— Рейчел? — прозвучал голос Катерины. — Он уже ждет тебя.

— Хорошо, — ответила я и встала с кровати.

Когда я повернулась к Кэт, она подбадривающе улыбнулась мне и отошла в сторону, чтобы я смогла выйти из комнаты первой. Я ответила ей такой же теплой улыбкой, расправила плечи и направилась по коридору в кабинет Теодора Штейна.

РЕЙЧЕЛ

Я постукивала пальцами по коленке, сидя в кожаном кресле. Не помню, как давно испытывала такие смешанные чувства: страх, любопытство, нервозность, нетерпение, возбужденность и стыд. И все это в одном флаконе. А он все молчал и смотрел на маленький внутренний дворик, прилегающий только к этому кабинету.

Теодор Штейн хоть и выглядел внешне спокойным, но сильно сжатая челюсть выдавала его эмоции, схожие с моими. Он стоял у панорамного окна и наблюдал за журчащей водой в фонтане. Его руки были сжаты за спиной в замок. То, на сколько сильно он переживал и нервничал, немного успокаивало меня. Не так сложно было вынести свои собственные чувства, когда знаешь, что кто-то разделяет волнение и опасения, как ты. Мы разделяли их друг с другом и относились к ним с пониманием. Но никто из нас не торопился начать разговор, чтобы поскорее завершить эмоциональную пытку.

Может, не так уж и много у нас различий…

— Мы кого-то ждем? — нервно спросила я, не в силах больше выносить тишину.

Теодор лишь прикрыл глаза и тяжело вздохнул.

— Я пригласил Алана. Мы ждем его, чтобы наш разговор был полным. И чтобы выстроить цельную картину для вас двоих и для меня.

— Цельную картину чего? — резче чем хотела, спросила я.

Штейн спокойно повернулся ко мне и улыбнулся.

— Того, как мы все тесно связаны друг с другом, крестница.

Я хмыкнула и отвернулась. По каким-то неведанным мне причинам это рассмешило его, и он, тихонько посмеивался, пока шел к своему месту за столом. А я никак не могла утихомирить свой незрелый истерический порыв.

— Точная копия Маринетт, — выдохнул он и сел на мягкий бархатный стул.

Было невыносимо сложно сохранять спокойствие, глядя в его глаза.

— Вам не страшно без охраны находиться со мной в одной комнате? Не думаете, что я могу предпринять еще одну попытку убить вас?

Теодор Штейн стал тихо посмеиваться себе под нос. Я неосознанно начала улыбаться. Так странно, глядя на этого человека сейчас, я не видела мишень, не считала его ужасным хладнокровным человеком, каким представляла после внушений Ричарда. Теодор Штейн был обычным пожилым человеком. Да, со своими тайнами, секретами и парочкой скелетами за спиной. Но у кого их нет? По крайне мере сейчас я совершенно не увидела в нем угрозу.

— Повторю то, что сказал пару дней назад: если бы ты хотела меня убить, ты бы уже это сделала. А то, что ты сейчас сидишь передо мной, готовая слушать и разговаривать, полностью успокаивает меня и дает ощущение безопасности. К тому же, кто сказал, что за нами никто не наблюдает?

Он многозначительно приподнял брови и ухмыльнулся. Мне оставалось только пожать плечами и признать его правоту.

Я посмотрела на еще одно кресло в комнате, которое до сих пор пустовало. И мой взгляд застыл. На меня накатила такая усталость, что стало все равно. Я сижу сейчас в одной комнате с человеком, которого считала виновным в смерти всей семьи, хотела убить и ненавидела всей душой. А сейчас мы мирно ведем разговоры о том, кто кого хотел убить, готовые полностью раскрыть все карты и поставить все точки над «i».

— Может… — прошептала я неуверенно.

— Что?

— Может… Пока нет Алана мы обсудим более личные темы?

Я не отрывала глаз от пустого кресла, но чувствовала желание Теодора поймать мой взгляд.

— У тебя есть конкретные вопросы? — спросил он снисходительным тоном.

Я все так же, не поднимая головы, спросила то, на что уже, итак, знала ответ, но должна была услышать это лично от него:

— Вы правда не причастны к гибели моей семьи?

