- Я знаю владельца. Садись. Я сейчас вернусь.

Клара сняла шляпку и плащ и повесила их на ближайшую вешалку, все это время не сводя глаз с Саймона. В своих модных клетчатых брюках и двубортном жилете он выглядел почти незнакомцем. Он был выше, чем она помнила, и его лицо утратило мальчишескую мягкость и стало более угловатым.

Ей было интересно, какие отличия он заметил в ней. Не показалась ли она ему потрепанной? Увядшее деревенское создание, измученное годами рабства? Лишенное блеска юности?

Удручающая мысль.

Сев за стол, она медленно сняла перчатки. Саймон присоединился к ней мгновение спустя. Его сопровождал мальчик-прислужник, который принес им две дымящиеся кружки кофе.

- Или ты хотела чай? - спросил Саймон, садясь.

Мальчик-прислужник выжидающе посмотрел на Клару.

- Кофе подойдет, - сказала она. Мальчик поклонился и удалился. Она переключила свое внимание на брата. Не было причин ходить вокруг да около.

- Это правда? Ты действительно ввязался в драку с мистером Брайс-Четвиндом?

Саймон поморщился.

- Трент рассказал тебе, не так ли?

- Не в каких-то особых деталях. Он не знает, почему это произошло. Только то, что это произошло, и что ты, по-видимому, был агрессором.

- Я бы так не сказал. Это Брайс-Четвинд начал.

- Как? Что он мог тебе такого сказать?

Саймон склонил голову над своим кофе.

- Это не имеет значения.

- Прости, что? Это очень важно.

Ее голос понизился до сердитого тона.

- Если тебя за это посадят в тюрьму, и если в конечном итоге тебе придется заплатить двадцать гиней в качестве компенсации ущерба...

- Это стоило того, чтобы убрать самодовольное выражение с его лица. Я сожалею только о том, что мне пришлось извиниться перед мерзавцем. Он этого не заслуживает. Не после того, что он сделал с тобой.

И в этот момент мир, казалось, перестал вращаться.

Клара изумленно уставилась на своего брата.

- Что он сделал со мной?

Выражение лица Саймона посуровело.

- Когда я встретил его на вокзале, было упомянуто твое имя. И ты знаешь, что я всегда думал. Во что я всегда верил.

Конечно, она знала. Это было то же самое, во что верила ее мать. Что Клара превратила несколько банальных любезностей мистера Брайса-Четвинда в роман. Что она все это выдумала. Печальный результат ее увлечения романами и любви к поэзии.

- Мы с Брайсом Четвиндом могли бы рпросто пройти мимо друг друга, и я бы ничего не узнал, - продолжал Саймон, - но он был в стельку пьян, и у него хватило наглости - несгибаемой наглости - сказать, что он сожалеет об этом. Что тем летом все вышло из-под контроля. И все потому, что ему было скучно, и, чтобы скоротать время, развлечься, он пофлиртовал с тобой.

Она уставилась на брата, потеряв дар речи.

Он поднес кружку к губам и сделал глоток.

- Поэтому, естественно, я сбил его с ног.

Клара с трудом переваривала слова Саймона.

- Это то, что он сказал? Что он… Что он флиртовал со мной?

- И что он поцеловал тебя на лугу за коттеджем в тот день. Все то, что ты рассказала нам, во что мы не поверили.

Саймон опустил чашку. На его лице отразилось братское сожаление.

- Я сожалею об этом. Оглядываясь назад, я осознаю, что он был злодеем. Мое единственное оправдание в том, что в то время я боготворил этого человека.

Холод, такой же горький, как зимний снег за окном, пробежал по венам Клары.

- Я тоже.

- Тебе будет приятно услышать, что я подбил ему глаз и выбил несколько зубов.

- С какой стати мне должно быть приятно это слышать? Я не получаю удовлетворения от того, что ты его избил.

- А вот я да. Это было самое приятное, что я сделал за последние годы. И то, что я должен был сделать четыре года назад. - Саймон сделал паузу, его взгляд стал настороженным. - Послушай, Клара, ты не можешь винить нас с мамой за то, что мы поверили ему, а не тебе. Откуда нам было знать...

