Моя грудь сжимается от искренности в его голосе, заставляя меня снова посмотреть на него.

— Сейчас это не важно. Я уже сказала это за завтраком. Я переживу это и без твоих извинений. Просто мне потребуется время, чтобы понять, что это не имеет значения. — Я сплетаю пальцы на коленях, пытаясь изобразить простую улыбку, но мне кажется, что мои губы лишь сжимаются в тонкую линию.

— Это имело значение, — заявляет он, пристально глядя мне в глаза, но я качаю головой.

— Не имело.

— Меня позвала моя мать.

— Что?

— Меня позвала моя мать. Вот почему меня там не было. — Он на мгновение опускает взгляд на свои руки, прежде чем переводит его на меня с темнотой в глазах, которой я раньше не замечала. — Я был обещан Вэлли, когда мне было три года. Это никогда не было моим выбором, и мне никогда не давали выбора.

Вау. Это тяжело. Тяжелее, чем я могу сейчас осознать, но, думаю, все имеет смысл.

Хлопнув себя по коленям, я заставляю себя улыбнуться шире. — Ладно. Если тебе полегчало от объяснений, можешь уходить.

Он встает, обходя стул, и делает шаг ко мне. — Я еще далеко не закончил, Адрианна.

Я тоже встаю, потому что мне не нравится его огромное преимущество в росте, когда я сижу. — Ты действуешь мне на нервы, — выдавливаю я, отчаянно желая, чтобы он ушел.

— На нервы или залезаю тебе под кожу?

Ублюдок. Я качаю головой. — Ты не в себе.

— Ты прекрасна.

— Не вешай мне лапшу на уши, — ворчу я, медленно продвигаясь к окну, когда он делает шаг ко мне, стремясь сохранить между нами как можно большую дистанцию, но он, похоже, не понимает этого.

— Для тебя всегда все превращается в битву?

— Может быть, — отвечаю я, пожимая плечами, чувствуя, как по спине пробегают мурашки раздражения.

— Это все, что ты знала, — успокаивающе говорит он, делая еще один шаг ко мне, и я быстро отвечаю ему тем же, делая шаг назад.

— Не оценивай меня.

— Ты не хочешь узнать, как я оцениваю тебя? — спрашивает он, приподнимая бровь, и я качаю головой, несмотря на закрадывающиеся любопытство.

— Просто уйди, Рейден, — бормочу я, заставляя себя оставаться на месте, когда он делает еще один шаг ко мне.

— Нет.

Моя челюсть сжимается, когда он протягивает руку, и его длинные пальцы обхватывают мою щеку. Его дыхание скользит по моей коже, когда он заглядывает глубоко в мои глаза, проникая в мою душу.

Я не могу думать, когда он так близко.

Прижимая ладони к его груди, я делаю единственное, что приходит мне в голову, и отталкиваю его. Он отступает на шаг, и его челюсть сжимается, когда он смотрит на меня сквозь ресницы. Его ноздри раздуваются, и секунду спустя он бросается на меня.

Я готовлюсь к столкновению, остро осознавая, что бежать мне некуда, и моя спина ударяется о стену, лишая меня следующего вдоха.

Его тело прижимается к моему, с головы до ног, когда он заполняет мое личное пространство, не оставляя ничего между нами. Наши грудные клетки быстро поднимается и опускается, пока мы пытаемся отдышаться, но это бессмысленно. Все это бессмысленно.

Я не знаю, кто двигается первым, но мое беспокойство по этому поводу быстро улетучивается, когда наши рты с силой соприкасаются. Борясь за контроль, я сжимаю пальцами его футболку, пытаясь притянуть его ближе, чем он уже есть.

Его язык проникает между моих губ, забирая у меня все, пока я борюсь за то, чтобы забрать и часть от него. Когда я задираю его футболку, его руки перемещаются со стены рядом с моей головой на талию, сжимая материал моих леггинсов так сильно, что они натягиваются на коже.

Впиваясь зубами в его нижнюю губу, я торжествующе ухмыляюсь, чувствуя, что превосходство у меня в руках. Однако он быстро перехватывает контроль и сильно дергает за мои леггинсы, разрывая их надвое.

— Блядь, — выдыхаю я ему в рот, не в силах отдышаться, а он откидывает мою голову назад и целует меня еще глубже. Я чувствую, как прохладный воздух овевает мои ноги, проникая через трусики, которые прикрывают мою киску, а он переключает свое внимание на мою футболку.

