— Почему?

— Ты не обязан. Я просто так, из вежливости, — выдыхает она, когда ее веки снова закрываются.

Без предупреждения вокруг нас усиливается ветер, и я мгновенно понимаю, что она сосредоточилась на своей магии воздуха. Она права. Я определенно должен сделать шаг назад. Я уже сталкивался с ее силой. Я бы предпочел не испытывать ее эффект на себе снова.

Деревья сгибаются от порыва, и несколько листьев падают на землю, но складка между ее бровями говорит мне, что она недовольна. Когда действие магии заканчивается, ветерок замирает, и ее глаза открываются, а разочарование в них читается сильнее, чем раньше.

— Четыре, — прохрипела она, прежде чем прочистить горло и снова отвернуться от меня.

Это чушь. Абсолютная чепуха, но больше всего в моей голове бьется смятение от того, что я хочу исправить ситуацию для нее. Я не помогаю. Я не помогаю тем, кто в этом нуждается. Я эгоист, и мне это нравится.

Прочищая горло, я вырываюсь из своих мыслей. — Следущая.

— Мне нужна минутка, — ворчит она, уперев руки в бедра и глядя в землю. Она по-прежнему стоит ко мне спиной, и это только усиливает смятение внутри меня.

— У тебя нет ни минуты, — ворчу я, и она поворачивает ко мне лицо со свирепым взглядом.

— У меня будет все, что мне, черт возьми, нужно.

— А если кто-то нападет на тебя, что ты будешь делать тогда? — парирую я, широко раскинув руки, и делаю шаг к ней.

— Единственный человек, который может напасть на меня прямо сейчас, — это ты.

— Это не то, о чем я говорю, и ты это знаешь. — Я качаю головой, делая еще один шаг к ней. — Ты думаешь, Боззелли будет снисходительна к тебе теперь, когда она ослабила твои способности?

Меня встречает тишина, а ее взгляд продолжает темнеть. Я прекрасно понимаю, что прямо сейчас все порчу, но, кажется, не могу остановиться. Моя инстинктивная реакция — отталкивать всех, особенно когда они действуют мне на нервы так сильно, как она.

Я не должен быть здесь, помогая ей. Я не должен ничего этого делать.

Ей нужен отдых, а мне нужно немного пространства. Что-то изменилось в моей голове, и я не могу мыслить ясно.

— Если ты не можешь с этим справиться, тогда давай закончим, — рявкаю я с вызов, и ее ноздри раздуваются от гнева и раздражения.

Хорошо.

Она направляется ко мне, пристально глядя на меня так, как я никогда раньше не видел. Это длится целых пять секунд, прежде чем ее лицо становится отрешенным, а в глазах пляшет ужас.

Она делает шаг назад, потом еще один. Несмотря на мою потребность увеличить дистанцию между нами, я медленно приближаюсь к ней.

— Что происходит?

Она качает головой, отворачиваясь от меня, и бросается к тропинке так быстро, как только может. Это едва ли можно назвать быстрым шагом. Она так слаба. Угнаться за ней не составляет труда. Ловя ее на тропинке, я хватаю ее за руку, но обхожу ее, вместо того чтобы дернуть ее на себя. Я не уверен, упадет ли она на землю, если я буду обращаться с ней сейчас слишком грубо.

— Поговори со мной, Адрианна, — выдавливаю я, отмечая, что боль в ее глазах не утихает.

Она закрывает глаза, отгораживаясь от меня, но не пытается высвободиться из моей хватки.

— Мне кажется, я сломлена, — хрипло произносит она, и я почти уверен, что ее подбородок слегка подрагивает, но это длится всего долю секунды, недостаточно долго, чтобы я мог подтвердить это.

— Тебя невозможно сломить, Адрианна. Ты невероятна. — Я не знаю, откуда взялись эти слова, но я хочу взять их обратно.

— Ты несешь чушь, — ворчит она, и, хотя часть меня согласна с этим утверждением, я ловлю себя на том, что утверждаю совершенно противоположное.

— Нет, это не так.

Она качает головой, наконец высвобождаясь из моей хватки, и я отпускаю ее. — Несколько недель назад я была никчемной фейри. Теперь я невероятна. Это самая большая чушь, которую я слышала за долгое время, — замечает она, и все, что я могу сделать, это пожать плечами.

