С перекидыванием в человека я решил повременить до того момента, как мы скроемся в лесу. Сверху город становился всё меньше, люди там суетились, точно в муравейнике. Однако в погоню пока никто не отправился, ждали, по-видимому, команды от Глостеров. Это играло нам на руку — угнаться за экипажем Лейлы на лошадях было и так непросто, а с такой форой, можно сказать, и вовсе нереально.

Вскоре мы заехали в лес. Проехав совсем недолго, экипаж начал замедлять движение, а затем остановился совсем, так как Лейла потеряла сознание. Кажись, девушка слишком впечатлилась произошедшими событиями.

Я спустился вниз и обернулся в человека. Благо всем ликам Триликого, Фил позаботился об одежде для меня. Одевшись, я осмотрел Лейлу, как я и предполагал, причиной обморока послужило слишком сильное нервное напряжение.

Я решил дать ей отдохнуть, сев за управление экипажем. Ехали мы быстро, только деревья мелькали. Фил с Альфредом, отойдя от шока, стали восхищаться тем, как я лихо разнёс ворота. Я попытался им объяснить, что дело было не во мне, но судя по их лицам, они мне не поверили и остались при своём.

Солнце быстро скрылось за горизонт. Наступила ночь. Мои спутники клевали носом, да и я тоже, и вдруг дорогу нам преградили два мужика, закутанные с ног до головы в какие-то обмотки.

Мужики были здоровые, на лошадях и при оружии. Судя по их, на первый взгляд ленивым, но довольно быстрым и ловким движениям — опытные бойцы. Я быстро научился таких отличать — это ведь был вопрос жизни и смерти. От мысли, что мне опять придётся махать мечом, сделалось как-то тоскливо, хотелось просто нормально лечь в кровать и выспаться, а не это вот всё.

Но нечего не оставалась делать, как выпрыгнув из экипажа сразу же материализовать меч, надеясь, что разбойники устрашатся моей лопаты и убегут обратно в лес за более легкой добычей. Но надеялся я напрасно, разбойники и бровью не повели.

— Зачем он меч вытащил? — сипло спросил один из них у другого.

— Вот и я думаю, нахрена? Он же им все равно пользоваться не умеет, — хмыкнул второй.

Голос показался мне смутно знакомым.

— Глянь, а вон и другой, вылитый дровосек с топориком, — хохотнул опять первый, указывая на Фила, что уже стоял за моей спиной, подоспев ко мне на помощь.

— Сосны видимо решил напугать, — уже совсем знакомо, пошутил второй.

— Леон⁈ — все еще не веря своим ушам, спросил я.

— Надо же, дошло, — заржал Леон, спешиваясь.

— Но не до конца, — хрипло засмеялся второй, тоже опускаясь на землю.

— Томаш! — радостно вскрикнула Лейла.

Казалось, она вот-вот кинется к младшему Крайкосу на шею, такие бурные эмоции моя невеста на моей памяти выражала впервые и они касались не меня.

Впрочем, Лейла быстро взяла себя в руки и сбавила обороты. Ну, и на том спасибо.

— Это и правда я, Лейла, — тепло улыбнулся ей Томаш, заговорив уже нормальным голосом.

Он тоже как будто едва сдерживался, чтобы не заключить девушку в объятия.

— Какого черта вы оба здесь делаете? — слегка задетый тем обстоятельством, что не сразу их узнал, а эти двое еще и вдоволь над этим постебались, и ещё реакцией Лейлы с Томашем друг на друга, буркнул я.

— Вас едем спасать, — хором откликнулись Томаш с Леоном.

Ко мне подошел конь, который нёс Леона и по-дружески уткнулся ко мне в плечо.

— Чудо! — узнал я и погладил своего коня по морде, отчего тот тихонько всхрапнул. — Рад тебе, друг.

— Встретил меня твой конь, ждал нас с тобой на обратном пути. Чудо, а не конь, много чего я бы за такое чудо отдал, — мечтательно вздохнул Леон, алчно глядя на моего коня.

— Завидуй молча, — посоветовал я.

То, что за нами, наверняка, всё же выдвинулся вооруженный отряд, сомнений не оставалось, впрочем, как и в том, что всем был необходим отдых. Нужно было обменяться информацией, а там уже вместе решать, что да как будем делать.

Мы разбили лагерь на опушке, неподалеку от дороги. Развели костёр.

