Вызываю таксетку и еду. Через десять минут меня подвозит к огромному серому блоку, чьи своды вместо обычных колонн поддерживают статуи гигантских атлетов. А внутри находится главная городская арена. Снаружи наверху на голографическом стенде проецируется афиша сегодняшнего боя: я, Псих Колоток, против Рината Булавки. Я, блин, последнюю неделю только и делал, что смотрел бои этого тощего жмыха. Аж обидно, что убил на это так дофига времени — ничего выдающегося он из себя не представляет. Выглядит, как макаронина, предпочитает шпагу, типа он дохрена изящный. Двигается быстро, но куда ему до меня. Типичный фехтовальщик, нихера больше не умеет — выбьешь у него оружие, так он потеряется, как первоклашка, которому дали задачку из старшей школы. Я знаю карате, муай-тай и дзюдо, так что Ринат со своей шпагой может пойти нахуй. Я уже вынес кучу таких челиков голыми руками, и этому выскочке не уступлю. Я здесь чемпион. А выиграю бой, получу двадцать пять тысяч единиц соцрейта. Двадцать пять, сучары! Если Порфирий решит своё дельце, то всё, ребзя, мы в шоколаде, билет до Златограда наш. А нет — пофигу, я ещё с кем-нибудь подерусь. Так что можете расслабить булки и довериться тому, кто реально двигает нас вверх.

Захожу внутрь с входа для бойцов, быренько прохожу регистрацию у сторожевой гердянки и двигаю к лифту. Он довозит меня на третий этаж, откуда по небольшому коридору дую до раздевалки. Подхожу к своему шкафчику, открываю его отпечатком пальца, переодеваюсь в жёлтое кимоно и иду в тренировочный зал.

Здесь пусто — ну и отлично. Начинаю разминаться. Шея, плечи, руки, спина, корпус, ноги — надо как следует разогреть все мышцы и суставы. Как только разминка закончена, подхожу к тренировочному мешку. Сперва отрабатываю удары руками. Джеб, джеб, кросс, хук, апперкот. Да, я ещё немножко боксирую. Сейкен Цуки, Шита Цуки, Маэ Хиджи Ате, Агэ Цуки — неторопливо, красиво и чётко исполняю все удары, по десять повторений каждый. Теперь ноги. Встаю в стойку Зенкутцу Дачи и наношу Уширо Маваши Гери, от которого мешок так отлетает, что почти касается потолка. Я одним этим ударом могу снести чердак любому быкарю. Отрабатываю ещё несколько приёмов и, думаю, на этом хватит. Я достаточно разогрелся, а силы мне понадобятся в бою.

Иду в душ и там ловлю дикий кайф, стоя под омывающими меня со всех сторон тёплыми водяными струями. По дороге обратно в раздевалку, останавливаюсь у автомата с напитками. Надо заправиться хорошенькой минералочкой.

Взяв воду, возвращаюсь к своему шкафчику, сажусь на скамейку рядом и расслабляюсь. До боя ещё полчаса.

Слышу, как открывается дверь в раздевалку, затем чьи-то шаги. Топот целой делегации, по-любому до меня доколебаться решили.

Ага, вот и они. Какой-то здоровяк лет пятидесяти, плечистый, ну чисто перевёрнутый треугольник. Седые волосы лавровым венком обрамляют лысину на макушке. Рядом с ним выхаживает похожий треугольник, только сильно моложе, походу, сынок. У этого волосы рыжие и кучерявые, а морду, будто грязью, кто-то веснушками обрызгал. И с этими перцами ещё двое типов — один зеленоволосый татуированный и увешанный цацками дрищ, а второй одетый в длинный чёрный плащ с высоким воротом огромный азиат в круглых тёмных очках. Весьма странная компашка.

— Прошу прощения, — обращается ко мне старик-качок. — Вы Менке Рамаян?

Голос у него, как шумы с древних аудиозаписей, такой же мягкий и вкрадчивый, вообще не подходит брутальной внешности.

— Ага, типа того. А вы фанаты что ли?

— Типа того. — Старик дружелюбно улыбается. — Меня зовут Лизавет Красин. А это, — показывает на молодого качка, — мой сын — Ясень.

Вот это прикол! Сука, помогите мне остановить ржач. Ладно ещё старпёр, пятьдесят-шестьдесят лет назад шла мода пацанам бабские имена давать, типа Катерин, Марий, Елен, но сынок…

— Серьёзно? — еле выговариваю слова сквозь смех, вытирая выступившие слёзы. — Ясень Красин? Ну ты шутник!