- Потому что я вам так сказала.

И она продолжала говорить им это, настаивая на своей версии правды, пока… Пока она сама не перестала в это верить.

- Да, - сказал Саймон, - но он отрицал это. Самым громким образом. И ты всегда вмешивалась в мои уроки. Находила любой предлог, чтобы проводить с ним больше времени.

Ее измученный дух возмутился этим обвинением.

- Это неправда. Я хотела учиться так же сильно, как и ты. Это не имело никакого отношения к тому, что я чувствовала или не чувствовала к твоему наставнику.

- Никто не хочет учиться, если в этом нет необходимости.

- Я хотела, - возразила она в порыве страстного шепота. - И продолжаю хотеть. Как ты думаешь, почему еще я так стремилась получать твои уроки?

- Да, я знаю это. Вот почему я согласился отправлять их, хотя это отняло бог знает сколько моего времени, переписывать все это...

- Ты хотя бы записал последний урок? То, что ты прислал, было дословной копией того, что ты отправил полгода назад.

Он поморщился.

- Это было настолько очевидно? Я надеялся, что ты не заметишь.

- Кто...?

- Один из парней. Я заплатил ему три пенса, чтобы он переписал старый урок и отправил его тебе. Я был неделю в отъезде, и у меня не было времени придумать что-нибудь самому.

Она подозревала это. Признание, тем не менее, заставило ее замолчать.

- Ты мог бы просто написать несколько заметок о том, что ты изучаешь в данный момент. Так, как ты делал в начале. Это все, чего я когда-либо хотела. А не изрыгать научные правила и максимы. Можно сказать, что последних шести месяцев занятий вообще не было.

Губы Саймона сжались.

- Университет - это не то, что ты думаешь, Клара. Мы не стоим с лавровыми венками на головах, разглагольствуя о классике. Это не Древняя Греция. Настоящий натуралист должен выходить в мир. В природу. Он должен наблюдать за существами в их естественной среде обитания.

- Это то, чем ты занимался, когда оплачивал пару запонок с гравировкой и набор подков для лошади, которой у тебя даже нет?

У него хватило такта густо покраснеть.

- Я не буду извиняться за общение со своими друзьями. Это часть университетского опыта. Ты же не ожидаешь, что я останусь в своих комнатах с задернутыми шторами, занимаясь при свете единственной свечи?

- Я ожидаю, что ты проявишь хоть какое-то уважение к той жертве, на которую мы с мамой пошли, чтобы удержать тебя здесь. Можешь ли ты представить мое удивление, когда я получила пачку счетов от продавца за такие безделушки, когда я была вынуждена эти четыре года носить трижды заштопанные чулки и платья, которые уже много лет не по сезону?

Он покраснел еще сильнее, то ли от смущения, то ли от гнева, Клара не могла сказать.

- Если тебе так уж хочется знать, запонки были для бала, на котором я познакомилась с виконтом Рексхэмом, который очень хочет профинансировать экспедицию. А счет от кузнеца был за лошадь, которую я арендовал и которая потеряла подкову, когда я ехал на охоту с собаками. Все виды деятельности, которые имеют отношение к моему будущему как натуралиста. Я получаю больше знаний от общения, чем от уединения, как монах.

Ее разум зацепился за одну фразу.

- Экспедиция? Куда?

- Еще ничего не решено. И в любом случае это не должно тебя касаться.

- Конечно, это касается меня. Я буду твоим секретарем.

Взгляд Саймона виновато скользнул к его кружке с кофе. Он ничего не ответил.

В груди Клары нарастало чувство оцепенения. Это замедлило ее сердцебиение и дыхание, заставляя ее чувствовать себя так, словно она постепенно превращается в глыбу льда.

- Разве нет?

- Что касается этого...

- Ты обещал мне, Саймон. Ты сказал, что у меня будет роль в твоей работе. Что у меня будет дом, когда ты закончишь университет.

- Так и будет. - Он встретился с ней взглядом, его лицо залилось краской. - Когда я устроюсь, я собираюсь сделать тебя своей экономкой.

Что-то внутри Клары съежилось и умерло.

- Твоей экономкой?