— Ты, чё, Билл⁈ — уже не на шутку испугался Клиф. — Ты чё не видишь, что это я⁈

— Сейчас ты нам все расскажешь! Говори, задница от енота!

— Идиот, больно же! Пусти меня! Иначе я тебе шею сверну, как освобожусь!

— Не скули, не поможет! Говори, кому голубей слала!

— А-а-а, ты совсем спятил, дебил пустоголовый! Больно-больно же, — визжал Клиф.

Рядом со мной Венди зажимала рукой рот, чтобы не расхохотаться. Я тоже старался сдержаться себя. Однако представление пора было заканчивать, во-первых, энергетические запасы магии не бесконечны, и они стремительно истаивали, во-вторых, у Фила оставалось мало времени.

Я потихоньку закрыл двери камеры, бесшумно повернул ключ. И скинув шумовую завесу с нас, перекинул её на соседнюю темницу, чтобы стражников никто не услышал, пока мы будем заниматься Филом. Точнее, пока я буду заниматься.

Конечно, хорошо было бы увести Фила и сделать всё необходимое в более спокойной обстановке, но времени на это не имелось. Решить нужно было всё здесь и сейчас.

— Фил, Фил, — позвал я. — Позволь мне тебе помочь!

Из глубины рыкнул медведь. Я понял, что других вариантов у меня нет, и что мне придется войти в бкамеру. И еще я понял, что идти туда, мне страшновато.

— Альфред, дай ключи, — попросил я, слегка охрипшим голосом.

— Зачем вам, ваша светлость? — голос Альфреда дрогнул.

— По другому я не смогу ему помочь, — спокойно пояснил я. — Если вдруг со мной что-то случится, позаботьтесь о девочке.

— Как скажете, ваша светлость, — покорно склонил седую голову Альфред, протягивая мне ключи.

— Я сама о себе могу позаботиться, — скрестила руки на груди Венди.

— Да, конечно, храбрая медведица, — я рассеянно потрепал девчонку по голове.

Мысленно я уже готовился к встрече с медведем. Было ясно как день, что уговорить медведя принять зелье добровольно не получится и придётся поить его силком. А потом, у Фила будет выбор — прикончить меня или остаться человеком.

Я вошёл за первую решетку, и закрыл её за собой.

— Ваша светлость, простите меня, — тихо сказал Альфред мне в спину.

Я повернулся, насколько позволяло пространство между решетками, и увидел, что в глазах старика блестели слёзы.

— За что? — удивился я. — Ты, верно служил нам, Альфред, тебе не за что просить прощения.

— Я долгое время считал, что из вас не выйдет ничего путного, ваша светлость, что вы не достойны носить имя своего отца. Но теперь вижу, что ошибался. Вы храбрый юноша и прекрасный друг.

— Спасибо, Альфред, — кивнул я, и открыл последнюю решетку.

Из темноты на меня с ревом помчался медведь. Я этого ждал и уже держал зелье наготове. Я выплеснул содержимое в воздух и с помощью магии сконцентрировал зелье в шарик, не давая ему растечься и упасть на пол. Потом, добавив шарику ускорения, отправил его прямо в разинутую пасть медведя. Сам же, перекувыркнувшись, отпрыгнул в сторону.

Шарик попал в цель. Медведь удивленно замер. Клацая зубами он попытался выплюнуть проглоченное зелье. Поняв тщетность своих попыток, он зло глянул на меня, подождал ещё немного, словно рассчитывая на какой-то эффект, но так его и не дождавшись, разъярился пуще прежнего.

На этот раз зверь действовал медленно — он, как будто упиваясь своей силой и моим инстинктивным страхом, размеренным шагом пошел в мою сторону.

— Фил, у тебя есть выбор! Слышишь! Теперь у тебя есть выбор! Ты человек, ты не зверь!

— Ты опоздал, — страшно проревел медведь. — Я есть Фил — Фил есть медведь! И я очень голоден!

— А как же Кира, Фил? Нам нужно спасти твою сестру, слышишь⁈ У неё остался только ты! Что с ней будет, если ты сдашься⁈

Медведь на миг замер. По морде у него прошла волна, словно отражение внутренней борьбы. Это было то, на что я надеялся… Но через мгновение, борьба человека со зверем была проиграна. Медведь снова оголил клыки и двинулся на меня.

— Медведю по силам справиться с вороном, а Филу нет. Фил слаб. Медведь силён.

