— А ты предлагаешь, чтобы они нас кромсали? — процедил я, стряхивая руку Леона и подавляя желание оттолкнуть его с дороги.

— Зачем такие крайности? — усмехнулся Леон. — Сейчас мы их пустим по ложному следу.

И не дожидаясь моего согласия, а точнее моего возражения, Леон закрыл глаза, раскинул руки и закружил на месте вокруг себя, бормоча какую-то абракадабру.

Всё это было похоже на приступ безумия. Я, скрестив руки на груди, решил подождать для приличия, когда план Леона провалится, и уже потом, с чистой совестью покромсать всех на фарш.

Топот копыт и лай собак слышались всё ближе. Вдруг звуки замерли совсем близко от нас. Я снова материализовал меч.

— Почему встали⁈ — рявкнул неподалёку знакомый голос.

Лейла невольно вздрогнула и съежилась. Значит, лично гаденыш Джейкоб решил возглавил травлю. Я скрипнул зубами. Ну что ж, даже хорошо, сейчас я довершу то, что нужно было сделать сразу. Я уже сделал было шаг вперед, но замер, как вкопанный, услышав ответ Джейкобу.

— Собаки потеряли след, ваша светлость, — дрожащим голосом доложил стражник.

— Искать! Ну же! — разъяренно крикнул Джейкоб.

Послышался свист плетки, затем раздался собачий визг, видимо сука попала под горячую руку и тут же скулеж оборвался. Отмучилась животина.

И тут же вновь грянул собачий лай.

— Ваша светлость, след найден! — с явным облегчением объявил стражник.

— Больше в моей стае ни одной суки не будет! — процедил Джейкоб, видимо, натягивая перчатку. — Вперед!

Я усмехнулся про себя — кажется, Лейла оставила в сердце этого мужика кровоточащую рану.

План Леона сработал. Топот копыт стал быстро удаляться. Леон же, обливаясь потом, сел на землю. Лейла подскочила к нему и стала махать платочком. Леон очень галантно платочек у Лейлы умыкнул и использовал по назначению, а именно, вытер пот со лба.

— Сработало, — ворчливо заметил я, все же испытывая разочарование, что не прикончил Джейкоба, понимая, что эта гнида ещё сыграет свою отрицательную роль в моей судьбе.

— Еще как сработало, — хрипловато ответил Леон, прикладываясь к фляжке с водой. — К утру они, сделав круг по лесу, вернутся к замку.

— Вот только моему отцу от этого ни холодно, ни жарко, — устало заметил я, чувствуя, как меня захлестывает отчаяние.

Но я не привык просто сложив ручки покорно ждать приговора судьбы, нет, решил я, буду бороться до последнего, а там…там будь что будет, а я сделаю все, что могу.

— В любом случае, я попытаюсь доскакать до города на Чуде. Я знаю, не подведет, меня конь…

Я подошел к Чуду, стал горячо нашептывать ему, как нужно мне в город и для чего нужно.

Глаза у коня разгорались, а потом на руку мне капнули кристально чистые слезы. Принял конь свою участь, понял, что выше его сил моя просьба, а значит, не вернуться ему живым, и ради меня и дела моего, он должен будет себя сгубить, но доставить меня в город вовремя.

У меня самого перехватило дыхание от осознания того, на что я обрекаю коня, но делать нечего, я должен был спасти отца любой ценой. Я, не рассусоливая больше, полез в седло.

— Погоди! — опять встал у меня на пути Леон. — Пожалей коня, не губи животину почём зря!

— Пока мы тут разглагольствуем!.. — нетерпеливо дернулся я. — Уйди, Леон, с дороги! Прошу последний раз по-хорошему!

— Ты выслушай меня, я кое-что смекнул, не гони лошадей! — взмолился Леон.

— Говори быстро, — решился я, планы Леона почти всегда срабатывали, да и больно жалко мне было загонять Чудо ради призрачной надежды спасти отца.

— Ты, сокол, сказал, что позаимствовал у Глостера кое-какие вещички. По всей вероятности шибко ценные то были вещи, раз он лично из своей норы выполз. Огласи, пожалуйста, что это?

— Ключи, свечка и портсигар. Портсигар фамильный с сигарами, отравленными специями, вот именно из-за них он и переполошился, очевидно. Ну и оскорбленное чувство собственного достоинства… Это мне никак не поможет.

