Ким полезла в сумочку, вспомнив о диктофоне. Она с минуту копалась в вещах, но так и не нашла гаджет:

— Да где он?!

— Что-то потеряла?

— Диктофон. Он куда-то исчез. Я все писала с момента, когда этот мудак в шубе сел за столик.

— И часто ты записываешь разговоры?

— Какие-то проблемы, “лейтенант”?

— Да нет, просто любопытствую.

Денис, нахмурившись, откинулся на спинку деревянной скамейки:

— Ладно, забудем о диктофоне. А вот что насчет твоей памяти — после крещения такое бывает — слишком сильное потрясение… Организму нужно время, чтобы прийти в себя. Расскажи пока, о “жукомордом” и той бабе в платье. А я закажу нам еще кофе.

Юля рассказала Денису все, что помнила о сегодняшнем вечере, опустив подробности о том, кто она, и о тех отвратительных фото. Зудящее омерзение облепило кожу Ким, когда она погрузилась в воспоминания. Певица вновь ощутила незримую цепь, тянувшуюся от ее шеи, прямиком в лапы директора детдома. Жар ненависти разгорался в груди пуще прежнего, и топливом для него служил ноющий голод. Кровь молотила в висках. Девушке казалось, что они вот-вот прорвутся, подобно гноящимся нарывам.

— Что-то меня опять штормит, — выдохнула Ким, борясь с мигренью, — нужно срочно носик припудрить.

— Зеркальце подержать?

— Ха-ха, умник. Если тебе понравилось вытирать рвоту…

— Ладно-ладно, можешь идти, но без глупостей.

— Так я арестована, “лейтенант”?

— Скорее под программой защиты свидетелей.

Юля встала из-за столика, подошла к официанту, спросив у него, где тут уборная. Денис проводил девушку взглядом, пока та не скрылась за декоративной деревянной ширмой, украшенной побегами плюща.

— Что думаешь насчет девчонки? — поинтересовалась сплюшка, забираясь на колени к Чернопалову.

— Думаю, что у нее был охренительно трудный день. И это только начало.

— Тогда хорошо, что она не хочет быть вампиром. Девчонка не справится с жаждой.

— Да, но ей придется.

— Не веришь, что она сможет излечиться? С годами твой оптимизм совсем улетучился.

Денис усмехнулся в ответ на укор.

— Без шансов. Юля даже не знает, кто с ней это сотворил, а значит не сможет убить “темного крестного”.

— И, несмотря на это, ты ее не бросишь, — сплюшка закрыла глаза, — Похоже, что вместе со знаниями, Николай передал тягу подбирать дворняжек.

Чернопалов обнял ладонями почти остывшую чашку кофе, наслаждаясь остатками тепла:

— Тебе не понять, Лили. Ты не знаешь каково это желать их крови. Когда ее тело похолодеет — она испытает первую жажду. И если не сломается — у нее будет шанс вернуть прежнюю себя. По крайне мере, она даст мне время поговорить со Стригоями. Уверен, господари захотят найти того, кто "покрестил” без их ведома. С поддержкой знати, может и получится отыскать ее создателя.

— А если девчонка сорвется? — взмахнув крыльями, Лили перелетела на стол, чтобы увидеть лицо Дениса. Она знала ответ, но хотела увидеть, что скажут глаза Чернопалова.

— Тогда ей займется “Цепеш”.

Беглянка неслась сквозь стену дождя, шлепая подошвами кед по лужам. Кафе “Лукоморье” осталось далеко позади, а внезапно открывшийся новый мир звуков сбивал с толку. Весь этот шум накрыл Ким разом, будто бы Юле на голову надели ведро, а затем со всей силы влепили по нему палкой. Мимо изредка проезжали машины, невыносимо тарахтя моторами. Вампирша давно бы забилась в глубокую нору, если бы не клокочущая в душе ярость:

“Этот ублюдок! Все из-за него. Свел в могилу, несмотря на все мои достижения! Столько труда насмарку. Урод заплатит за все!”.

Юля перебежала дорогу — белая Toyota еле успела затормозить, чтобы не прокатить певицу на капоте. Длинный остервенелый гудок отдался в черепушке вампира, сродни удару в гонг. Ким застыла в свете фар, вымокшая до нитки. Тяжелое от влаги рваное платье прилипло к ногам. Спутавшиеся волосы закрывали щеки и лоб, лезли в глаза. Капли дождя падали с ресниц, туманя взор.