— Тогда я не видел твоей ценности, — говорю я, правда снова срывается с моих губ, и мне это не нравится.

— Ты хочешь сказать, что не знал, что я королевской крови. Так?

— Возможно.

Это неправда. Это так далеко от гребаной правды, но, похоже, я выполняю миссию по самоуничтожению.

— По крайней мере, ты честен, — бормочет она, и я прикусываю нижнюю губу, отказываясь поправлять ее.

Она зевает, опуская глаза в землю, и мгновение спустя вздох срывается с ее губ, который я чувствую всеми своими костями.

— Тебе нужно отдохнуть.

— Возможно.

Облизывая губы, я обдумываю свои варианты. Они ограничены, и как бы сильно часть меня ни хотела сорваться с места и быть эгоистом, как обычно, я не могу. — Ты справишься, если я тебя перенесу? — Мой вопрос повисает в воздухе. С ней что-то происходит, что она не хочет обсуждать со мной, и прямо сейчас я не хочу это слышать. Даже если это ключ к тому, чтобы я стал наследником Королевства Фладборн, я этого не хочу. — Я приму твое молчание за согласие, — заявляю я, когда она ничего мне не говорит.

Мои руки опускаются на ее талию, и она прижимается к моей груди. Я чувствую, как она напрягается в ожидании, прежде чем я срываюсь с места. Я стараюсь сделать это как можно быстрее и плавнее, и мгновение спустя мы уже у двери ее спальни.

Я убеждаюсь, что она твердо стоит на ногах, прежде чем сделать шаг назад.

Взглянув на ручку ее двери, я указываю на предмет, лежащий там. — Там роза.

— Как всегда. — Она поворачивается, чтобы взять ее, проводя кончиками пальцев по лепесткам.

— Всегда?

— Я их собираю. Это роза уже четвертая, — объясняет она, и в ее словах слышится причудливый оттенок.

— Ты оставляешь их себе?

— Они взывают к моей магии; конечно, оставляю, — отвечает она, как будто это очевидно, и я киваю.

Она поднимает на меня сонный взгляд, и я протягиваю руку, чтобы провести большим пальцем по ее щеке.

— Что ты делаешь? — спрашивает она, и я качаю головой.

— Я не знаю. — Мой взгляд перебегает с ее глаз на пухлые губки.

Мы все еще близки, грудь к груди, наше дыхание смешивается. Мое сердце колотится внутри меня, — чувство, с которым я не очень знаком, если только оно не связано с адреналином, но это другое.

Я наклоняюсь ближе, несмотря на то, что мой разум кричит, чтобы я отвернулся и ушел. Она не двигается, и я еще немного сокращаю расстояние. И еще. И еще чуть-чуть. Пока тепло ее губ не касается моих.

Между нами вспыхивает жар, пока я наслаждаюсь ее энергию.

Это все.

Это слишком.

Это опьяняет.

Ошеломленный, я отстраняюсь, делая огромный шаг назад. Пока моя спина почти не касается стены позади меня, и я моргаю, глядя на нее.

Я киваю, и она тоже.

Я не знаю, что, черт возьми, происходит, но, похоже, я напрочь забыл, как функционировать.

Прочищая горло, я делаю шаг в сторону лестницы.

— Увидимся, — выпаливаю я, мгновенно сожалея об этом, когда легкая улыбка трогает уголки ее губ.

— Увидимся.

18

АДРИАННА

В

моей груди зарождается паника, ужас пробирает до костей, когда волк заставляет Нору кричать в агонии. Моя магия вырывается на поверхность, отчаянно желая спасти сестру. Она рвется из каждой клеточки моего тела, и мой собственный крик смешивается с криком Норы. Мое зрение затуманивается, яркий свет поглощает каждый дюйм пространства вокруг меня, а затем все вокруг становится черным.

Я резко просыпаюсь, сердце бешено колотится, и я вытираю холодный пот со лба. Это никак не облегчает боль, давящую на мои конечности.

С тяжелым вздохом я спускаю ноги с кровати, и мое дыхание медленно выравнивается.

Кажется, печально известный кошмар, который любит преследовать меня, решил напомнить о себе. Еще раз. Прошло какое-то время, и, полагаю, мне следовало бы догадаться, что в конце концов он даст о себе знать. Тупая боль в спине — яркое напоминание о еще одном ужасе моей жизни, который я хотел бы считать не более чем кошмаром, но он определенно реален.