Не успеваем сказать ни слова, как портал втягивает нас, подхватывая потоком воздуха. Мир вокруг нас исчезает, превращаясь в вихрь звуков и света.

Нас крутит, и на этот раз ощущения ещё более сильные, чем в первый раз.

Лай. Визги. На этот раз визжат не люди, которых режут клыки монстров.

Ревут псы жрицы, а визжат подыхающие от ран монстры.

Когда нас наконец выбрасывает из портала охотников, я падаю на колени, тяжело дыша. Под ногами — мёртвая почва, потрескавшаяся и покрытая пылью. Поле, казалось, протягивается до самого горизонта, пустое и мрачное.

— Склянки, — раздаётся голос Теоны, хриплый и напряжённый. — Надо действовать быстро. Вдруг у «дяди» еще остались сообщники.

Я поднимаюсь на ноги, достаю одну из склянок. В ней переливается золотистая жидкость, теплая на ощупь, будто сама жизнь заключена в её стенках.

— Давайте, быстрее, — подгоняет Оболенский.

Мы вскрываем склянки, выливаем их содержимое на почву и высыпаем оставшуюся землю из сосудов.

Мгновение ничего не происходит. Тишина кажется оглушающей.

— А если это не сработает? — шепчет Алиса, но её слова перекрывает внезапный гул.

Земля начинает дрожать.

Трещины исчезают, будто невидимая рука сглаживает их.

Под нашими ногами начинает появляться зелёная полоска, и вдруг — росточки. Маленькие, хрупкие, но живые.

— Мы это сделали, — выдыхает Теона, её голос полный облегчения. Она падает на землю, целует ее.

Но радоваться некогда.

Мы знаем, что это лишь начало.

— К источнику, — командует Оболенский.

Мы идём через поле, ощущая, как жизнь начинает пробуждаться вокруг нас. Почва становится мягче, тёплый ветер приносит с собой слабый аромат свежести.

— Капибары, — шепчет Теона, оборачиваясь.

Но капибар больше нет. Они исчезли так же внезапно, как появились.

Источник, который мы нашли той ночью, встречает нас тишиной. Вода в нём всё ещё мутная, застоявшаяся, будто сама природа отвергла её.

— Здесь, — кивает Оболенский, передавая мне последнюю склянку.

Я выливаю её содержимое в воду, ощущая, как магия пробегает через пальцы.

Вода вспыхивает, её поверхность начинает светиться голубым светом.

Мы стоим в молчании, наблюдая, как мутность исчезает, уступая место кристальной чистоте.

— Думаю, она ищет старые русла, — говорю я вслух, мои слова звучат почти как молитва. — Чтобы вернуться и питать поля.

— Она вернётся, — тихо добавляет Теона, но звучит это скорее, как утверждение, чем надежда.

Мы стоим, наблюдая, как вода уходит под землю, несущая с собой надежду для всего региона. Всё кажется невероятно тихим, но внутри каждого из нас бурлит чувство удовлетворения и завершённости.

— Что дальше? — спрашивает Алиса, её голос кажется спокойным, но в глазах ещё плещется тревога.

— Мы ждём, — отвечает Оболенский, кивая в сторону горизонта, где тучи начинают рассеиваться, пропуская солнечный свет. — И надеемся, что всё будет у молодого князя так, как задумано было его предками. Земля будет процветать, и никто из врагов не ступит больше на его территорию.

— Молодой князь хочет вас отблагодарить, — шепчет Теона, зазывая нас с собой на ужин.

— Нет, спасибо. Мы поскорее вернемся в школу и поужинаем та.

— Так гости не поступают, — командует магичка.

— А ты чего здесь раскомандовалась?

— Я — невеста молодого князя, княжна Анастасия, — девушка проводит снова рукой по своим волосам и лицу, и перед нами предстает девчонка лет двенадцати.

— Однако, удобно.

— Да, чертова иллюзионистка. Знали бы, что ты такая маленькая, не взяли бы тебя с собой.

— У меня не было выбора. Кто-то должен был спасти князя и наш клан. Если бы вы знали, что мне двенадцать и я княжна, взяли бы вы меня с собой?

— Конечно, нет!

— Тихо, — девчонка неожиданно прытко бросается к опушке леса, достает из-за плеча лук и стрелу.

А через мгновение показывает в сторону дуба, под которым умирал олень.

