— Что ты хочешь со мной сделать? — промычал Джейкоб через разбитые губы.

— Собираюсь кастрировать, а яйца скормлю твоим сукам, — серьезно ответил я.

Подбородок Джейкоба затрясся, он не сомневался, что с ним так и поступят, ведь сам он такими методами никогда не брезговал.

— Ты…ты не посмеешь… — захныкал он. — Кто ты, во имя всех ликов Триликого, такой⁈ Послушай, чёрный, что тебе надо? Золото? Земли? Или хочешь её? Я устрою вам свадьбу?

— Заткнись, — велел я, вставляя Джейкабу в рот кляп. — Я сам себе свадьбу могу устроить.

Вскоре Джейкоб стал похож на забинтованную мумию.

К нему подошла Лейла и от всей души врезала ему между ног несколько раз. Кажется, в штанах Джейкоба получился омлет. Он болезненно застонал, а из глаз буквально брызнули слёзы.

— Теперь тебе, Джейкоб, наследников точно не видать, — заметил я.

Я отвел Лейлу в сторонку.

— Лейла, выходи к конюшням и помоги Филу с экипажем. Меня не ждите, уезжайте из города, я, если что, вас потом соколом нагоню. Мне нужно допросить этого гада, а после, я вылезу через трубу.

— Это разумно, Эрик. И… спасибо тебе, — она смущенно опустила голову, очевидно, благодарить эта девушка не привыкла.

— И тебе спасибо, Лейла. А теперь иди. И будь осторожна!

— И ты тоже, — тихо ответила она.

Лейла встала на цыпочки, чмокнула меня в щеку, при этом, вновь залившись предательским румянцем, и поспешила прочь из комнаты.

Дверь за Лейлой закрылась, и мы с Джейкобом остались один на один. Я молчал, пристально уставившись на младшего Глостера. Излюбленный приёмчик следаков. Джейкобу быстро стало некомфортно, он занервничал и завертелся, словно уж на сковородке. Было бы больше времени, я бы дожал мразину, но времени оставалось в обрез.

Я наклонился и обшарил его карманы. Достал связку ключей, огарок черной свечи и портсигар. Красивый серебряный короб с фамильным гербом поблескивал в моих руках. Я открыл крышку и демонстративно принялся изучать ровный ряд толстых сигар.

— Теперь, когда дама нас оставила, можно поговорить и серьёзно, по-мужски, — заявил я.

Так же демонстративно достал и понюхал сигару, табак был прекрасен — высший сорт, так тянуло закурить, давно я об этом мечтал и так бы и сделал, если бы к дивному запаху табака не примешивался другой запах, запах проклятой специи.

Я брезгливо сунул сигару обратно и закрыл крышку.

— У меня есть несколько вопросов. Или ты отвечаешь мне быстро и четко или я медленно и жестоко тебя убиваю.

Я достал меч, который по моей воле неохотно трансформировался в кинжал. Отметил про себя, что пора бы обзавестись обычным кинжалом и не испытывать терпение своего меча. И тут же усмехнулся тому, что стал считаться с мнением железяки, точно это был не меч, а живой человек, настоящий друг. А почему нет? Так оно, по сути, и было.

Я вытащил кляп из-за рта Джейкоба и тут же услышал скрипучий смех.

— Нет, черножопый, времени у тебя в обрез, это как пить дать, так что на медленную пытку тебя не хватит. Я тебе ничего не скажу, можешь не пыжиться.

— Это ты зря, Джейкоб, — цокнул я. — Времени у меня и вправду немного. Но для медленной пытки его много не требуется.

— Я весь во внимании, — насмешливо скривился Джейкоб.

— Я призову знания и силу моего народа и сделаю на тебя куклу вуду… — с этими словами я отрезал у Джейкоба клок волос и стал мастерить куклу из обрывков простыни и веток цветов, которые стащил из стоящей на тумбочки вазы.

— Что это за хрень такая — куклу вуду? — напряженно спросил Джейкоб, облизывая окровавленные губы.

— Это магия смерти, — зловеще прошептал я, старательно нагоняя жути. — Мы делаем слепок с человека в виде куклы. Потом с помощью заклинания связываем куклу с жертвой. После этого всё, что я сделаю с куклой отобразиться на тебе. Скажем, сломаю я ей руку, рука сломается и у тебя. Исколю иголками, больно будет тебе. Решу утопить, задыхаться начнешь ты… И так до бесконечности.

— Что за мерзость⁈ Такой магии не существует, а если и существует, то это запрещено законами Тринадцатого герцогства!

