— Как и всегда, — сказала Ким, — вы единственный кому я могла верить в том гадюшнике.

Гусев долил кипяток в чашку Юли, заботливо положил на блюдце печенье:

— Ты всегда была слишком строга к детскому дому. Он сильно изменился с тех пор, как ты уехала. Да и ты уже другой человек… почему бы не оставить все обиды в прошлом?

Под столом Юлины кулаки сжались так сильно, что ногти до крови впились в ладони. Ее взгляд опустел, точно на миг от девушки осталась лишь оболочка.

— Юля, я чего-то не знаю?

Ким замотала головой.

— Н-нет, ничего такого…

Ким поднялась из-за стола, подхватив с пола коробку. Она спешно поблагодарила доктора за чай и почти бегом покинула кабинет. Евгений Леопольдович окликнул ее, но Юля уже неслась по коридору. Больше всего на свете ей хотелось убраться подальше из этого места. Из этого проклятого города.

Отель “Паллада”, где певица сняла люкс, представлял собой шестнадцатиэтажное здание в стиле ампир. Фасадные скульптуры Афины украшали стены, а крышу охраняли каменные совы-гаргульи. Портье помог гостье с багажом: услужливый сотрудник отеля затащил чемодан в лифт, и проводил Юлю до ее номера на предпоследнем этаже.

Ким оставила коробку с вещами на трюмо, швырнула ключи на стеклянный столик, чуть не сбив вазу с лилиями. Оценив просторное джакузи, певица плюхнулась на двуспальную кровать, завешенную тяжелым балдахином. Ким закрыла глаза, попытавшись уснуть, но отвратительный запах отложенной смерти преследовал ее даже здесь.

“Черт, надо выпить”.

Он ждал ее в баре отеля — призрак прошлого, которое должно было сдохнуть с дебютом “No Promise”. Низенький лупоглазый мужчина, с пивным брюшком потягивал самый дорогой коктейль из карты напитков. Перед ним, на барстойке, лежала желтая папка. Он поглаживал ее, точно любимого кота.

Увидев Ким, мужчина кокетливо помахал ей, одними пальцами — крупными мозолистыми сардельками. Его поблескивающие от Май-тая губы, сложились в гадкой ухмылке:

— Сколько лет, моя дорогая! Сколько зим! Ну, подойди же сюда, чертовка. Дай на тебя полюбуюсь. В какую красавицу выросла… все же, пластическая хирургия творит чудеса! — прокричал он через весь бар.

Юля замерла. Мурашки омерзения пробежали по спине. Тошнота подступила к горлу, а сердце провалилось под ноги.

Ким медленно выдохнула, с трудом скрывая отвращение. Она не хотела поднимать шум, так что Юля просто подошла, стараясь не запнуться. Услышав голос Эдуарда Сологубова, она вновь почувствовала себя беспомощной сироткой — игрушкой директора детдома “Магнолия”.

— Сложно было исправить неправильно сросшийся нос, но врачи справились. Чем обязана, мудила?

Мужчина скривил физиономию так, словно его обдало зловонное дыхание.

— Уж по чему я не соскучился, так это по твоему острому языку, негодница. Ему есть куда более полезное применение, — Эдуард попытался коснуться руки Юлии, но та мгновенно отдернула ее, как от раскаленной печки.

— Зачем ты пришел?

— Ну-ну, Юлечка, к чему эта грубость? Звезде не пристало так общаться с фанатами, а я о-очень большой твой поклонник, но ты права, я пришел не распалить прежние чувства, и уж точно не за автографом. Мне нужны твои замечательные навыки и я говорю не о пении. Моя маленькая пташка, мне нужно, чтобы завтра ты составила компанию одному очень важному человеку. Послушала, о чем клиент будет говорить — все хорошенько запомнила. Ну, не буду же я тебя заново всему учить…

— Пошел на хуй, урод. Если ты сейчас же не уберешься из отеля — я приложу все усилия, чтобы превратить твою жизнь в ад. Ты проклянешь тот день, когда твой член перевесил инстинкт самосохранения, — сквозь зубы процедила Ким. Ее голос дрожал от захлестнувшего ее гнева.

— Ну-ну… Юлечка, похоже, вспышки фотокамер совсем тебя ослепили. Пташке с подрезанными крыльями уже никогда свободно не летать. Ты можешь изменить имя, исправить сломанный нос, и сверкать бедрами на сцене со своими шлюшками-подружками, но в глубине души ты все еще в “Магнолии”… и вот тому доказательства, — Эдуард постучал указательным пальцем по папке на барной стойке.

Взгляд Юли упал на папку. Зрачки задрожали, от осознания того, что могло скрываться внутри:

— Что там?

— Правда, — заключил директор, вручая компромат бывшей подопечной.

Ким быстро схватила папку, распахнув ее. И, как из ящика Пандоры, на нее вырвались все пережитые невзгоды. Фотография за фотографией.

— Ублюдок… я была ребенком!

— Ты им и осталась, Юлечка. Для меня ты всегда будешь “моей маленькой девочкой”. И не волнуйся — это копии. У меня хватит материала, чтобы завалить им весь интернет. Боже, благослови современные технологии, — Эдуард вынул из кармана брюк смартфон, потряс им перед носом Ким, и победоносно положил его перед собой, — Что скажут фанаты или твои подруги, когда узнают кто ты на самом деле? Тебя вышвырнут на улицу еще до того, как откроешь свой милый ротик.

Ноги подкосились и Юля без сил рухнула на барный стул.

— Я надеюсь, ты будешь гореть в аду, но не слишком долго. Сатане по вкусу мясо с кровью, — в глазах Ким защипало, но она сдержалась, чтобы не разреветься при этом чудовище, — Почему именно я? Как ты вообще меня нашел?

— О, ты же знаешь, у меня очень много влиятельных друзей, — директор отхлебнул коктейль из бокала, — а ты теперь знаменитость. Кто откажется от приятного вечера в компании “Джулии” из “No Promise”? — Эдуард захихикал, отчего чуть не пролил на пузо остатки коктейля, — В общем, работенка плевая. Встреча пройдет здесь, в отеле, так что тебе и ходить никуда не надо… Видишь, как я пекусь о твоей репутации, Юлечка.

— Я тебя убью. Богом клянусь.

— У каждой девочки должна быть мечта, — ухмыльнулся директор, поднимаясь со стула, — Завтра, в девять вечера. В вестибюле отеля — будь как штык и не забудь помыться — никто не любит замарашек. Что насчет Фотографий — можешь оставить на память.

Эдуард уже направился к выходу, но его окликнул бармен:

— Мужчина! Вы забыли заплатить.

Директор картинно похлопал по карманам:

— За счет этой юной особы, любезнейший. Так ведь, Юлечка?

Ким лишь коротко кивнула в ответ. Она ненавидела этого гада. Но больше всего на свете она ненавидела себя.

С самого детства.

“Полосатик, лысый хвост иль зверек другой -

Ты неси его в подвал, ночью под луной

Сделай так, чтоб не сбежал и под дверью брось

По утру получишь дар — так уж повелось”.

— закон детдома “Магнолия”

В детском доме среди сирот ходило поверье. Если посадить какое-нибудь животное в коробку, оставив его на ночь в подвале перед нарисованной дверью, то на утро найдешь подарок. Юля не верила в такие глупости, но остальные дети звали ее вруньей, перешептываясь за спиной. Откуда тогда Ким взяла новое платье или те золотые сережки? Света Пронина и Лида Демина — единственные, кто знали правду. Они тоже получали чудесные подарки, о которых остальные могли только мечтать. Поэтому, никто в “Магнолии” не понимал, почему эти три дуры такие молчаливые зазнайки. Может они знакомы с тем, кто живет по ту сторону двери?

Отчаяние порой заставляет верить в чудеса. А в детдоме его предостаточно. “Магнолию” построили на руинах старой новгородской крепости, так что частенько Юля представляла себя принцессой запертой в башне, и ждала спасителя. Она мечтала о том, как папа приедет из города и заберет ее с собой. Они заживут вместе, Ким заведет веселых школьных подруг, будет с ними ходить в кино и есть сладости. Вот только отец не знал о ее рождении.

Как обычно, Юля забралась на тополь у автостоянки детдома. Отсюда открывался восхитительный вид на Андреевск — городок, раскинувшийся у склона холма, на котором стоял детдом. Ким мурлыкала мелодию, услышанную по радио. Четыре девушки пели на языке ее отца, заряжая энергией и даря надежду. Их голос звучал из сказочного мира далеко за оградой детдома. Они выступали где-то там, куда не текла Чурь и ни один из ее притоков.