— А смысл? — отчаявшись, спросил я. — Медведь ничем не лучше ворона. Какая разница, в чьих лапах будет Кира? Когтистая лапа не заменит человеческой руки!

Но Фил меня уже не слышал. Он слишком сросся со своей медвежьей шкурой, может быть, приди я немного раньше, ещё и был бы шанс, а сейчас…

Сейчас, судя по всему, мой друг откусит мне голову, отстраненно промелькнуло у меня в этой самой голове, что не желала быть откушенной.

И вот уже моего лица коснулось зловещее дыхание смерти. Острые клыки впились мне в кожу, легко пронзая плоть. Еще мгновения и моя голова расщёлкнется, как грецкий орех и наружу потекут мозги.

Я заорал от боли и обиды. Я до последнего верил, что вопреки всему Фил сможет остановиться. Что человек победит. Ведь Фил был самым человечным парнем из всех, кого я знал прежде.

Но видимо, даже в лучших из нас, тьма сильнее света.

И если тьме дать хоть немного воли, она неизбежно победит.

Я уже попрощался с жизнью, однако медвежьи клыки, так и не сомкнулась на моей черепушке.

— Пусти его, Локсис! — тихо потребовал детский голос за моей спиной.

Медведь вздрогнул от неожиданности, осторожно ослабил смертельную хватку, выпустил мою многострадальную голову, и мы одновременно, с недоумением уставились на непонятно откуда взявшуюся в клетке Венди.

Девочка, между тем, бесстрашно подошла к медведю вплотную, с ощеренных клыков которого ещё стекала моя кровь. Венди протянула руку и положила свою маленькую ладошку ему на мохнатую грудь.

— Ты медведь, а харма у тебя человеческая, — заглянув в глаза медведю, заявила Венди. — Отпусти его, Локсис, пусть его тело живёт со своей хармой в мире! Ты возьмешь своё, когда придёт для этого время. Даю тебе клятву медведицы, Локсис.

Мне показалось, что между ними сверкнули разряды молнии. Медведь задрал голову и страшно зарычал. Я, собрав последние силы, бросился к глупышке и оттолкнул её, закрывая девочку собой от разъяренного зверя.

На большее сил не было, я с трудом удерживал сознание. Сердце ныло, я-то ладно, всё равно почти уже мёртв, а ребёнка жалко. И ведь даже моя жертва не спасёт Венди, следующей будет она, хотя призрачная надежда, что медведь насытится мной теплилась. Сытое животное редко нападет, конечно, если это животное не человек.

Почему Альфред не остановил её? Как ей удалось войти в темницу? Я же закрывал решетки. Вспомнил, что закрыть-то закрыл, а ключи оставил в замке. Запоздало осознал, что я вот-вот расстанусь с жизнью, а мысли какие-то… не о том, и как-то слишком долго не о том.

Почему-то я все ещё был жив, и медведь до сих пор не разорвал меня на куски. Я медленно приподнял тяжелую голову и посмотрел на медведя воспалившимися глазами.

Но медведя в темнице больше не было. Вместо него, скрючившись на полу, лежал Фил. Он весь зарос рыжей волоснёй. Его била мелкая дрожь. Со лба стекали крупные капли пота.

Я отступил от Венди и вопросительно посмотрел на девочку. Она, казалось, ничуть не испугалась и не удивилась произошедшей метаморфозе, будто знала наперёд, что всё так и должно было случиться.

— Венди, как тебе удалось? — спросил я.

— Локсис — я обещала себя медведю, он принял мою клятву. Это судьба, — загадочно ответила Венди. — Я его судьба, в своё время ему и мне придётся подчиниться ей.

— Белиберда какая-то, — заметил я.

— Это очень древний обряд, сокол. Обычаи медведей людям не понять, — совсем по-взрослому ответила Венди.

— А он теперь медведь или человек? — шевельнулось у меня подозрение.

— Он человек настолько, насколько можно быть человеком будучи медведем, и медведь настолько, насколько ему позволяет человек.

— Будем посмотреть, — махнул я рукой.

Стало ясно, что выспрашивать дальше смысла нет, да и времени тоже.

Интуиция подсказывала мне, что нам всем срочно нужно отсюда выбираться, а с некоторых пор этому чувству я верил. Да и, судя по рассказу Венди, Глостеры не будут стесняться пользоваться темницами, и могли нагрянуть в любой момент. Вообще всякое могло случиться.