Лада велела системе включить свет и окинула взглядом помещение. Чистое, запаха нет, хотя она к нему, возможно, просто привыкла окончательно. На глаза сразу попался диван и пара кресел со столиком. Справа у стены стоял компьютер с большим голоэкраном. Слева проход в комнату, внутри которой виднелась кровать. Отлично.

Лада попыталась поднять Дена, но он оказался тяжёлым, как валун.

— Давай, вставай, — натужно проговорила она, пока тянула его за руку.

Ден кое-как разлепил глаза и попробовал подняться, но крайне неуверенно. Лада поняла, что он потерял слишком много крови и вот-вот вырубится окончательно. Нужно срочно залепить рану, пока потеря не стала смертельной. В идеале бы найти ещё донора для переливания, но на такую роскошь надеяться точно не приходилось. Но, может, хотя бы физраствор для укрепления найдётся?

Они доковыляли до кровати, куда Лада просто скинула Дена, перевернув на спину.

— Тут есть аптечка? Лекарства, бинты, антисептики, медицинский гель?

— Там, — еле слышно произнёс Ден, неопределённо махнув рукой куда-то в угол комнаты.

«Там» Лада увидела чёрный деревянный комод. Она открыла дверцы и пред её взором предстал внушительный запас различных препаратов. Нашлась здесь и баночка с физраствором, и даже капельница. В отдельной коробочке лежали антисептики и медицинский гель. Обезболивающие в таблетках и в ампулах. Скальпели и бинты. Шприцы. Жаропонижающие, антигистаминные, противовирусные и антибиотики. Всё, что нужно. Да уж, не удивительно, что Ден Унаги до сих пор жив — он основательно подготовился к любой ситуации.

Лада закрыла дверцы комода и отправилась в ванную. Санузел оказался совмещённым и занимал крохотное помещение размером два на два метра. Под потолком висел бак примерно на тридцать литров, и теперь Лада поняла, что Ден имел ввиду, когда просил её не рассчитывать на многое. Очевидно, он устроил небольшую течь в системе труб, чтобы малая часть протекающей там воды попадала в этот бак. Скорее всего, там стоят и фильтры, и нагреватели, но проблема в том, что у неё не получится бездумно расходовать воду, как она привыкла это делать в своей квартире. У неё есть только тридцать литров на все дела, а потом ждать, пока бак наполнится снова. Что ж, это лучше, чем ничего.

Она тщательно вымыла руки с мылом, после чего вернулась в комнату, взяла медицинский гель, бинты, ампулу лидокаина и шприц. Сперва она аккуратно срезала ножницами старые бинты на боку. Рана заново открылась и сочилась густой кровью. Засохшие куски медицинского геля обрамляли её по краям. Лада смочила кусок бинта в антисептике и промыла рану, убрав засохшие кусочки геля. Ден отчаянно промычал, но губ не разомкнул. После этого она набрала в шприц лидокаин и вколола рядом с раной. Пока она работала, Ден не издал ни звука. После этого Лада аккуратно нанесла на рану новый гель, склеила её края и подождала, пока гель чуть подсохнет. В конце она перевязала её свежими бинтами. Потом всё то же самое повторила со второй раной на плече.

Ден тяжело и глубоко дышал. Лада распаковала капельницу, заполнила пакет физраствором и повесила его на крючок на стене. Воткнула иглу катетера Дену в локтевую вену и только потом облегчённо выдохнула. Она сделала всё, что могла. Теперь ему нужен покой, пока гель не закупорит раны как следует, чтобы они больше не открывались. Сама Лада собрала весь мусор, выкинула его в стоящую неподалёку корзину для утилизации и пошла обратно в ванную.

Она помылась большим куском мыла с хвойным ароматом, вымыла и волосы Деновым шампунем. Истратила около десяти литров воды, хотя старалась экономить. Потом сходила в туалет и слила в унитаз еще полтора литра. Нашла стопку чистых футболок, позаимствовала одну и постирала вручную свою одежду — на это ушло ещё десять литров. Перед тем, как идти спать, она решила проведать Дена.

Оказавшись на пороге комнаты, Лада увидела, как в темноте на его щеках блестят дорожки слёз. А одинокий всхлип только подкрепил шокирующее открытие — Ден Унаги по-настоящему плакал! Поняв, что застала редкое проявление человечности этого грозного воина, Лада вошла в комнату аккуратно, боясь нарушить её убаюкивающую тишину. Она присела у изголовья кровати и погладила Дена по голове. Он в самом деле плакал, будто ребёнок, и показался ей в этот миг таким хрупким и уязвимым, что она даже засомневалась — а тот ли это человек, которого сама Дея так долго не может одолеть?

