— Я еще не закончил с тобой разговаривать, — заявляет он, приподнимая бровь.

— Ну, а я закончила с тобой разговаривать. — Я одариваю его своей наилучшей улыбкой, прежде чем захлопнуть перед ним дверь. Я готова насладиться грохотом удара двери о раму, но этого не происходит.

Я как в замедленной съемке наблюдаю, как он протягивает руку, преодолевая магический барьер, который защищает мою комнату, чтобы не дать двери закрыться. — Что за черт? Как ты это делаешь? — Паника пробегает по моему позвоночнику, когда я смотрю на него, разинув рот.

Он делает шаг вперед, без усилий заходя в мою комнату, и я инстинктивно делаю шаг назад.

— Как, блядь, ты сюда зашел? Заклинание Броуди…

Он обходит меня, как будто это его пространство, а не мое, и останавливается у моего стола, где розы занимают большую часть места.

— Красивые розы. Сколько у тебя их сейчас? Двенадцать?

Лукавая усмешка, приподнимающая уголок его рта, заставляет меня уставиться на него, пока я соединяю точки воедино. — Они от тебя, — выдыхаю я, и он кивает, а в его глазах плещется триумф.

— Не за что.

— Убирайся к чертовой матери из моей комнаты, Рейден. — Я указываю дрожащей рукой на дверь, но он качает головой.

— Не думаю, что я это сделаю, — размышляет он, доставая одну из роз из вазы и вертя ее в руке. Я прошу магию защиты в комнате, вышвырнуть его, но ничего не происходит. — Держу пари, когда Броуди создавал это заклинание защиты для твоей комнаты, он не упомянул о лазейке. — Я сглатываю. Он прав, и он это знает.

— О какой лазейке? — Хрипло спрашиваю я, не уверенная, является ли блеск в его глазах оттенком тьмы или желания.

— О магии крови, например, — заявляет он, как будто это все объясняет.

— Я не знаю, что это значит.

Он сокращает расстояние между нами, протягивая мне розу, и, несмотря на мое желание, чтобы он убирался ко всем чертям, я тянусь за ней.

— Тебе не обязательно приглашать меня войти, и ты не можешь вышвырнуть меня, потому что я пролил двенадцать капель своей крови на эти прелестные маленькие розы, а ты без всякого моего участия внесла их прямо в защищенное пространство.

37

АДРИАННА

— Т

ы подарил мне цветы, чтобы обойти защитные чары моей комнаты. — С моих губ срываются полные неверия слова, и он улыбается мне.

— Да.

— Зачем?

— Чтобы ты не могла от меня спрятаться. Чтобы я мог быть здесь, когда хочу, а не только когда ты этого захочешь, — объясняет он, пожимая плечами, как будто это действительно так просто.

— Но я не пряталась, когда ты начал дарить их мне. Только сегодня. И технически, я не прячусь, я просто не хочу иметь с тобой дело прямо сейчас, — поправляю я, пока адреналин струится по моему телу.

— Я знал, что рано или поздно это произойдет.

Я усмехаюсь. Этот человек. Этот гребаный человек. — Значит, ты хотел обмануть мое доверие. — Я поднимаю бровь, глядя на него, и он пожимает плечами.

— Не думаю, что ты когда-либо мне доверяла, чтобы я мог его обмануть. — Ну, блядь. Тут он меня поймал. — А теперь мы поговорим как взрослые. Где бы ты хотела сесть? — Он обводит рукой комнату, а я качаю головой.

— Мы ни о чем не будем говорить. Ты уберешься к черту из моей комнаты и оставишь меня в покое.

Он выдвигает стул из-за стола, крутит его на одной ножке, прежде чем устроиться поудобнее. Стул развернут назад, его руки сложены на спинке, и он смотрит на меня. Это самый нехарактерный поступок этого парня, который я когда-либо видела. Он чопорный, правильный и самодовольный — как всегда. Но обычно это выглядит не так.

— Адрианна, у меня впереди весь день, до самой ночи, и я более чем счастлив пропустить завтрашний день, если это означает, что мы доберемся до сути. Сколько времени это займет, зависит от тебя.

Это не может быть реально. — Ты осел.