Дверь авто распахнулась — злобный водитель выбежал ругаясь и махая руками. Юля с неожиданной легкостью оттолкнула мужчину на бампер. Подскользнувшись, бедолага плюхнулся в лужу. Не теряя времени, Ким юркнула за руль. Втопив по газам, Юля поехала домой, оставив матерившегося хозяина иномарки позади. Слова Сологубова трупными червями копошились в мозгах:

“Ты можешь изменить имя, исправить сломанный нос, и сверкать бедрами на сцене со своими шлюшками-подружками, но в глубине души ты все еще в “Магнолии”…”

Может и так, но этой ночью Ким решила покинуть детдом навсегда.

Сологубов не спешил открывать бассейн, построенный на деньги щедрого спонсора, предпочитая использовать новенький корпус в личных целях. Вот и сейчас, Эдуард Валентинович вышел из душа, завернутый лишь в набедренную повязку из махрового полотенца. Насвистывая “Если у вас нету тети”, директор “Магнолии” прошлепал к лавочкам у бассейна. Достав из целлофанового пакетика узкие плавки, он неуклюже натянул их на жирные мохнатые ноги, покрытые паутиной варикозных вен.

Белесая подсветка наполняла хлорированную воду призрачным сиянием. Эдуард скинул сланцы и залез на прыжковую доску. Трамплин заскрипел под внушительным весом.

— Варварка, давай быстрей! Папочка не любит ждать, — прокричал он в пустоту, но никто не отозвался.

“Дерзкая девчонка, совсем страх потеряла”, — подумал он, обтирая волосатые плечи, покрывшиеся мурашками.

— Варька!!! — крикнул Сологубов еще громче, а потом злобно прошипел под нос, — ох, и получит она сегодня…

Не дожидаясь ответа, и не в силах больше терпеть холод, директор оттолкнулся от доски, бомбочкой прыгнув в бассейн. Через пару секунд Эдуард Валентинович вынырнул, подобно бегемоту, отплевывая воду.

— Кузнецова, подошла сюда, быстро! — рявкнул директор. И снова тишина — только плеск поднятых им волн о бортики. Когда Сологубов уже хотел вылезти из бассейна, чтобы задать этой непослушной дряни, пространство наполнил мелодичный свист, сменившийся нежным девичьим пением:

“И если вы не живете,

то вам и не, то вам и не,

То вам и не умирать…”

От неожиданности, директор схватился за канаты разделительных буйков. Нервно оглядываясь, он попытался определить откуда доносилось пение, но никого не нашел.

— Кто здесь?! Варвара? Это не смешно, немедленно покажись. Клянусь, папочка не будет злиться!

Обещание встретил смех, гулко прокатившийся по бассейну, зависнув над головой директора. Сологубов медленно задрал голову — там, под потолком, на металлических стропилах притаилась его бывшая подопечная.

— К-ким… — промямлил Эдуард, отплевываясь от горькой хлорки.

— Она самая, сукин ты сын! — оскалилась вампирша.

Глаза директора округлились. Эдуард нырнул, когда Юля спрыгнула с балок, ястребом обрушившись на мучителя. Удар о воду! Брызги. Глубина взбурлила. Длинные волосы Ким раскинулись под водой, как чернила каракатицы. Ее глаза пылали ненавистью. Эдуард попытался уплыть, но Юля полоснула добычу по ноге, вспарывая алмазно-прочными ногтями распухшие сплетения вен. Багрянец смешался с синевой, поднимаясь зыбким облаком. Вампирша почувствовала кровь. Ким больше не видела Сологубова, весь ее мир сжался до шлейфа рубинового тумана — воплощения истинного счастья. Секундное помешательство, ступор, головокружение сменились лютой жаждой.

Эдуард с трудом доплыл до края бассейна. Его узловатые пальцы коснулись плитки. Сологубов вынырнул с жадным вздохом. И первое, что он увидел на бортике перед собой чьи-то ботинки:

— Дай-ка помогу, говнюк. Ты ведь не хочешь, чтобы тебя сожрали? — хмыкнул Чернопалов. Денис схватил директора под руки и вытащил тушу из воды. Эдуард распластался на кафеле, истекая кровью, быстро заполнявшей швы плитки. Денис закусил губу, уловив насыщенный аромат.

— Очнись, идиот! Девчонка на подходе, — крикнула Лили, устроившаяся на стропилах.