Черт.

Я делаю шаг к нему, и его плечи немного расслабляются, когда мы начинаем идти в ногу.

— Куда мы идем? — Спрашиваю я, когда он накидывает на меня плащ.

— Проверить, насколько сильно это повлияло на твою магию.

17

РЕЙДЕН

П

оцелуй аметиста.

Гребаный «Поцелуй Аметиста».

Что это за дерьмо?

Она чертова принцесса. Боззелли должна боготворить землю, по которой она ходит, а не мучить ее. И не заблуждайтесь, это именно то, что это такое: пытка. Почему что-то подобное вообще существует на территории академии?

Честно говоря, подобные вещи не должны быть сюрпризом. Теневые ходы — классика для Совета и всех, кто находится в их власти. Черт, откровения о том, что Кеннер удерживает чертову королеву на своей территории, должно быть достаточно. Особенно когда Кассиан подтвердил, что они все это время знали. Возможности тех, кто здесь командует, безграничные, и мы ничего не сможем с этим поделать.

Я хочу вернуться туда и разорвать Боззелли в клочья, но это возымело бы эффект, противоположный желаемому.

Черт.

Мы здесь для того, чтобы найти идеального наследника нашего королевства, а не для этого.

Глядя на Адрианну, я, кажется, не могу избавиться от стеснения, нарастающего в моей груди. Ее кожа бледна, плечи ссутулены, а шаги короткие и вялые. Она — оболочка самой себя. Держу пари, если бы я сказал что-нибудь, что вывело бы ее из себя прямо сейчас, я бы не получил ее обычной язвительности в ответ, которой я так сильно желаю. Мне повезет, если она хотя бы отмахнется от меня, но я бы поставил на то, что она вообще никак не отреагирует.

Ей, вероятно, нужно лечь в постель и отдохнуть, но моя бабушка всегда была рядом, когда мне было плохо. Если я был белым как полотно, она все время была бы рядом со мной, но вместо того, чтобы укрывать меня одеялом, она отправляла меня в сад — играть, тратить энергию и оставаться на свежем воздухе.

— Ты сможешь заснуть, когда покажешь мне, какой ты сильный, — говорила она, и теперь я нахожусь на ее месте, горя желанием увидеть, как эта девушка-фейри докажет свою силу, несмотря на очевидное.

По мере того как мы медленно идем по тропинке, путь становится все более тенистым. Деревья возвышаются над нами, и когда я смотрю на Адрианну, ее брови нахмурены. К счастью, она заговаривает прежде, чем я успеваю задать вопрос.

— Почему я всегда оказываюсь здесь с кем-то из вас?

Оглядываясь по сторонам, я понимаю, что мы находимся в том самом месте, где я впервые увидел ее, где она впервые дала волю своему дерзкому языку и поставила меня на место, несмотря на мои усилия. Справа от нас виднеется поваленное дерево, и я направляюсь к нему, желая, чтобы она села.

— Это явно наше особое место, — размышляю я, и она усмехается. — Только не становись слишком сентиментальной по этому поводу, — добавляю я, понимая, что мой суровый облик сходит на нет.

— С чего бы это? — спрашивает она, приподнимая бровь.

Я прочищаю горло, смотря в нее, прежде чем устремляю взгляд прямо перед собой. — Девушки странно относятся к подобной семантике. Не смотри на меня так, я просто констатирую факты, — добавляю я, когда она начинает сердито смотреть на меня.

К счастью, она смягчает взгляд, закатывая глаза, и я наслаждаюсь свойственной ей искрой, всплывающей на поверхность, даже если это происходит всего на долю секунды.

Она садится со вздохом, ее голова наклоняется вперед, а веки закрываются.

Сняв свой красный плащ, я накидываю его на бревно и сажусь рядом с ней. Несмотря на мое желание не оставлять ее одну, я даю ей несколько минут, чтобы расслабиться после прогулки.

Я все еще не могу смириться с тем, что вижу ее такой. Может быть, мне стоит позвать остальных, но часть меня хочет остаться с ней наедине. Ей не нужно, чтобы еще больше людей сновали вокруг, когда она не в полной своей силе. Не то чтобы я знал, что все это значит для меня.

Она враг, фейри, принцесса фейри, но все равно фейри.