— Нет, я настойчив, и ты только сейчас осознаешь степень этого, — парирует он, пожимая плечами, и я отворачиваюсь от него. Меня бесит, что я разрываюсь между желанием врезать кулаком ему в челюсть и тем, чтобы захватить его полные губы своими.

Мне нужно, чтобы он убрался из моего пространства — и поскорее.

Мой взгляд останавливается на розах, стоящих на столе позади него. — Тебя вышвырнет из комнаты, если я выброшу розы? — Он качает головой, и в уголках его рта появляется дразнящая улыбка. — Откуда мне знать, правда ли это?

Не теряя ни секунды, он встает, хватает вазу и подходит к окну моей спальни. Он распахивает его, прежде чем протянуть вазу в моем направлении. — Выкинь их. И узнай.

Я моргаю, глядя на него, моя грудь сжимается от боли при мысли о том, что случится с цветами, если я выброшу их из окна. Сжав губы, я делаю глубокий вдох, сдерживаю свой гнев и вспоминаю один из уроков моего отца.

Иногда тебе придется быть уступчивой, чтобы получить нужную информацию. Наберись терпения.

Прочистив горло, я останавливаю на нем взгляд. — Как насчет того, чтобы перейти к делу, ради которого ты здесь? Тогда ты сможешь убираться к чертовой матери, — ворчу я, от чего его улыбка растягивается еще шире, и он закрывает окно и ставит розы с вазой на стол.

Он снова садится на стул и кивает в сторону кровати. — Устраивайся поудобнее, Адрианна.

Поджимая губы, я прищуриваюсь, глядя на него, и медленно сажусь в изножье своей кровати.

— Идеально. Так почему ты злишься, Адрианна? — спрашивает он, переходя прямо к делу. Его глаза почти… нежные, тон легкий, а черты лица расслабленные — полная противоположность мужчине, который обычно находится передо мной.

Я наклоняю голову. — Рейден, которого я знаю, импульсивен, полон вспышек гнева и ярости… а не такой, как сейчас.

— Я пробую кое-что новое. Развлеки меня.

— Я бы предпочла этого не делать.

Он не отвечает, ни единого слова, ожидая, пока я заговорю.

Просто выскажись, Адди. Чем скорее ты выплюнешь это, тем быстрее он уйдет.

— Ладно, я злюсь из-за того, что Вэлли и ее мудак-отец атаковали меня на глазах у всех присутствующих на балу. Всех, кроме тебя, — той самой причины, по которой меня атаковали в первую очередь. Последние слова, которые ты мне сказал, были извинениями за то, что ты пришел на мероприятие с Вэлли. У тебя гребаный талант постоянно появляться в моей жизни, вмешиваться, когда мне это не нужно. Но когда ты действительно был нужен, тебя нигде не было видно. — Это прозвучало так по-детски, но мне плевать. Я знаю себе цену и не собираюсь позволять какому-то парню, пусть даже чертовски горячему вампиру, говорить мне страстные слова и одаривать еще более страстными взглядами, а потом бросать в трудную минуту, когда это действительно имеет значение.

— Значит, ты не считаешь, что я должен извиняться за то, что вошел на бал с Вэлли? — спрашивает он, в замешательстве хмуря брови, и я пожимаю плечами.

— Нет.

— Чушь собачья.

— Рейден, моя проблема не в том, что ты вошел с ней на бал. А в том, что ты оставил меня в затруднительном положении. Не уходи от темы, — ворчу я, и он качает головой.

— Это не уход от темы. Я думаю, это очень важно и полная чушь.

Он явно не собирается оставлять это так просто. — Почему?

— Если бы ты вошла с парнем, который не был Криллом, Броуди или Кассианом, тогда я был бы вне себя от ярости, — ворчит он, и его челюсть сжимается при мысли об этом.

— Что бы я ни делала с любым парнем, твоим другом или нет, это не имеет к тебе никакого отношения.

Он усмехается. — Продолжай убеждать себя в этом.

— Ты бредишь, — огрызаюсь я, сжимая руки в кулаки на коленях и свирепо глядя на него.

— Нет, я сосредоточен. Это ты просто еще не догнала.

— И не собираюсь, — огрызаюсь я в ответ, злясь на себя за то, что моя дерзость показывает, насколько сильно он действует мне на нервы.

Закрывая глаза, я делаю глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки.

— Мне жаль, что меня там не было.