окончательное решение о разделе Индии на независимые доминионы — Индию (Индийский союз) и Пакистан.
На следующий день вице-король объявил 15 августа 1947 г. Днем независимости Индии. За остававшееся время предстояло сделать еще очень многое. На заседании Всеиндийского комитета Конгресса в середине июня прошло бурное обсуждение предстоящего раздела страны. Неру призвал конгрессистов поддержать план раздела: «Раздел лучше, чем убийство невинных граждан». Патель продолжил в том же духе, сказав, что вне зависимости от Конгресса «Пакистан уже реализуется в еще не разделенных Бенгалии и Панджабе. Поэтому лучше признать Пакистан, чем продолжать то разрушение, которое происходит в Индии».