Наступило тягостное молчание. Даже воздух вокруг стал тяжелым и густым. Но Штейн не хотел или не знал стоит ли прерывать это молчание. Может, подбирал нужные слова, придумывал очередную историю. Может, боялся подать голос, не зная, как я отреагирую. А он имел право бояться реакции после устроенного мною шоу. Может, он посчитал, что я на самом деле не жду ответа и задала чисто риторический вопрос. Но я действительно ждала ответа. Боялась его? Да. Но ждала с нетерпением. Мне физически было необходимо узнать ответ из его уст, чтобы раз и навсегда успокоиться. Чтобы начать жизнь с чистого листа. Просто начать жить, а не выживать.

Я все же заставила себя перевести взгляд на своего крестного. Как и ожидалось, его глаза ни на секунду не отрывались от меня. Я никак не могла понять, что за мысли крутятся в голове этого человека. Взгляд Штейна был по-отечески мягким и теплым, но в то же время создавалось впечатление опасности. Я чувствовала, что внутри меня «копаются». Пытаются прорыть путь к моей душе и моим тайнам.

Мне стало неуютно от этого, но я не стушевалась. Это было сравнимо брошенному вызову на дуэль: «кто кого». Что ж я всегда любила такие вызовы. Натянув на себя надменность, которую переняла у тети, я положила ногу на ногу, а руки опустила на подлокотники кресла, полностью забирая пространство себе. Если это проверка, то я не провалю ее.

— Так я жду, — холодно напомнила я.

Штейн еще несколько секунд смотрел на меня все теми же глазами, но все-таки сдался. Я ожидала большего. Но он тяжело вздохнул и наконец-то начал говорить:

— Я молчу не потому что не знаю, что тебе сказать, а потому что не знаю, на сколько правильно ты воспримешь информацию. Много лет и особенно за последний год у тебя складывалось четкое и непоколебимое представления о событиях прошлого и об их участниках. И смею признаться, что от части боюсь твоей реакции, так как ты намеривалась убить меня в течение этого года. Иногда я чувствовал твое дыхание на затылке. Так близко ты порой была ко мне, даже сама, не замечая этого.

Я скептически приподняла бровь. Но Теодор не стал вдаваться в подробности. Он только усмехнулся.

Я не могла не согласиться с его чувствами, страхами и мыслями. Действительно, во мне сохранялась некоторая категоричность и глупое упрямство. Но я четко определила для себя, что надо узнать и другую сторону конфликта. И это следовало сделать с самого начала.

— Я готова вас выслушать, — подбодрила его я.

— Но готова ли ты меня услышать?

Я тяжело вздохнула.

Ну почему обязательно все нужно усложнять?

— В любом случае, ваше молчание только усугубить положение и еще сильнее укрепит мою несговорчивость, — я вздохнула. — Вы правы, считая, что я настроена крайне скептически к вам. Несмотря на открывшиеся обстоятельства и признание Ричарда, это не снимает ответственности с вас. Мне нужно заполнить пробелы, которые сможете закрыть и дополнить только вы. Чтобы окончательно принять решение для себя. Так что я хочу услышать вас, крестный.

На слово «крестный» я надавила сильнее. Мне было некомфортно называть Штейна так, но это было своего рода сигналом, направленным на готовность к перемирию.

— Хорошо, — выдохнул он. — Нет. Твоих родителей убил не я. И тем более я не причастен к гибели Маринетт. Но, как ты и сказала, это не снимает с меня ответственности в отношении того, что произошло с вашими с Аланом семьями. На мне есть ответственность.

В какой-то степени я почувствовала облегчение, но это не принесло мне покоя, который я искала. Найду ли я вообще покой?

— Хорошо. Надеюсь, вы понимаете, что мне нужно было услышать эти слова именно от вас?

— И твой вердикт? — усмехнулся Штейн.

Я немного задумалась и присмотрелась к нему. Сейчас передо мной сидел пожилой человек, на долю которого выпало не мало жестоких испытаний. В его глазах очень четко считывалась усталость. Иногда я замечала, как они тускнеют, а взгляд становится пустым. Как будто в эти мгновения Штейн проваливается в прошлое и переживает тяжелые моменты снова, снова и снова. И проскальзывало некоторое безразличие. Как будто ему уже было все равно, поверю я ему или нет. Он уже устал бороться. Но было жизненно необходимо завершить все дела.