— А-а-а, вот ты теперь как заговорил, про закон вспомнил? — подколол я.

— Тебя четвертуют за это, выродок! Ты не посмеешь этого сделать!

— Я уже это делаю, злыдень ты писюкатый, — улыбаясь как можно блаженней, заметил я.

Я наклонился и укол Джейкобу палец, он вздрогнул от неожиданности и боли, а я обмазал кровью Джейкоба смастеренное мной чучело. Получилось и вправду зловеще. Я продемонстрировал куклу Джейкобу.

— Зря стараешься, меня этим не запугать! — тем не менее испуганно, проскрежетал Джейкоб.

— Итак, вопрос первый: в сигарах есть специя, ты явно её употребляешь, но при этом твои глаза не чернеют, и ты не становишься безвольной марионеткой Варда. Я хочу знать, почему.

Джейкоб молчал. Я склонился над куклой и стал шептать всякую белиберду. С помощью магии добавил спецэффекты, кукла стала светиться жутковато кровавым светом. Затем шевельнула одной рукой, потом другой.

— Стой! Хватит! Не надо! — испуганно взмолился Джейкоб, я оторвал взгляд от куклы и вопросительно изогнул бровь. — Хорошо, я скажу тебе про специю!

Повисла напряженная тишина, да такая, что было слышно, как муха бьется в оконное стекло.

— И? — поторопил я Джейкоба.

— Нам поставляют очищенную специю, я же не идиот принимать её в грязном виде. Не в сточной канаве себя нашел! Очищенная специя не делает из тебя живого мертвеца подвластного воле Варда. Но дает ряд преимуществ.

— Каких, например? — брезгливо скривился я.

— А ты попробуй, кайфани хоть раз в жизни, черномазый! Или трусишь⁈

— Или обойдусь, — жестко отрезал я. — Отвечай на вопросы, а то я сейчас начну твои сигары тушить об куклу.

Джейкоб снова провел толстым языком по губам.

— Кроме запредельного кайфа, который лучше всякого секса с любой из баб, специя обостряет твою интуицию, увеличивает магические способности. Именно чуйка, которая пробуждается при курении специи, привела меня сюда.

— А вот тут явная промашка вышла, не находишь? — усмехнулся я. — Не туда тебя твоя чуйка завела, мразь. Вопрос номер два: почему ты так уверен, что Герберт проиграет суд?

— Потому что он идиот! Такой же дурачок, каким был его непутевый сыночек.

— А если по фактам⁈

Я отметил между делом, что Глостеры, действительно считают меня мёртвым. Это хорошо, это играло мне на руку.

— А по фактам я не скажу тебе больше ни слова, колдун, и своей игрушкой ты меня не запугаешь.

Я вновь стал бормотать страшным голосом над куклой, гортанно подвывая на манер чукчей. Потом выпрямился, поднёс куклу к глазам Джейкоба и, выкрикнув нечто несуразной в виде заклятия, сломал ей руку. Параллельно с этим, с помощью магии сокола, нащупал мысленно кость на руке Джейкоба, ломая и её.

Раздался треск. Джейкоб взвыл. Меня качнуло, на лбу проступила испарина, из носа пошла кровь, всё-таки так распоряжаться даром целителя богини жизни Аве было чревато. Я собрал волю в кулак и приглушил вопли Джейкоба.

— Да кто ты такой, во имя всех ликов Триликого⁈ — простонал Джейкоб.

— Твоя кара! — пафосно изрек я.

Из глаз Джейкоба текли слезы, подбородок его подрагивал, зубы выбивали дробь. Но он по-прежнему не вызывал во мне ни капли жалости, лишь отвращение.

— Если я тебе скажу всё, что ты сделаешь с куклой? — с ужасом глядя то на меня, то на куклу, поинтересовался Джейкоб. — Мне нужна гарантия, что, когда я перестану быть тебе нужен, ты не завершишь своё черное дело и не оторвешь кукле голову?

Язык чесался ответить, что оторву всё что сочту нужным и не обязательно голову, но я подавил в себе ребяческое желание поиздеваться и пояснил.

— Я произнесу заклинание, разрывающее вашу связь, и сожгу куклу на твоих глазах. Устроит?

— Хорошо, — медленно согласился Джейкоб, — я скажу те…

Договорить Джейкоб не успел.

Горло его сдавила судорога, глаза закатились, а потом сделались абсолютно черными. Откуда ни возьмись, дунул ледяной ветер пробирая до костей. А Джейкоб потерял сознание.