— Я хочу провести последние дни в своем доме. И если ты согласишься исполнить последнюю волю старого дурочка, не могла бы ты навещать меня? Знаю, что тебя сейчас беспокоит состояние Алана, но хотя бы изредка…

Как я могла отказать? К тому же, Алан действительно пришел в себя и постепенно восстанавливался. Но в день его выписки нас отвлек от празднования звонок.

Теодор Штейн скончался.

Каждый из нас в тот день не был готов к таким новостям. Несколько минут никто не мог проронить ни слова.

Спустя несколько дней состоялись похороны. Не знаю, как я нашла силы прийти на них. Я плохо осознавала происходящее, как в день похорон Маринетт. Но хотя бы меня не заставили произносить речь.

Алан держал меня за руку на протяжении всей службы. А затем увез в свою квартиру в Лондоне подальше от печальных мест, напоминающих о прошлом. Это дало мне возможность на время полностью отключиться от всего, что связывало меня и Теодора.

Но на следующий день, к нам пришел адвокат. Как оказалось, я была единственным наследником состояния Теодора. Бумажные формальности полностью лишили меня возможности думать. Чувства отошли на второй план, пока среди вещей Штейна в его поместье я не нашла коробку с инициалами «РАБ». Сначала мне показалось это забавным. Не думая, я открыла ее. И все эмоции, вся боль вырвались наружу, когда я обнаружила в коробке свои детские вещи и фотографии.

В завещании был пункт, где Теодор обратился лично ко мне со словами:

«Я всегда был рядом и наблюдал, как ты растешь. Некоторые вещи я смог сохранить. Надеюсь, они помогут тебе вспоминать меня с улыбкой на лице.».

Погруженная в мысли о смерти Штейна, я не заметила, как Алан несколько раз позвал меня.

— Рейчел.

Его голос звучал приглушенно, а все из-за того, что он встал со стороны поврежденного уха. Я поправила аппарат, что должен был улучшать слух.

Алан помог мне убрать волосы, чтобы они не мешали.

— Что говорят доктора? — спросил он мягко. — Неужели невозможно полностью восстановить слух?

— Это процесс долгий. Мне повезло, что такой шанс вообще имеется, — улыбнулась я и шмыгнула носом.

Алан встал ко мне лицом к лицу и улыбнулся.

— Ты такая милая сейчас. Из носа льет, глаза опухшие.

Я возмущенно пихнула его в грудь, но не смогла подавить улыбки. Он всегда умел отвлечь меня от грустных мыслей.

Мы продолжали тихо посмеиваться. Из головы совсем вылетело то, что мы находились на кладбище.

— Тише ты! Это не то место, чтобы веселиться! — пыталась злиться я, оглядываясь по сторонам.

Алан и не думал слушаться меня. Он обнял меня и прижал к своей груди.

— Прости, Кара Ламмет. Даже с соплями и опухшими глазами я люблю тебя больше всех на свете.

Я почувствовала, как щеки покрываются румянцем. Объятья Алана согревали и убаюкивали. Я выдохнула и обвила его талию руками. Он покачивал меня как маленького ребенка. И я совсем не была против этого. Я ощутила на макушке прикосновение губ и обжигающее дыхание. Мне стало так уютно, что глаза сами собой закрылись.

Сколько мы так простояли — неизвестно. Но холод крепчал и оставаться на улице было бы глупо. Мы оба только-только восстановились после тяжелых травм.

Словно прочитав мои мысли, Алан произнес:

— Я бы не отказался от чашки горячего шоколада со взбитыми сливками и карамельным сиропом.

— М, — промычала я согласно. — А еще укутаться в теплый плед и сесть перед камином.

Я подняла голову и встретилась с губами Алана. Он оставил нежный поцелуй на кончике моего носа и улыбнулся.

— М! Солено! — воскликнул он, облизывая губы.

Залившись краской, я снова ударила его, попытавшись вырваться из объятий. Он смеялся и крепко держал меня, пока одним неловким движениям я не повалила нас на землю. Одно радовало — этот год выдался снежным, и упали мы на мягкий снег.

Мы смеялись как маленькие дети.

С неба падали мелкие снежинки. Несколько упало на мой нос, и я парочку раз чихнула.

— Рейчел, — раздался тихий голос Алана, а вскоре надо мной навис он сам.

— М? — промычала я.

Я провела рукой по его щеке.

Никогда не перестану любоваться этим прекрасным личиком.

— Ты выйдешь за меня?

Этот вопрос застал меня врасплох. Я недоуменно приподнялась на локте и взглянула в глаза Алана. Он был серьезным и даже немного хмурым. И я поняла, что он совсем не пошутил.

— Мне не послышалось?

— Нет. Я попросил твоей руки, — спокойно ответил Алан как будто это было самым простым и обыденным вопросом.

Резким порывом я обхватила щеки Алана и поцеловала его. Поцелуй был глубоким, долгим и… Соленым. Но это нисколько не испортило его. Медленно оторвавшись, мы взглянули друг другу в глаза.

— Это «да»? — спросил Алан, улыбаясь кончиком губ.

— Я этого не говорила, — хитро улыбнулась я.

Алан нахмурился и сел, потянув меня за собой. Наши лица были так близко, что дыхания слились воедино.

— Но ты поцеловала меня.

— Я часто тебя целую, — пожала плечами я.

Он конечно же разгадал мою маленькую игру и усмехнулся.

— Ты выйдешь за меня?

— А кольцо? — усмехнулась я и наиграно надула губки.

— Кольцо пока у мамы, — прокашлялся Алан.

Я залилась смехом. Не знаю, что они планировали, но кажется Алан немного отошел от плана.

— Ты выйдешь за меня? — повторил он.

Я выждала небольшую паузу, немного поиграв на его нервах.

Он правда думает, что я могу отказать ему?

Я облизала губы и обвила руками его шею. Приблизившись максимально близко к лицу Алана, я тихо ответила:

— Да.

Алан расплылся в улыбке и подарил мне самый нежный и ласковый поцелуй. Но неожиданно в нас прилетел снежок и вынудил оторваться друг от друга.

— Тут кладбище, а не парк влюбленных парочек! — закричал мальчик лет двенадцати с вершины небольшого холма. — Целуйтесь в другом месте!

Мальчишка победно ухмылялся. Мы с Аланом расхохотались и поднялись с земли.

— Прости, больше не будем, — прокричал Алан мальчишке и повернулся ко мне. — Нам и правда пора.

— Да. Нам еще горячий шоколад готовить.

— Ну, времени теперь у нас много, миссис Фальк, — томно прошептал Алан, на ходу притягивая меня к себе за талию.

— Ты прав, особенно по ночам.

Мы оба улыбнулись друг другу и направились домой.

Конец