Я рассказал всё с самого начала. Леона очень заинтересовало то, как человек в Филе победил медведя, он расспрашивал меня так дотошно, что стал уже подбешивать и не только меня, Фил тоже сердито сдвинул брови.

Леон задумчиво посмотрел на Венди.

— И ты, готова исполнить в своё время то, что обещала, дитя? — загадочно спросил он.

— Я уже не дитя! — горячо возразила Венди, а так горячо отрицать своё детство может только ребёнок. — Медведи всегда держат слово!

— Но зачем ты дала такую страшную клятву⁈ — с жалостью глядя на девочку, допытывался Леон.

— Это судьба, так предназначено, — загадочно ответила Венди. — Волк этого никогда не поймёт, для этого волк должен стать королём.

— О чём вы говорите⁈ — первым, не выдержав, раздраженно рявкнул Фил.

— Ты узнаешь это в своё время, — быстро ответила Венди. — Даже если бы я могла, то не сказала бы тебе.

— Если это касается меня, я хочу знать сейчас! — потребовал Фил, недобро глядя на Леона.

— Поверь мне, не хочешь, Фил, — покачал головой Леон. — Я тоже не могу тебе ничего сказать, даже если я объясню тебе, ты забудешь, хотя от этого останется боль. Могу только сказать тебе, что отныне твоя судьба и судьба этой девочки связаны, как — потом будет видно.

Что-то в этом разговоре таилось зловещее. Но я понимал, что спорить сейчас бесполезно, да и времени на это не оставалось, нужно будет потом выведать у Леона, о чём речь.

— Я сам знаю, без подсказчиков, что я хочу, а что нет, — жестко ответил Фил. — Не хотите говорить, что же я сам всё узнаю!

Я, чтобы как-то сгладить ситуацию, вернулся к рассказу о случившихся в городе событиях. На моменте, когда Лейлу попытался изнасиловать Джейкоб, Томаш вскочил и стал ругаться, как сапожник, костеря Глостеров так, что уши в трубочку сворачивались. Я попросил его угомониться и, наконец-то, смог окончить свой рассказ. Повисла тишина, лишь костёр потрескивал во тьме.

— Мне очень жаль, Эрик, — вздохнул наконец-то Томаш, переглянувшись с Леоном. — Но тебе не успеть спасти своего отца. До Тринадцатого герцогства, даже если мы будем гнать экипаж не щадя сил, больше двух суток.

— Так суд же как раз примерно через трое суток — заметил я, — успеем, если что соколом долечу.

— И соколом не успеешь — суд состоится на рассвете, — покачал головой Томаш. — Его перенесли. Сегодня всё переиграли. Видимо, Вард не дремлет.

Мысли заметались, пытаясь найти выход из сложившейся ситуации. И не находя его, эмоции одерживали вверх над разумом.

— Но суд — это же только суд… — зацепился я за соломинку. — Ведь его могут и оправдать.

— Доказательства против Гербертов неоспоримые, множество свидетелей… Обвинение уверяет, что ворон не вернулся, а Герберты распространяют эту ложь, чтобы вершить свои тёмные дела. Его не оправдают, Эрик, прости, — Томаш положил руку мне на плечо.

— Но даже если суд утром и его приговорят к смерти, — не сдавался я, стряхнув руку Томаша с плеча, — у нас есть какое-то время до самой казни.

— Обычно в таких случаях приговор подлежит исполнить сразу в зале суда, — тихо пояснил Леон.

Я не мог позволить казнить своего отца, просто не мог допустить, что такое возможно. Я вдруг впервые за все время, которое здесь находился, осознал, что это не просто человек, что это мои корни на этой земле. И если их подрубить, то меня можно будет выкорчевать всерьез и надолго из этой земли.

— Скотина! — взвыл я от отчаяния. — Чертов ворон! Я выщипаю тебе все перья, петух сраный!

Вдалеке, на дороге послышался глухой топот копыт, я понял, что это погоня за нами и что придется сейчас опять драться, но на этот раз я с радостью готов был выпустить пар.

Враги мои, трепещите, я почувствовал силу и расправил крылья.

В руке моей нетерпеливо подрагивал меч. Я шагнул в сторону дороги, желая дать выход обуревавшим меня эмоциям, но путь мне преградил Леон.

— Обожди, сокол, не торопись, — попросил он, кладя руку мне на плечо. — Почто людей, причём своих же, зазря кромсать собрался?