Я должен ненавидеть ее, сейчас больше, чем когда-либо, точно так же, как сказал Шон, когда пытался напасть на нее ранее, но я не могу. Меня тянуло к ней раньше, но теперь? Это нечто совершенно другое.

С ее губ срывается стон, когда она откидывается назад и поворачивает шею, пытаясь избавиться от боли в конечностях.

— Ладно, давай сосредоточимся на твоей магии, чтобы ты не зацикливалась на боли, — бормочу я, поднимаясь, чтобы встать перед ней. Она смотрит на меня сквозь ресницы так, будто хочет ударить меня в пах. Она борется. Если я это вижу, она определенно это чувствует. Отвлечься. Вот что ей нужно. — Итак, ты какое-то время притворялась, что используешь только магию земли, и я видел, как ты используешь свои способности к магии воздуха, но тебе придется рассказать мне об уровнях всех своих королевских навыках, чтобы мы могли во всем разобраться.

— Я ничего не собираюсь тебе рассказывать, — ворчит она, проводя рукой по лицу.

Я в замешательстве морщу нос. — Почему?

— Если я расскажу тебе о своих способностях в соответствии с уровнем владения ими, это только раскроет мои уязвимые места, — заявляет она, оставляя меня изумленно пялиться на нее.

— Нет, это не так.

— А как тогда? — Она смотрит на меня как на сумасшедшего, и я качаю головой.

— У тебя есть доступ ко всем пяти видам магии, которые могут использовать фейри. В этом нет ничего уязвимого. — Она поднимает брови, но по-прежнему не делится информацией. — Как насчет того, чтобы ты мне не рассказывала, но сама оценила себя по десятибалльной шкале в сравнению с твоим обычным уровнем силы.

Она поджимает губы, как всегда, обдумывая варианты, прежде чем едва заметно кивнуть мне. Ее челюсть сжимается, а на виске пульсирует вена, когда она поднимается на ноги. Я почти отказываюсь от своего предложения. Она не готова к этому, но жизнь несправедлива, как и все это. Она должна пройти через это, нравится ей это или нет.

Я открываю рот, чтобы подбодрить ее, когда ее взгляд встречается с моим. — Пожалуйста, просто перестань говорить. Я пытаюсь, и мне не нужно, чтобы ты диктовал мне, что следует делать, — огрызается она, а в ее глазах ясно читается предупреждение.

Чертовски язвительная. Мне это нравится.

— Как скажешь, — отвечаю я, поднимая руки в знак капитуляции.

От меня не ускользнуло, что она интерпретирует каждое мое действие как негативное, но я не поправляю ее. Нет, если это подольет масла в огонь, горящий глубоко внутри нее.

Закрыв глаза, она делает глубокий вдох. Некоторое время ничего не происходит, пока снизу не доносится тихий звук чего-то тянущегося. Я смотрю вниз и вижу лианы, торчащие из земли и медленно приближающиеся к моим ногам.

Я делаю шаг назад, тыча в нее пальцем. — Только не снова, — ворчу я, получая от нее легкую ухмылку. Я не забыл, как она проделала это в последний раз, когда я сидел за столом с ребятами. Я был готов броситься за ней, когда она встала и начала неторопливо удаляться, но обнаружил, что прирос к месту.

— Но это весело, — ворчит она, глядя на меня щенячьими глазами, и я качаю головой.

— Как ощущения по сравнению с обычными? — Спрашиваю я, продолжая уворачиваться от лиан, пока она, наконец, не уступает и не позволяет им вернуться обратно в землю.

Ее губы изгибаются, пока она задумывается, после чего она поворачивается ко мне спиной и направляется к одной из небольших цветочных клумб, расположенных вдоль небольшой рощицы. Она наклоняется, поглаживая пальцем розовый лепесток, и я наблюдаю, как он светлеет под ее прикосновением.

— Честно говоря, это, наверное, семерка. Обычно я могла бы заставить лозы быть бесшумными, но их шум прорастания, вероятно, услышали даже в чертовой академии, — ворчит она, проводя пальцами по окружающим цветам, прежде чем подняться на ноги.

— Семь? С этим можно работать.

Она хмыкает в знак согласия, но в ее глазах пляшет разочарование, когда она смотрит на меня. — Может быть, на этот раз, тебе стоит сделать шаг назад, — бормочет она, заставляя меня нахмуриться.