Леон тяжело вздохнул, возведя очи к облепленному мухами потолку.

— Ты неисправим, мальчик, тебя непременно в этой истории должны прибить. Характер один в один Натана!

— Мы идём, Леон, — упрямо покачал головой я. — Действовать будем по обстоятельствам. Версия такая, мы по дороге в город немного заблудились и вышли к кладбищу, у склепа нашли мальчика, решили оказать ему помощь.

— Хреновая версия, нас этот Лесли быстро раскусит. Это тёртый калач, Эрик, он собаку съел на таких вот ситуациях.

— Значит, мы разделимся. Вы с Филом подождете меня здесь. А я так и заявлю этому достопочтенному брату, что если он меня убьёт, то будет кому рассказать, что я был убит на его обеде.

— Не сработает, ты думаешь слова двух оборванцев чего-то стоят. Фила хоть и признали, но он сын предателя Ганса, а я вообще никто, — как Леон ни старался, слово «никто» у него вышло очень горьким.

— Ты король Леон, — серьёзно заявил я.

— Нет, я магический выродок, посвященный Амадей, волк… Я не король и тебе это известно лучше других, Эрик.

— А Натан считал иначе, и я с ним согласен, — с этими словами я протянул Леону письмо.

Он как будто нехотя взял его, развернул и принялся читать.

Понемногу, письмо стало мелко подрагивать в длинных пальцах Леона. Он отложил его в сторону, поставив локти на стол, упёрся в ладони подбородком, прикрыл глаза и, потирая виски, застыл в такой позе. Я достал корону и, молча пододвинул к нему. Леон даже не посмотрел на неё.

— Нет, — покачал головой Леон. — Убери корону, Эрик, не показывай эту штуку в городе никому. Сначала я должен сделать одно важное дело.

— Какое? — тихо поинтересовался я, уже, впрочем, догадываясь, что ответит Леон.

Корону я прятать не спешил, надеясь, что она напомнит Леону, что на самом деле важно для него и для людей.

— Найти эту дрянь Беллу и придушить, — прошипел Леон, глаза его блеснули нездоровым блеском. — Эта сука сломала мне жизнь! И пока я не отомщу, я не успокоюсь.

— Но это было очень давно, Леон, возможно, её уже нет в живых? — осторожно попытался я остудить пыл Леона.

— Нет, эта дрянь живуча. Я знаю, что она до сих пор топчет эту землю. И я найду её, — уверенно покачал головой Леон. — Она за все ответит.

— А как же твоё предназначение? Ты должен возглавить народ. Сейчас он нуждается в тебе, как никогда, — заметил я.

— Корону я не заслуживаю, сокол, — как от зубной боли скривился Леон, — так как первое, что я хочу, это отомстить, а не созидать. Убери её, так будет лучше для всех.

Я нехотя, но всё-таки спрятал корону в сумку. Говорить Леону, что женщина, которую он так жаждет убить — моя мать, я не торопился. То, что она моя мать для Леона абсолютно ничего не меняло, как и для меня, в общем-то. Я не чувствовал к этой женщине никакого тепла и не горел желанием бросаться на её защиту, считая, что она заслужила гнев Леона.

Леон, аккуратно сложил письмо и положил в нагрудный карман. Затем залпом осушил кружку пива и с тяжелым вздохом поднялся со стула.

— Дальше, сокол, тебе придется обходиться без меня, — заявил он, надвигая шляпу на глаза. — Я могу только посоветовать тебе не лезть на рожон. А тебе Фил сдерживать своего друга. Прощайте, может когда-нибудь, ещё свидимся.

— Прощай, Леон, я сохраню корону для короля! — не стал удерживать Леона я. — Я верю, что он может вернуться.

Леон развернулся и, не оглядываясь, пошагал прочь. Я заказал еще одну порцию картошки.

Фил задумчиво смотрел в окно, на растворявшуюся в толпе людей высокую фигуру Леона. Я ухомячивал за обе щеки картошку. И чем больше я наедался, тем сильнее тянуло в сон.

— Почему ты не остановил его? — сердито поинтересовался Фил.

Он неожиданности картошка встала поперек горла, аж, на слезу прошибло. Я с горем пополам откашливался, старательно проталкивая картошку водой.

— Никого нельзя удержать насильно, Фил. Он вольный человек и вправе делать выбор.

— Но это, очевидно, подлый выбор.

— Не суди, да не судим будешь, — вспомнил я правило из своего мира.