— Нет, сокол, сдается мне дело не в сигарах, — перебил меня Леон, — а в свечке. Покажи мне её.

Я нетерпеливо пошарил в карманах, извлекая из него сначала ключи, а потом уже свечку и протянул её Леону.

Тут лица у всех стали медленно вытягиваться. Томаш всплеснул руками.

— Твою ж!.. Это то о чем я думаю? — сдавленно пробормотал Фил.

— Свеча из бликов света луны… — тихо прокомментировал Томаш.

— Именно она самая, господа, сразу видно, что Томаш в отличие от Эрика уроки не пропускал, — менторским тоном подтвердил Леон.

Я не стал возражать, что Фил и без всяких уроков многое знает, понимая, что этот аргумент явно не в мою пользу.

— Что за хрень ещё? — нахмурился я.

Мне было не очень-то удобно наблюдать за всем из седла, поэтому пришлось опять спешится. Про себя я решил, если Леон заговаривает мне зубы, то я ему все зубы повыбиваю, чтоб впредь не повадно было.

— Лунная свеча — это свеча, сделанная из бликов луны с помощью зеркал и крови единорога, — продолжал наставлять меня Леон, окончательно войдя в роль всезнающего профессора, вещающего с высоты кафедры. — Ритуал сложный и запрещённый во всех тринадцати герцогствах, так как единороги большая редкость и возлюблены самой Матерью-богиней и мужем её Триликим. Для исполнения ритуала, в день, когда луна становится полной, в круг ставят тринадцать больших зеркал. А посредине круга располагают пойманного заблаговременно единорога. Ровно в полночь единорогу пронзают сердца, острой иглой. Животное при этом и не думает сопротивляться, так как не способно на агрессию. А зеркала в этот миг тут же направляют на луну, чтобы она узрела эту кровь безвинного. И тогда луна, видя страдания единорога, начинает плакать, проливая на землю блики. И блики эти создают свечу. Отсюда и пошло название — лунная свеча.

На поляне воцарилась тишина, которую нарушила Лейла.

— Однако Леон, разрешите вам возразить, насколько я знаю, этим никто сейчас не промышляет, потому как луна проклинает всех причастных. Это проклятье хуже смерти!

— Именно так, Лейла, вы не только красивы, но и очень умны, — похвалил девушку Леон, от чего щеки её зарделись румянцем. — Вы правы, каждое полнолуние после данного ритуала негодяи будут обречены оборачиваться против своей воли в шакалов, при этом, терпя страшные муки и лишаясь рассудка. Вот только наличие данной свечи здесь, говорит, что кто-то не испугался подобной участи.

— Видимо, польстились на возможности, которые дает свеча, — внес свою лепту Альфред.

Повернувшись на голос, я заметил, что Венди, свернувшись клубочком, уже спала в экипаже, привалившись к плечу старика.

— И что дает эта свеча такого важного? — поинтересовался я, всеми фибрами, надеясь, что потерянное мной сейчас время не пропало зазря.

— Её свойства очень кстати, совпадают с нашими потребностями — она может перенести человека в любое желаемое место за долю секунды, — торжественно провозгласил Леон. — И так тринадцать раз. Или ты можешь взять двенадцать товарищей и перенестись так один раз.

Я дико обрадовался, аж, сердце подпрыгнуло, но все же для вида нахмурился, меня подбешивал, честно говоря, Леон со своим пафосом.

— Так бы сразу и сказал, — буркнул я, отбирая у Леона свечу. — Обязательно было выпендрёжничать. Давайте тогда уже махнём все в город⁈

— Всем не получился, — поправил меня Леон.

— Ты же сказал, что я могу с собой хоть ораву из двенадцати человек утащить? — удивился я.

— Свечой уже пользовались, как минимум девять раз, осталось на три раза, или ты можешь взять двух человек с собой в помощь, — тонко намекнул Леон.

Леон был прав, мне действительно нужны были товарищи. Я был абсолютный ноль в здешних обычаях и без подсказок мог наворотить дел, да и помощь лишней никогда не бывает. Но взять можно только двоих и выбор был не так-то прост.

Я сразу решил — Фила возьму с собой однозначно, он меня точно не подведет, что доказывал уже ни раз. А вот выбрать между Томашем и Леоном оказалось сложнее. Более того, ребром вставал вопрос, как быть с Лейлой, Венди и Альфредом — о них нужно было кому-то позаботиться.