— Что случилось? — спросила Лада.

— Я убил своего лучшего друга, — сказал он и зарыдал с новой силой.

Лада впала в ступор.

— Но он же не умер. Да, он теперь в кибертеле, но есть способ вернуть ему и живое. Вернуть прежнего Менке.

— Это будет уже не он, — произнёс Ден, всхлипывая. — Это будет копия, не оригинал. Оригинал теперь навеки заключён в цифровой клетке.

— Да, но ты не должен винить себя. Дея все равно поместила бы его в кибертело, так или иначе. К тому же, есть ли настоящая разница между копией и оригиналом, если они идентичны? Если копия выглядит, как Менке, ведёт себя, как Менке, говорит, как Менке, и думает, как Менке, то разве это не сам Менке?

— Это сложно принять.

Лада улыбнулась и нежно коснулась щеки Дена.

— Не думала, что человек, который так сильно ненавидит всё живое, распереживается из-за чьей-то смерти.

— Я поступил подло и бесчестно. Менке ведь собирался драться голыми руками, уверенно встал в стойку. Я знал, что выиграю, но его дух тогда превзошёл мой. И всё равно я нанёс смертельный удар, поклявшись, что совершу сеппуку сразу же, как достигну своей цели. Но сейчас я жалею. Судя по твоим словам, я никак не изменил ситуацию, скорее наоборот, помог Дее осуществить её планы. Понимаешь? Я просто так убил лучшего друга. Да, мы с виду не шибко ладили, но я достиг всего лишь благодаря ему. Я никогда не желал Менке зла и совершал лишь необходимое для его развития. А он помогал развиваться мне. Кто я без него? Одинокий, запутавшийся странник, которого никто и никогда больше не поймёт.

— Мы с тобой похожи, — сказала Лада. — Мы оба повязаны с Менке, и для обоих его смерть… точнее, смерть его живого тела стала переломным моментом. Так что, я могу тебя понять. Ведь в случившемся есть и моя вина. Даже не так. — Лада опустила взгляд. — Если вдуматься глубже, это целиком моя вина. Я — Дея, и с самого начала всё устроила я.

Неожиданно для самой себя Лада потянулась и поцеловала Дена в лоб.

— Я понимаю тебя, — сказала она.

Ден повернул голову и посмотрел на неё взглядом уличного пса, внутри которого вдруг зажглась надежда обрести хозяина и тёплый уютный дом.

— Тогда помоги мне.

— Я и помогаю.

— Нет, не в этом. Я хочу совершить сеппуку. Но чтобы все прошло успешно, ты должна отрубить мне голову.

— Ты больной? Я же только что сказала, что тебе не в чем себя винить.

— Ага, как же. Всё ещё хуже, чем я думал. Мало того, что я убил лучшего друга, так ещё и сделал это, как пешка в чьей-то игре. Собственной воли мне не хватило, чтобы сопротивляться страхам. Даже маленький муравей сильнее меня духом. Я не могу дальше жить, зная, что я… что я просто жалкое ни на что не годное ничтожество. Я просто хочу умереть…

Ден снова захныкал, а Лада со злостью посмотрела на него.

— И нахрена тогда я тебя тут штопала?! — воскликнула она.

Лада схватила Дена за плечи и крепко сжала.

— Слушай ты, самурай недоделанный. Мне плевать, что ты там себе надумал. Я тебе жизнь спасла, подлатала, так что ты мне должен. Сперва помоги мне уничтожить Дею, а потом вскрывайся, сколько влезет. Твоя честь только выиграет, если ты исполнишь обещанное, не находишь?

Ден вытер слёзы рукой.

— Думаю, да.

— Вот и славно. Мне не хочется рубить тебе голову сейчас. Я и меча-то в руках никогда не держала.

— Не беда, — сказал Ден с присущей ему серьёзностью. — Я тебя обучу.

— Ладно, ладно. Но пока отдыхай, набирайся сил. Нам ещё многое предстоит сделать перед этим.

Ден кивнул, закрыл глаза и через несколько минут сонно засопел. Лада устало вздохнула и невольно засмотрелась на него. Охмурить Дена оказалось проще, чем она предполагала, но им ещё предстоит долгий путь. Сколько невыраженной боли хранил он в душе, сколько непролитых слёз, не исторгнутых криков. Каждый жизненный удар он сносил с мужеством истинного стоика, но все они неизменно оставляли рубцы на сердце, которое всё сильнее и сильнее преисполнялось ненависти и закрывалось от всего остального мира. Сколько ещё предстоит борьбы с его установками и правилами, которые он выдумал сам для себя, чтобы избежать новой боли и спастись от хрупкого человеческого бытия.