— То есть, если я сейчас развернусь и уйду спасать Киру, ты отнесешься к этому так же спокойно? — в запале поинтересовался Фил.

— Нет, Фил, не так же, — покачал головой я. — Я отнесусь к этому, с намного большим пониманием и горечью — ведь ты мой друг, а с Леоном у нас немного иные отношения. Я знаю, что тебе кажется, будто я совсем забыл про нашу сестричку Киру и занимаюсь только своими проблемами. Но я помню своё обещание.

— Тогда отчего же не торопишься его выполнять? Ведь Кира там — эта пернатая тварь… мне даже представить страшно, что он там с ней делает в своем логове! И пока мы здесь занимаемся твоими проблемами, которые уж извини, Эрик, от твоих способов их решать разрастаются, как снежный ком, она там… Она там, и я не перестаю думать об этом…

Фил был прав, хотя обида и подступила к горлу, но я её в себе придушил. За своими проблемами я действительно как-то упустил вполне обоснованные переживания друга за свою сестру. Сам же я за Киру не особо тревожился. Я научился доверять своим снам. А в моём последнем сне, она выглядела как будто даже счастливой, во всяком случае, не забитой жертвой. Хотя у Амадей явно на девчонку имелся какой-то зуб и копилось недовольство Вардом, а это черт знает во что могло вылиться. Однако это все терпело.

Я не учел одного, что Фил всего этого не знал. Ситуация требовала от меня объяснить другу в чем дело, но вместе с тем, объяснить, что с Кирой все в порядке, потому что я видел это во сне, было той еще задачкой.

— Тебе нужно спасти отца, тебе нужно разобраться теперь с Седриком Тёмным, тебе нужно разобраться со всеми предателями герцогами, — подскочив со стула и нависнув надо мной, загибал пальцы Фил. — И я уверен, что спасти мою сестру не в приоритете. Поэтому вполне логично, если мы разделимся, и я сам выкраду её из замка Варда!

Я наблюдал за Филом. После того, как Венди спасла его от медвежьего проклятья, он вел себя очень сдержано, стал молчалив и задумчив, а сейчас, распалившись, он выглядел, точно разъяренный медведь, мне даже казалось, что в голосе слышны рычащие нотки и вот-вот он обернется опять в здоровенного медведя. На нас стали с опаской коситься посетители трактира.

Я встал. Схватил друга за плечи, Фил весь горел, мышцы расперло, вены на шее вздулись, его била дрожь, со лба стекал пот. Я чувствовал — в нем пробуждается зверь, а это было чревато последствиями, этого допустить было никак нельзя.

— Фил! — встряхнул я друга, заглядывая в глаза, зрачки у него были огромными на всю радужку. — С Кирой все хорошо! Слышишь, я точно знаю, что она в порядке! Я видел, сейчас он её не обижает.

— Где ты мог это видеть⁈ — фыркнул Фил, скидывая с себя мои руки.

— Это трудно объяснить, но между мной и Вардом есть какая-то связь. Я вижу его во снах, он сейчас в своем замке. Сам замок расположен на скале, в него пробраться можно только по воздуху, — спокойно пояснил я. — Замок, он как будто живой и связан со своим хозяином, понимаешь, я думаю, Вард знает, о каждом чихе в этом замке.

— Ты хочешь сказать, что Киру спасти невозможно⁈ — зарычал он мне в лицо.

— Я говорю лишь то, что одному тебе в этом деле не справиться, — монотонно продолжал я убеждать Фила. — И даже если я сейчас все брошу и пойду с тобой, у нас нет шансов победить ворона в его владениях, мы не сможем выкрасть Киру, даже если в лепешку расшибемся, и сами угодим в капкан. Ни единого шанса, Фил, нет. Ты прав, так как я стараюсь спасти всех, я не думаю наперед, я делаю все интуитивно, так как думать, у меня просто не хватает времени. И часто становится только хуже.

— Что же ты предлагаешь оставить Киру ворону? — с горечью прошептал Фил, зрачки его медленно стали сужаться.

— Нет, Фил, мы ему не оставим ничего, тем более мы не отдадим ему нашу Киру. Но всё это звенья одной цепи. Мы должны заручиться поддержкой, найти союзников. В одиночку войну не выиграть, а эта война. Именно поэтому Вард пытается всех рассорить разъединить и уничтожить по одному. Он нашел себе уже немало сподвижников. Наша задача сейчас собрать силы и нанести ему удар, такой, чтобы он выполз из своей норы. И тогда уже у него не будет столько времени, чтобы быть при Кире, и мы сможем её спасти.