— Он должен очнуться…

Уильям смотрел мне в глаза. В них была мольба. Несмотря на всю мою ненависть к нему, я не смог проигнорировать последнюю просьбу умирающего.

— Мы позаботимся о нем, даю слово, — ответил я.

На секунду Альтман замер. Но в какой-то момент я услышал щелчок и выстрел.

Меня оглушило. В ушах появился звон, а перед собой я видел только злорадно оскалившегося Уильяма. Его некогда белоснежные зубы окрасили кровью, от чего его облик был еще более устрашающим. Он схватил меня за шею и потянулся к моему уху.

— Конечно, позаботитесь… Но ты в этом участвовать не будешь… — прошептал он.

Я резко отпрянул. Уильям еще раз усмехнулся, но в этот же миг его взгляд потух, а с губ сорвался последний вздох. Вместе с последним издыханием Альтмана раздался глухой удар о пол. Я перевел взгляд с мертвых глаз Уильяма на его руку на полу. Рядом с ней лежал пистолет — тот самый, которым он целился в меня, когда застал врасплох. В один миг перед глазами все поплыло. Я ощутил, что рубашка стала влажной.

Как будто в трансе я поднялся на ноги, но тут же пошатнулся и облокотился на противоположную стену. На ней остался кровавый отпечаток моей ладони.

Дыхание сбилось. Рукой я зажал рану на животе, но кровь продолжал стремительно просачиваться сквозь пальцы. Я скатился по стене на пол. Напротив меня сидел мертвый Уильям. Его глаза были открыты, и он смотрел в одну точку на полу.

— Ублюдок, — прохрипел я.

В такой момент в голове всплыли воспоминания из детства. Видимо именно это называют «увидеть всю жизнь перед глазами перед смертью». Но я был рад этим воспоминаниям. Ведь в них был отец. В памяти возникло, как он учил меня кататься на велосипеде. Иногда папа разрешал, сидя на его коленях, водить машину, когда мы выезжали на пикники. Мама всегда ругалась, но отец лишь смеялся. Он всегда поддерживал мои игры в полицейского и претворялся преступником, которого я с легкостью ловил.

Счастливые моменты проносились в памяти как старая пленка. Но их прервали сцены рокового для отца дня. Я снова прокрутил в голове момент его смерти.

— Не вини себя, сынок, — раздался рядом со мной голос.

Я повернул голову и увидел отца. Стефан Фальк сидел рядом со мной и улыбался.

— Отец… — прохрипел я.

— Ты не можешь сдаться. Иначе твоя мама, когда придет ее время, найдет нас на том свете и убьет.

Я усмехнулся, но это было очень паршивой затеей. В горле заскребло, и я закашлялся. Рот наполнился кровью. Я сплюнул ее, но привкус сладковатого металла остался.

— Ты прав.

Мы молча смотрели друг другу в глаза, пока отец вновь не заговорил:

— Я так горжусь тобой, Алан.

Такие слова грели душу, но чувство вины, что сжирало меня все эти годы, быстро потушили радость.

— Я виновен в твоей смерти.

Отец улыбнулся.

— Нет. Ты — сын своего отца. Ты не мог оставить своего старика одного в час беды. Я предполагал, что не вернусь живым с задания. Но я испугался, когда увидел, что ты в их руках.

— Если бы я не последовал тогда за тобой…

Отец одним лишь взглядом и теплой улыбкой прервал меня.

— Каждому отмерено свое время. У меня его было немного. Но тебе еще рано уходить. Впереди у тебя насыщенная и долгая жизнь. Тем более, если ты сейчас сдашься, ее жизнь тоже будет разрушена. Она не сможет смириться с твоей смертью.

В первую секунду я не понял, кого имеет в виду отец. Пока в голове не всплыло ее лицо, а в ушах не прозвучал голос, зовущий меня по имени.

— Рейчел… — прохрипел я.

Отец улыбнулся.

— Я горжусь тобой, сынок. Борись за жизнь и не смей сдаваться.

— Отец…

Сквозь призрак отца прорвалась рука, и он испарился на глазах.

— Алан!

Маленькая прохладная рука прижалась к моей щеке. Я поднял глаза и увидел Рейчел. На ее лице было несколько ссадин. В груди тут же проснулась злость и желание убить того, кто сделал это с ней. Из ее глаз стекали слезы. Мне так хотелось вытереть их с ее щеки, но рука была такой тяжелой, что я быстро отказался от этой идеи.

