Стены тюрьмы, как будто вздрогнули, и раздался оглушительный вой.

— Вот же дурни, — процедил брат Лесли. — Я же помочь хотел! Сейчас сюда сбежится полгорода! А так — немного терпения и вы обрели бы свободу. Всё сорвалось…

В дальнем конце коридора и в самом деле послышался топот множества ног.

— А я как мог это понять⁈ — огрызнулся отец.

— Тебе, Геб, достаточно было бы понять, что эта тюрьма не выпускает беглецов! Плохо я видимо вас оболтусов учил, — покачал головой брат Лесли.

Харви, Ганс и отец виноват, точно нашкодившие мальчишки, понурили головы.

Все замерли в каком-то напряженном ожидании. Топот приближался.

— Так бежим же скорей! — предложил я. — Ведь еще не поздно…

— Ничего уже не выйдет, — покачал головой брат Лесли.

И действительно со всех сторон к нам бежали вооружённые стражники, судя по всему, возглавляемые братьями ордена Триликого.

Я ругнулся от досады, надо было всё-таки намекнуть своим, что мы все заодно.

Я ругнулся от досады, надо было всё-таки намекнуть своим, что мы все заодно. А вот теперь попробуй, расхлебай эту кашу.

В голове мелькнула шальная мысль дать бой, но шансов победить не было от слова совсем. А вот погибнуть при сопротивлении — запросто. И никакого суда, чтобы привести приговор в исполнение не понадобилось бы. Судя по нетерпению в глазах братьев, этого от нас только и ждали. Нет, решил я, не сделаю я им такого одолжения. Братья, взяв нас в плотное кольцо, ещё постояли, выжидая, и поняв, что никто махать кулаками не собирается, не смогли скрыть вздохов разочарования.

— Так-так, — нарушил тишину брат Морган, противно растягивая слова, — что мы видим. Брат Лесли, гордыня вас едва не погубила. Всё-таки нужно иногда соизволить и обратится за помощью к своим братьям. Таких опасных преступников сопровождать малыми силами, идея не из лучших.

Я сообразил — по всей видимости, пока братьям и в голову не приходит, что брат Лесли с нами заодно и вполне мог замыслить организацию нашего побега.

— Тем не менее, как ты видишь, Морган, я сумел доставить их до тюрьмы без излишнего шума, чего вам не удалось. Я знал, если они будут дурить, то мне здесь ничего не угрожает, — и бровью не повел, брат Лесли, на ходу подхватывая подсказанную братьями роль невинной овечки.

— А куда это ты их повел всем скопом? — подозрительно прищурился альбинос. — Пыточная в другой стороне.

— Побег им хотел организовать, — честно признался брат Лесли.

Повисла тишина. Я поморщился, осознавая всю опрометчивость данной откровенности брата Лесли. Однако через мгновение все дружно рассмеялись, не на секунду этому не поверив. Я тоже нервно хихикнул, вспомнив один известный парадокс, если хочешь кого-то обмануть, скажи ему правду.

— Шутки шутками, брат Лесли, — вмиг сделавшись серьёзным, подытожил седовласый брат, — но мы всё же вынуждены коллективно выразить вам своё негодование по поводу вашей беспечности, и просим вас сделать пожертвование в храм Триликого.

— Воля братьев для меня священна, — покорно склонил голову брат Лесли.

Я порадовался такому исходу дела. Хоть здесь мы этим сраным братьям утёрли нос. И брат Лесли сохранил своё влияние и власть, а значит, сможет нам помочь в суде. Ведь он теперь напрямую заинтересован, чтобы мне не отчекрыжили голову, иначе я не смогу помочь его сыну.

— Мы могли бы вас всех казнить при попытке к бегству, — брезгливо обратился к нам альбинос.

— Но мы чтим наш порядок, — не дал договорить альбиносу брат Морган. — Суд состоится через шесть часов. Мы дадим вам возможность изложить свою версию событий и попытаться защитить свои интересы перед Триликим.

— А потом уже казните, — усмехнулся я.

— Уверены, что так оно и будет, — не стали возражать братья.

— Не стоит лезть поперёд батьки в пекло, — я одарил их самой холодной улыбкой, что смог изобразить и братья растеряно переглянулись, явно не поняв меткий фразеологизм из моего мира.

Нас развели по камерам. Я очень хотел оказаться в камере с отцом, но такой возможности мне, ожидаемо, никто не предоставил. Меня запихали в темницу с Филом.

