— Да ты что? Так и сказала? А он?

— А он засмеялся и говорит: «Я тоже жениться хочу, надоело по общагам болтаться. Пойдем на танцы».

— И ты пошла?

— А что тут такого? — пожала плечами Пашина. — Понимаешь, я впервые за столько лет поняла, что могу еще кому-то нравиться. Натанцевались мы в тот вечер! И ночь подошла. Генка мне и говорит: «Пойдем», а я с ним готова хоть куда угодно. Пришли к той же самой общаге. Он в окно первого этажа постучал и говорит: «Пацаны, я с женщиной пришел, освободите комнату нам».

— И они освободили? Куда-то ушли?

— Да как я поняла, там всего двое было в комнате, кроме Генки. Ушли куда-то. А мы в окно залезли, Генка меня подсадил. А у меня же столько времени ни с кем ничего, — Пашина понизила голос и огляделась, не слышит ли кто. Но в квартире, кроме нас, никого не было, и она продолжала: — А я так по мужскому плечу соскучилась! И я стала такая счастливая! Понимаешь, я почувствовала себя женщиной в полном смысле этого слова!

А я в очередной раз подумала, что не зря все же съездила в Арсеньев. Получается, хотела помочь Валерке, а помогла сразу и ему, и Валюше, и даже незнакомому парню.

— Ну ты, мать даешь, — восхищенно пробормотала я, — столько приключений, еще и мужика себе нашла.

— Всю ночь не спали, представляешь? Все друг другу про себя рассказали, все узнали. А наутро отправились в ЗАГС и поженились.

— Так просто? — удивилась я. — А как же сроки? Через месяц вроде расписывают.

— Да там у них проще все. У Генки везде знакомые. Мне вообще показалось, что они там все друг друга знают, городок-то маленький. Только я фамилию не стала менять. Как вспомню, сколько волокиты было со сменой фамилии, когда за Валерку выходила. А надо было тогда девичью фамилию себе оставить, из-за диплома хотя бы.

— Так ты по диплому не Пашина?

— Конечно, нет, я же замуж поздно вышла. По диплому я Совович.

— Но Генка не настаивал на его фамилию перейти?

— Нет, что ты! Он такой покладистый, такой добрый, и к Анечке хорошо относится. Да ты еще познакомишься с ним. Мы хотим такое новоселье отгрохать! Всех друзей позовем.

— Здорово, я так рада за тебя!

— Да, вот так, нежданно-негаданно жизнь и устроилась.

— А как с работой, Генке пришлось уволиться?

— Ну и что? Он уже здесь на завод устроился. Долго ли слесарю работу найти?

— Подожди-подожди, так он слесарь?

— Ну да, а что такого?

— А как же твои принципы? Помнится, ты говорила, за простого работягу больше никогда, ни за что?

— Так дело не в профессии, как выяснилось, — ответила Пашина, — Валерка-то что, двух слов связать не мог. А Генка — он знаешь, какой начитанный, какой умный? А шутник какой! С ним так интересно! Ой, Альбина, а борщ еще остался?

— Да, — я на всякий случай заглянула в кастрюлю.

— Надо же и Анечку накормить. Я ее сейчас позову. — Пашина высунулась в окно и позвала девчонок.

Через минуту кухня наполнилась шумом и детскими голосами.

— Тетя Валя, не переводите Анечку в новую школу, — принялась канючить Ритка. — Мы же привыкли в одной школе учиться.

— Не пойду в другую школу! — топнула ножкой Анечка.

— Да как тебе еще объяснять? — прикрикнула Пашина и посмотрела на меня выразительно, будто призывая в свидетели.

— