В зале вновь поднялся вал возмущения, и на этот раз, настолько внушительный, что рисковал утопить в негодовании всех присутствующих: “Бесклыкий? Здесь!”, “Подумать только, обесчещенному хватило наглости явится на прием к господарям, какая дерзость!”, “В “Цепеш” принимают подобный мусор?! И им мы доверяем хранить Уклад?!”. Денис слышал каждое слово, но за минувшие пять лет он научился наслаждаться реакцией голубокровных на свой статус. Лейтенант носил золотые протезы как знак отличия, отделявший его от всей этой претенциозной сволочи. Непременно, если бы не удостоверение “Цепеша”, знать растерзала бы его прямо на месте.

— Так вас прислал Христофор Александрович? — только сейчас господарыня обратила внимание на маленькую сову, что стояла рядом с Денисом на мраморном полу, также почтительно преклонив голову, — А о вас, мне, должно быть, докладывала Тамара… мы с супругом планировали отослать официальное приглашение следующей ночью… не хотелось смущать дорогих гостей присутствием колосажателя. Особенно… такого… “оригинального”, как вы…

— Приношу свои извинения, господарыня Стригой, но обстоятельства вынудили меня искать вашей аудиенции нынешней ночью.

Золотые клыки Дениса блеснули в свете люстр, отчего губы Екатерины Стригой искривились. Обстановка накалялась, и неизвестно к чему бы это привело, если бы в мрачном зале не раздался звонкий детский смех.

— Мама, какая милая пташка!

Большеглазая девчушка с подстриженными под мальчишку волосами протиснулась сквозь ряды смущенных гостей. На ее плечах висело черное пальтишко поверх такой же вороньей рубашки с белым галстуком. Малявка подхватила сплюшку, стиснув ее, как куклу. Лили хотела сказать ей пару ласковых, но вовремя осеклась:

— Я. Не-е…

— Мама-мама, можно я поиграю с птичкой?

— Если младший лейтенант не против.

— Мы в вашей власти, — лишь ответил Денис. Тогда, Екатерина Стригой кивнула дочери, дозволяя ей поиграть.

— Не сочтите за дерзость, господарыня, — продолжил Денис, — но со мной прибыла еще одна гостья. Она напрямую связана с ситуацией, что привела меня этой ночью. Прошу вас, разрешите ей войти в замок.

— Нет, это переходит уже все границы! — рявкнул Александру Стригой, — Что этот бесклыкий выродок себе позволяет?! Стража!

Крепкие молодчики в темных рясах, что стояли по углам, не двигаясь, словно чучела, шагнули вперед.

“Нам конец!” — подумала Лили. Сова приготовилась вырваться из хватки избалованной малышки, которая легко могла оказаться старше большинства здесь присутствовавших, но Екатерина Стригой безмолвно вытянула руку, удержав псов своего мужа.

— Дорогой… этой ночью мы хороним одного сына, и принимаем в семью другого. Пусть все, кто хочет почтить их — получат возможность это сделать. Да не усомнится никто в щедрости дома Стригоев, даже к самым низким из нас!

Вампиры зааплодировали, единодушно поддержав решение господарыни. Еще бы, благополучие и статус собравшихся здесь полностью зависел от силы рода “волков”.

— Стража! Привести спутницу колосажателя, немедленно, — скомандовала Екатерина, указав пальцем на выход.

— Мама-мама! А можно мы с птичкой сами сходим за девочкой? Здесь так редко бывают новые лица, мне скоро вообще уже не с кем будет играть, — заканючила Стригой младшая.

— Как же я могу отказать своей милой крошке? — улыбнулась матрона пастью, полной клыков. Острый частокол почти заменил все передние зубы вампирши.

“Старая и опасная”, — решил Денис.

— Иди, Камелия, приведи нашу новую гостью, но сильно не задерживайся. Не заставляй мамочку волноваться.

— Ты лучшая мамуля! — воскликнула дочка, и, развернувшись на пятках, умчалась из зала.

— А ты, колосажатель, следуй за мной. Обсудим твой визит. Раз уж твоя наглость опередила здравый смысл, значит случилось и впрямь что-то досадное, — повелела хозяйка замка, указав Денису следовать за ней.

— Как на то будет ваша воля, господарыня.

Чернопалов выполнил приказ матроны, оставив позади Александру Стригоя, скрипевшего клыками от гнева. Несмотря на статус главы рода и венца владыки во лбу, похоже, совсем не он правил в этих землях.

Гвардейцы сопроводили господарыню и Дениса вверх по винтовой лестнице на небольшой застекленный балкончик. Кроме двух кресел со скульптурными подлокотниками в виде волчьих спин, здесь стоял столик, а на нем ожидали два кубка с кровью. Бархатные шторы с бахромой аккуратно подобрали с краев так, чтобы не закрывать вид на бальный зал. Матрона приказала охране остаться снаружи, так что они с Чернопаловым остались наедине.

— Здесь можешь не расшаркиваться, колосажатель. Твоя показная вежливость утомляет.

— Тогда, сразу к делу, господарыня, — не растерялся лейтенант, плюхнувшись в кресло, — Что за бардак у вас творится?

— Похоже, я пожалею, что дозволила опустить любезности, — выдохнула Екатерина, присаживаясь в кресло напротив Чернопалова, — Если ты говоришь о налете на “Палладу”, то я уже в курсе. Досадное происшествие, которое, разумеется, не останется безнаказанным. Но это не ваше дело.

— Оперативника “Цепеша” выкинули с седьмого этажа.

— И вот ты здесь. В полном расцвете своей не-жизни. Поблагодари Святую Батори, что не поселился в пентхаусе и забудь. Тебя пригласили сюда для иного дела.

— Я здесь из-за смерти вашего сына?

— Прикуси язык, — прошипела господарыня, — С повинным в гибели моего мальчика, Стригои разберутся сами.

— Ну, конечно… — хмыкнул Чернопалов.

— Мое терпение на исходе, бесклыкий, — предупредила Екатерина, на что Денис поднял руки, объявляя капитуляцию:

— Прошу меня простить, была тяжелая ночь. И, знаете, я удивлен вашему спокойствию, госпожа моя! У вас под носом несанкционировано провели темное крещение. Доказательства этого уже поднимаются в зал. Кто-то плюнул в Стригоев, а вы просто возьмете и утретесь?

Денис внимательно наблюдал за реакцией Екатерины, но лицо матроны не дрогнуло — толстая корка льда на реке. Либо у хозяйки замка действительно стальные нервы, либо ничего из сказанного ее не удивило. Но так или иначе, Чернопалов решил не искушать судьбу:

— Зачем вы позвали хранителей Уклада, господарыня? Уверен, произошло что-то действительно серьезное, если вы до сих пор не оторвали мне голову.

— Нас обокрали, — коротко сообщила Екатерина, сложив руки на коленях, — некто проник в хранилище замка и похитил семейную реликвию. Так что, твоя голова будет мне полезней, если останется на плечах… пока что.

— То есть, вы вызвали “Цепеш”, чтобы вернуть побрякушки? Может, еще кошку с дерева снять? Ну, раз уж я все равно приехал…

Господарыня оскалила отвратительные крупные клыки:

— Мое третье и последнее предупреждение, выродок. Не принимай мою терпимость к глупости за слабость. Твой значок “Цепеша” слишком мал, чтобы использовать его как щит. Это не какие-то “побрякушки”! В замке не было ничего важнее этой вещи.

Денис хотел возразить, что-то вроде: “Ничего? Даже жизнь вашего сына?”, но вовремя заткнулся.

— Хорошо, если вы так говорите. Я могу узнать, что именно украли?

Екатерина посмотрела вниз, на церемониальный зал, на все это сборище подхалимов, пирующих за ее счет. Денис почувствовал, что Стригой колебалась. Она взвешивала следует ли ей открыться, или уже сказанного будет достаточно. Вампирша опустила веки и утомленно выдохнула:

— Костяная сороконожка с инкрустацией… голубым гематитом.

Денис поперхнулся кровью, отпитой из кубка. Ему показалось, что он ослышался. В горле резко запершило, и он неуютно заерзал на стуле:

— Мне кажется, я неправильно вас понял.

— Нет. Я думаю, ты все правильно понял, младший лейтенант. У нас украли реликвию с застывшей кровью Святой Батори. Это проблема посерьезней, чем кошка забравшаяся на дерево, не находишь?

Чернопалов нервно сглотнул. Его ладони похолодели. Каждый гемантит был уникален, а за горсть таких камешков можно было купить небольшую страну, и это не говоря о мистической ценности крови Святой. Батори была одной из самых могущественных ночных тварей. Ей поклонялись тогда, возносят молитвы и сейчас.