— Держись, прошу тебя, только держись. Помощь уже близко, — шептала она.

— Ламмет… — прохрипел я.

— Молчи. Ничего не говори, только хуже сделаешь.

Ее суровый взгляд развеселил меня. Я нашел силы только улыбнуться уголком губ и согласно кивнул.

Перед глазами все поплыло. В ушах появился неприятный звон. Кто-то с силой надавил мне на рану, от чего я простонал. Я перевел взгляд на этого человека и разглядел сквозь туманную пелену Сати. Из его глаз водопадом лились слезы, но лицо все равно было недовольным и хмурым.

— Да ты, не-до-Саске, можешь посоревноваться с Митт Ламмет по количеству соплей, — не удержался я от шутки.

— Захлопнись! — прорычал он, но тень горькой улыбки успела коснуться его лица.

На фоне чудились голоса Эвана и Насти. Посторонние крики постепенно становились все громче и отчетливее. Веки все тяжелели и тяжелели.

— Не закрывай глаза, Алан! — прошептала с нотками истерики Рейчел.

Это что-то новенькое.

— Ламмет, — позвал я ее.

— Я здесь.

Я сфокусировал взгляд на ее лице и улыбнулся.

— Митт Ламмет.

Она улыбнулась и поцеловала мою руку. Я даже не заметил, когда она взяла ее. Я боролся с желанием закрыть глаза и погрузиться в сладостное забвение. Но понял, что некоторые вещи за гранью моих возможностей.

— Нет… Алан, не закрывай глаза! Нет! Алан!

Крик Рейчел становился все тише. Я пытался уловить хотя бы крохотные нотки ее голоса, но звон в ушах полностью заглушил их. Ее лицо стало медленно растворяться перед глазами. Я цеплялся из последних сил за ее светлый образ. Но тело и разум больше не слушались меня. Сначала я перестал чувствовать свои ноги, потом руки, а затем и боль в ране совсем стихла. И я ощутил легкость и невесомость.

Я так устал. Пора уйти на покой.

РЕЙЧЕЛ

Год спустя…

Морозный ветер пробирал до костей, но желания уходить совсем не было. Тишина и спокойствие этого места погружали в умиротворенное состояние. Как раз подходит для того, чтобы он нашел долгожданный покой.

— Sedclamor, amare, et margaritis haec lacrimis Erit atone, quia omnia quae passus est… — прочитала я в слух. — Но плачешь ты, любя, и жемчуг этих слез искупит все, что я, страдая, перенес… Не знала, что твоим желанием было выгравировать слова Шекспира на своей могильной плите.

В глазах снова защипало, а горло сдавило. Я подняла голову к небу и тяжело вздохнула.

— Ты столько пропустил, — вновь заговорила я, присаживаясь на корточки и смахивая снег с могильной плиты. — Несколько недель назад друзья Эвана нашли последнего человека причастного к делишкам Ричарда. Я наконец-то смогла вздохнуть спокойно. Можно ставить окончательную точку во всей этой истории.

Слова давались мне с трудом. В голове вертелось столько мыслей, но ни одна не находила выхода с моих губ. Я усмехнулась, вспомнив забавную ситуацию, перевела дыхание и все же заставила себя говорить:

— Кстати, Эван женился на Насте. И не где-нибудь, а в России! Настя все же нашла в себе силы поговорить с Еленой и наладить отношения. И подарком к примирению стала роскошная свадьба. Не обошлось без драк.

Я шмыгнула носом. За спиной раздался колокольный звон. Я прикрыла глаза и немного послушала его, прежде чем продолжить:

— Сатио на некоторое время улетел к семье в Японию. Но недавно вернулся в Англию. Хоть он и уверяет нас всех, что у него много дел в Лондоне. Но каждый знает, что эти дела носят имя «Керри».

В груди кольнуло.

— Я так рада за них. Сати теперь относится ко мне более мягко и дружелюбно. Полагаю, что без влияния Керри тут не обошлось. Мы даже смогли все вместе поужинать и ни разу не поспорить, — я тихонько засмеялась, вспомнив тот вечер. — Думаю, еще одна свадьба не за горами. Но стеснительность и неуверенность Сатио обостряются в присутствии Керри. Так что, скорее всего, быстрее она первой сделает предложение.