Юля понимала — Сологубов просто так не отцепится. Сейчас она должна усыпить его мнимой покорностью, чтобы он не опубликовал компромат, а потом, когда директор детдома утратит бдительность, Ким нанесет ответный удар. И видит Бог, после него, этот козел уже не поднимется. Юля выросла — она уже не та запуганная сиротка.
Ведь так?
…
Ким металась по номеру, как запертый в клетке тигр, по крайне мере, ей хотелось так о себе думать. В конце концов, девушка села по-турецки на ковер, подтянув коробку с вещами бабушки. Юля порылась внутри, выкладывая на пол несколько мотков пряжи, длинные спицы; парочку книжек в мягком переплете; старый портсигар; кипу черно-белых фотокарточек и, наконец, брошь из почерневшего серебра. Ее Ким тут же приколола на воротник.
До часа “X” осталось всего ничего. Приняв горячий душ, Ким надела черное платье с тонким кружевом в стиле Мартиши Аддамс. В нем певица собиралась пойти на похороны. Поверх платья, Юля накинула темно-красный пиджак, и туго завязала шнурки на черно-белых конверсах. Перед выходом девушка проверила сумочку — шокер, выкидной нож и диктофон лежали на месте. К черту таблетки, блеск для губ и влажные салфетки — она шла на войну.
Если этот “клиент” такой могущественный, то возможно, удастся победить Сологубова его же оружием. Пусть директор и обладал компроматом на нее, но сегодняшней ночью Ким собиралась нарыть нечто, что сможет уравнять чаши весов.
Юля подошла к зеркалу в ванной. Она тяжело выдохнула и посмотрела на отражение:
— “Time to blowing up the brain”!
Вестибюль отеля пустовал.
Ким отвыкла от неспешной жизни провинции. В Сеуле она могла потеряться, стоило ей выйти на улицу, но в Андреевске — все по другому. В самом престижном отеле города не было ни души. Светлый холл с вычурной люстрой, напоминал декорацию фильма вот только, съемочная группа опаздывала, а единственной актрисе оставалось только ждать.
Юля присела на диванчик в окружении маленького цветника. Ее взгляд безразлично блуждал по складкам тоги статуи Афины, притаившейся среди густых папоротников. Две девушки-портье перешептывались у лифта. Метрдотель на ресепшене что-то записывал — Ким слышала, как спешно бегала ручка по бумаге. Юля посмотрела на большие часы над стойкой регистрации — стрелки на циферблате показывали пятнадцать минут десятого. В сердце певицы закралась надежда: “Может никто не придет и все обойдется?”. От мандража сводило живот. Вдобавок Ким и не заметила, как расковыряла заусенец.
“Пожалуйста, пусть он передумает”, — взмолилась Юля, но напрасно…
…стеклянные карусельные двери крутанулись, словно барабан револьвера с единственным патроном. Все вокруг затихло: перезвон хрусталиков люстры, шепотки на ресепшене, и даже ручка в руках метрдотеля.
Гостья стояла в ярком электрическом свете, и, казалось, ее красота посрамила бы даже греческую богиню, спрятавшуюся за папоротниками. В отель вошла не женщина, а небожитель эпохи ар-деко. От некоторых людей просто веяло властью и богатством, и это как раз такой случай.
У Ким перехватило дыхание.
Молодая женщина в нежно-кремовым платьем и лисьей шубе нараспашку двинулась к Юле. Бедра гостьи гипнотически покачивались, а каблуки стучали в четкий такт секундной стрелки. В руках красавица сжимала длинный зонтик с причудливой костяной рукояткой в виде головы слона. Алые губы сложились в очаровательной улыбке, когда богиня фондовой биржи обратилась к оцепеневшей Ким.
— Джулия, простите за ожидание. Я так волновалась перед нашей встречей, что совсем потерялась во времени — гостья протянула Юле изящные пальцы, украшенные кольцами из белого золота. На секунду Ким растерялась — она не знала стоит ей пожать руку или поцеловать кольца в знак восхищения.
…
Все же, она выбрала первое.
Девушки заняли дальний столик в ресторане отеля. От нервов Юле кусок в горло не лез, а ее новая спутница, похоже, сидела на строгой диете — грибной крем-суп и паста болоньезе остывали в тарелках.