— Э-э, ты чё. — Возмущённый сынок выступает вперёд, но отец останавливает его своей рукой-шлагбаумом.

— Я рад, что мы смогли вас позабавить. — Опять эта сраная натянутая дружелюбная ухмылочка. — Мы, господин Рамаян, к вам вообще-то по делу касательно сегодняшнего боя.

— Ага, ну и чё там у вас?

— Мы хотим, чтобы вы проиграли.

Это заявочка.

— А ты смельчак, раз предлагаешь мне такое. Я ведь и вмазать могу, не посмотрю, что тебя в особо охраняемые исторические объекты пора записывать.

Лизавет смеётся без капли злорадства, искренне.

— Не переживайте, в случае чего, я смогу за себя постоять. Но позвольте объяснить подробнее наше предложение.

— Не, забей, мне побоку. Плети, чё хошь, я сливать бой не стану.

— А если я скажу, что это ради падения Златограда?

Хо-хо, а старикан-то знает, за какие крючочки меня можно потянуть.

— Ну ладно, излагай.

— Благодарю. Видите ли, наше небольшое сообщество уже давно стремится к тому, чтобы заслать кого-нибудь в Златоград в качестве, если можно так сказать, шпиона. Беда в том, что пока ни у кого из нас не получилось стать личностью настолько выдающейся, чтобы заработать заветный миллион единиц соцрейта. Ваш сегодняшний противник Ринат — самый видный из нас. У него восемьсот сорок тысяч единиц. Победитель этого боя получит двадцать пять тысяч. Согласен, не самый жирный приз, однако дальнейшие поединки могут приносить куда больше. И тогда Ринату останется выиграть всего ещё несколько боёв, четыре, может пять, и мы, наконец-то, получим агента, способного внедриться внутрь самой неприступной системы в мире. И в качестве благодарности мы, разумеется, поделимся с вами всем, что сможем из этой системы вытащить.

— Красиво звучит, только чем вам Златоград не угодил?

— А разве недостаточно того, что они скрывают от всего человечества технологии бессмертия? Почему они решили, что кто-то заслуживает вечной жизни, а кто-то — нет? И почему они придумывают систему отбора? Есть у Златограда что-то такое… не знаю, даже, как и сказать… таинственное, непостижимое. Каковы его интересы? Как так получилось, что они правят миром?

— Потому что люди — тупые комки говна и пыли. Расхерачили всё в ебанутых войнах, а тамошние ребята подсуетились и организовали новый мировой порядок.

— Да, так нам рассказывают на уроках истории. Но правда ли?

— Кто знает? Если правда, где и есть…

— …то в Златограде.

Я усмехаюсь. А этот Лизавет Красин интересный тип. Но есть у меня подозрение, что он не совсем тот, за кого себя выдаёт. Надо попробовать задать пару наводящих.

— Вы, небось, ещё и роботов не уважаете?

— А вам разве есть дело до этих бездушных железяк?

— А кто производством будет заниматься? Строительством, уборкой, доставкой? Вы что ли? Херня, роботы нам нужны.

— Вы правы. Они нужны — в качестве безусловных рабов. Но у нас есть основания полагать, что Златоград владеет технологией подлинного искусственного интеллекта и постепенно внедряет её в роботов.

— И нафига?

— Для создания новой цивилизации. Люди себя изжили. Посмотрите, мы теперь больше потребляем, нежели создаём. Наш вид переживает свой закат. Роботы унаследуют землю, и бессмертие, которое предлагает Златоград, — единственный способ конкурировать с ними в борьбе за место во вселенной.

Я уже слыхал подобные слова и речи. Подозрения подтвердились.

— Ага. Я вас раскусил. Вы — унагисты.

И снова Лизавет расплывается в радушии и доброжелательности. Срань, ты ж не мой дедуля, чё ж тогда так лыбишься?

— Каюсь, — говорит он. — Но разве это плохо?

— Мне было бы насрать, но мы с Деном Унаги в одном классе учились, и этот мудила всю жизнь трепал мне нервы. Так что вся ваша шайка дружным строем идёт нахуй.

— Я думал, мы с вами преследуем одну цель…

— Ага, ну я как-нибудь без вашей помощи справлюсь. Шансов-то у меня побольше будет.

Вывожу с наручных часов голограмму общего рейтингового списка соцрейта, в котором Менке Рамаян занимает первую строчку.