— Животные вернулись! Нам теперь есть чем кормить народ!

— Народ должен гордиться такой княжной, — Алиса улыбнулась девочке. Та лишь смущенно покраснела.

Спустя время мы уже входили в терем.

Маленький, но удаленький князь оказался человеком слова.

Устроил пир горой. На длинных дубовых столах, покрытых вышитыми скатертями, красовались блюда, которые его люди приготовили из мяса, добытого в лесах, в озерах, вновь заселённых животными, птицей, рыбой — кроликами, оленями, куропатками, щуками и сомами.

В центре пировали огромные куски оленя, поджаренные на гриле. Запах дыма, специй и свежего хлеба наполнял воздух.

Приближенные молодого князя пировали в доме, а народ — во дворе, где также расставили столы.

— Ну что ж, друзья, — молодой князь встал с кубком в руке. — Позвольте мне поблагодарить вас от лица всех, кто живёт на этой земле. Теперь она снова плодородна, и у нас есть надежда на будущее. Я рад, что в Московской Руси есть такие князья и бояре, которыми можно гордиться!

— Э-э, князь, — смеюсь, поднимая голову от тарелки. — Ты и про себя говоришь, надеюсь?

Мы все смеёмся. Молодой князь хлопает по плечу сидящего меня рядом.

— Конечно, и про себя тоже. Но без вас… — Он осекается и вдруг смотрит серьёзно. — Без вас этого всего не было бы.

— И без твоей княжны Анастасии, — напоминает ему Алиса, показывая на зардевшуюся маковым цветом девушку в алом платье столстой пшеничной косой.

Пир длится до самого вечера. Мы едим до отвала, наслаждаясь редкой роскошью — настоящим мясом, которое тает во рту. Где-то играет лютня, княжеские люди поют задорные песни. Даже Алиса, обычно такая строгая, улыбается и отпускает шутки, что заставляет меня смотреть на неё с новым восхищением.

Прощание наступает быстрее, чем ожидалось.

Прошло ровно два дня, Лаврик уже наверняка вернулся, и нас ищут.

Мы стоим у ворот терема, готовые отправиться в путь.

— Не забывайте нас, — говорит князь, протягивая руку.

— Как мы можем отблагодарить вас? — княжна смотрит на нас мягко, но в её глазах виден отблеск печали.

Мы выходим за пределы терема, и я бросаю последний взгляд назад.

— Что ж, — говорю, обращаясь к своим спутникам. — Теперь можно сказать, что магию воровать больше не нужно.

Все оборачиваются к Теоне.

Она опускает глаза в пол, словно винится.

— Это всё «дядя». Он заставлял меня, — произносит она тихо. — А я ему верила. Он говорил, что вы обманщики, хвастуны, повесы. Приехали просто на дичь поохотиться и посмеяться над нами. Он говорил, что мы должны сами обеспечивать себя магией, поэтому я брала без спросу…

— А теперь? — спрашивает Алиса, её голос полный ожидания. — Мы же оправдали ожидания молодого князя, получается, только он верил в нас безоговорочно.

— Я всё исправлю.

Магичка Теона достаёт из кармана небольшой амулет и начинает читать заклинание. Воздух вокруг нас наполняется светом, и я вижу, как сухое дерево у дороги начинает меняться. Сначала появляются зелёные листья, затем кора становится ярче и толще, и вдруг перед нами вырастает красивый терем. Его резные стены переливаются светом, словно их покрыла невидимая магия.

А мерзкий терем в котором мы жили исчезает, превращаясь в труху.

— Вот так лучше, — улыбаюсь, трогая рукавом плечо Теоны.

Она кивает, впервые за долгое время расслабленно улыбаясь.

— Теперь всё на своих местах.

— Почти, — Романов делает шаг вперед, смотрит в упор на княжну. — Этот амулет тебе дал «дядя»?

Девушка виновато кивает.

— Ты спрашивала, как отблагодарить нас… отдай нам этот амулет, это не игрушка для детей, а мы найдем ему применение. Поверь.

Княжна в растерянности глядит на молодого князя, и он кивает с одобрением.

Дрожащей рукой девчонка протягивает амулет, и тот исчезает за пазухой у Романова.

Не знаю, зачем ему эта опасная игрушка. Но мы разберемся с этим позже. А сейчас пора домой.