Обстановка в ресторане оказалась довольно интимной. Кроме них в зале почти никто не ужинал: несколько пожилых парочек, да паренек с повязкой на лбу. Он таращился в газету, но в мыслях находился где-то далеко. В Корее Ким много раз видела подобных ему работяг с перегоревшими мозгами.
Спутница Юли представилась Дианой. Удивительно, но она не сняла шубу, даже когда они вошли в ресторан. Гостья не говорила о работе, однако даже дурак догадался бы, что она либо политик, либо крутит дела с бандитами.
Диана расспрашивала Ким о музыке, о жизни в Сеуле и о тамошней кухне. Гостья поддерживала диалог со сноровкой жонглера, перехватывающего один кинжал за другим, умудряясь не пораниться.
“Точно политик”, — решила Юля.
Ким изредка проверяла в сумочке диктофон. Она готовилась быстро включить запись, если подвернется возможность выудить из этой мраморной скульптуры хоть что-то по-настоящему ценное. Юля понимала, Сологубов не мог вновь появиться в ее жизни, просто чтобы развлечь скучающую богачку. От дел этого ничтожества всегда тянуло серой.
— Значит, вы прилетели на похороны, — с грустью произнесла Диана. — Соболезную вашей утрате. Я сама не так давно потеряла близкого, так что, к несчастью, испытала боль, похожую на ту, что поселилась в вашем сердце… — Диана заботливо накрыла ладонь Юлии своей. Кожа гостьи кольнула холодом, точно опоры качелей в зимнюю стужу. Ким резко отдернула руку:
— Вы замерзли? Я могу отдать свой пиджак.
— Не стоит. Похоже, мне действительно нужно поесть, чтобы разогнать кровь, — Диана сдержанно посмеялась, прикрыв губы салфеткой.
— Так не стесняйтесь! Этот крем-суп выглядит аппетитно. Если бы не контракт — с удовольствием набрала бы за вечер пару килограммов.
— Как я вас понимаю, Джулия. У меня тоже очень… строгая диета.
— Ну же, повар расстроится, если мы не попробуем ни кусочка. Эта паста — чертово произведение искусства!
— Вы правы, возможно наш загулявшийся спутник исправит эту оплошность. Похоже, сегодня пренебрегла пунктуальностью не только я.
— Будет кто-то еще? — обеспокоилась Ким.
— Да, мой бизнес-партнер. Эдуард ведь ввел вас в курс дела?
Как только гостья произнесла имя директора, весь ее блеск и напускное сочувствие осыпались, подобно облупившейся краске. Что же скрывалось под маской безупречного лоска? Юле еще предстояло узнать. Диана не производила впечатление глупой пустышки, а значит, наверняка знала о наклонностях Сологубова. Она знала о “Магнолии”, и о том, что там делали с детьми. Что там сделали с ней. Диана пришла на встречу не с певицей Джулией, а с собачонкой по кличке Юлька.
“Как же глупо, Ким! Расслабилась, пленившись грацией этой расфуфыренной кобры!”
Пальцы Юли скользнули в сумочку, найдя кнопку “Rec” на диктофоне.
Ким откинулась на спинку стула, скрестив на груди руки:
— Этот гандон сказал, что разрушит мне жизнь, если я не буду торчать в вестибюле в девять вечера.
— Еще раз прошу прощение за опоздание, — одними глазами улыбнулась Диана, — Вы должны помочь нам в одном щекотливом деле. Но сперва, позвольте уточнить: вы знаете о скором затмении? Видите ли, это событие — очень особое для моего… народа. Это не только шанс приблизиться к тому, чего мы были лишены, но и возможность заглянуть за пределы доступные взору. Когда солнце скрывает тень, открываются многие двери и многие возможности.
Юля не ожидала от клиента Сологубова эзотерической болтовни. На секунду Ким подумала, может, у этой змеюки какой-то фетиш на движение космических тел? Похоже дамочка принадлежала к породе светских львиц, помешанных на раскладах таро и натальных картах.
Юля уже открыла рот, чтобы съязвить, но тут в нос ударила вонь дешевого одеколона. За столик плюхнулся огромный горбатый мужчина, замотанный в десятки шалей, поверх которых бугрилась каракулевая шуба. Потрепанные перчатки скрывали руки незнакомца, а широкополая шляпа покоилась на маленькой голове. Лицо наглеца пряталось за медицинской маской и темными очками-авиаторами.