Фил опять был очень взвинчен, и когда все разошлись, подал голос.

— Что будем делать? — спросил он.

— Ждать суда, — зевая, сказал я, укладываясь поудобнее на лавку.

— Ты так спокойно об этом говоришь⁈ — возмутился Фил. — У нас нет шансов выиграть этот суд.

— Так думает брат Лесли, но это всего лишь его мнение, Фил, — возразил я. — На нашей стороне правда.

— Ты еще не понял, Эрик? Иногда правды не достаточно, чтобы победить!

— Без правды нет смысла побеждать. Не боись, Фил, мы и не из таких передряг вылезали.

— Ты думаешь, я за себя боюсь, Эрик⁈ — скривился Фил. — Я не боюсь смерти, сокол, я жажду её. Зверь во мне каждый миг просится на волю, я чувствую такую тоску, какой за всю свою человеческую жизнь не испытывал. Даже горе по убитой матери меркнет в сравнении с этой тоской. Но мой долг спасти сестру. Если бы смерть угрожала только мне, но она угрожает и тебе. А кроме тебя, да меня, помочь ей некому!

Я тяжело вздохнул, мне больно было слышать такое от друга. Я и сам видел, как изменился жизнерадостный добродушный Фил, после этого проклятого зелья. И теперь для меня стало ясно как день, что тот прежний мальчишка больше не вернётся.

— Фил, утра вечера мудренее, — заметил я. — Давай отдохнем, завтра нам предстоит борьба за жизнь. И мы её выиграем.

Фил подошел к бочке с водой и умыл раскрасневшееся лицо. Глубоко вздохнул-выдохнул, повторил это несколько раз и сел на соседнюю лавку.

— Хорошо, Эрик, если уж я тебе поверил, то буду верить до конца.

Хоть Фил и был прав — мы опять угодили в самую жопную жопу, и его тревога по этому поводу не могла обойти стороной и меня, я очень хотел спать и легко провалился в сон несмотря ни на что. Видимо, я слишком устал за эти дни, и надеялся, что в этот раз обойдется без пророческих сновидений, и я просто наберусь какой-то бодрости перед очередным злоключением.

Однако надеялся я зря. Мою душу опять потащило из сна, к моим врагам. В этот раз я видел не замок Варда и не Амадей, а кое-что новенькое.

С высоты птичьего полета я смотрел на Тринадцатый город, над которым клубились черные тучи. Ледяной ветер бил в перья, мотыляя меня из стороны в сторону.

Приблизив картинку, я обнаружил на одной из улиц сына брата Лесли. Мальчишка Диксен перерезал горло какому-то подвыпившему мужику, встал на четвереньки и стал лакать его ещё горячую кровь. Послышались шаги стражника, Диксен оторвался от своего занятия. Поднялся на ноги — вся рожа и одежда у него были в крови. Не дожидаясь стражника, он шмыгнул в тёмный проулок.

Ветер ударил меня в грудь. Меня отнесло от города на несколько километров. Я увидел, как через поле к городу неслась вереница экипажей в сопровождении стражи. Судя по гербам, погостить в городе желали сплошь герцоги да лорды. Среди прочих я заметил и экипаж братьев Глостеров.

Я детализировал происходящее в экипаже. Там, вместе с Глостерами вольготно сидел Арчибальд, невыразимо мерзко потирая маленькие толстые ручки, пальцы которых были унизанные дорогими перстнями, при своем жирном бурдюке на месте живота.

Я глазам своим не верил. Еще свежа была картина, как ворогды иссушили его тело, обратив в ничто. Как он нажрал за такое короткое время столько жира? И вообще как смог выжить?

— Все идёт, как по маслу, мой друг Джейкоб, — хвастливо говорил он. — Скоро я стану един со своей хармой, и Седрик Тёмный обретет прежнюю мощь в моём лице.

— Главное, чтобы этот Седрик, в вашем лице, действительно помог нам победить ворона, — хмуро пробурчал старший Глостер. — А-то от этого мальчишки Эрика толку, как от козла молока. Слабо верится, что богиня жизни выбрала его нам в защитники.

— О-о-о, не сомневайтесь, ваша светлость, я же показывал вам пророчество, всё так и будет, — слащаво улыбнулся Арчибальд. — А я отомщу им за своего сыночка Роджера. Запомнят они и его, и меня…