Ее постигает таже судьба, что и легинсы, оставляя меня в белом лифчике и трусиках, а также кроссовках и носках. Стремясь сравнять счет, я отрываю свой рот от его рта, пытаясь отдышаться, и еще сильнее вцепляюсь руками в его футболку, прежде чем потянуть так сильно, как только могу. В воздухе раздается звонкий треск, когда я разрываю красную ткань на его плоти, обнажая подтянутый пресс и упругие грудные мышцы.

Никто не должен быть способен возбуждать меня так сильно и сводить с ума одновременно.

— Это слишком долго, — хрипит он, и, прежде чем я успеваю понять, что он имеет в виду, он срывает с себя остальную одежду, кроссовки и все остальное, а затем избавляет и меня от всего, что осталось на моей коже.

Уставившись на него с обнаженными грудью и киской, я смотрю в его глаза с чувством удивления, которое не могу объяснить. Мы оба смотрим друг на друга, не зная, что делать дальше, пока я не кладу руку ему на грудь, и он начинает действовать.

Я вскрикиваю, когда он поднимает меня в воздух, хватая руками за бедра и прислоняя к стене. Если бы кто-то сейчас заглянул в мое окно, то наверняка увидел бы его профиль, но меня это не волнует настолько, чтобы что-то с этим сделать.

Не произносится ни слова, нет даже дразнящих или манящих прикосновений, вообще ничего. Только его член у моей сердцевины. Его язык скользит по нижней губе, гипнотизируя меня, и в то же время он насаживает меня на свой член. Он растягивает меня, не торопясь заполняя каждый дюйм моего естества.

Моя спина выгибается у стены, стон срывается с моих губ, низкий и дикий, когда я цепляюсь за его плечи, впиваясь ногтями в его плоть.

Его губы приоткрываются, когда он смотрит на меня, его длинные черные ресницы моргают, и он медленно качает головой. На кончике моего языка вертится мысль о том, чтобы спросить, но любая надежда на то, что вопрос будет сформулирован, исчезает, когда он медленно выходит из моей киски, пока не остается только головка его члена, прежде чем он снова глубоко погружается в меня.

Один толчок его бедер, затем другой, и все сливается в эйфории. Моя спина выгибается до боли, когда я пытаюсь начать двигаться на нем, отчаянно и страстно ожидая каждого толчка его члена. Наши движения становятся дикими, жаждущими и безумными, когда наши тела берут верх.

Он берет. Я отдаю.

Я беру. Он дает.

Пот липнет к каждому сантиметру моей кожи, а звук его плоти, шлепающей по моей, заполняет комнату.

Первые искры моего оргазма начинаются в пальцах ног, мышцы сжимаются, а губы приоткрываются. Я нахожусь на пороге величайшего падения, когда он наклоняется ближе, царапая зубами мое горло, не прекращая своих неумолимых толчков, и я вижу звезды.

Мои крики звучат так громко, что я больше не слышу их, потому что мой пульс стучит в ушах, пока он трахает меня до последней капли моего оргазма. Как только мое тело начинает расслабляться, кончики его пальцев впиваются в мои бедра, немного корректируя мое положение у стены, прежде чем его движения становятся неровными и на грани жестокости.

— Блядь. Блядь. Блядь, — повторяет он с каждым толчком своего члена, прежде чем его голова откидывается назад и он находит разрядку.

Пульсация его члена в моем ядре заставляет мои собственные мышцы снова сокращаться, и я в бреду прижимаюсь к нему, не в силах перевести дыхание.

Наклоняясь вперед, он заключает меня в объятия, и мгновение спустя стена позади меня исчезает, когда он проходит через комнату, опуская меня на прохладные простыни моей кровати. Моргая, я с трудом удерживаю взгляд на нем в своем томном состоянии, когда он откидывает с моего лица выбившийся локон.

— Теперь это делает тебя моей, — выдыхает он, заставляя мою спину напрячься, и я хмурюсь.

— Нет, не делает, — возражаю я, безуспешно пытаясь приподняться на локтях.

Мне удается сфокусировать взгляд ровно настолько, чтобы встретиться с ним взглядом и увидеть, как он ухмыляется мне с озорным блеском в темных глазах.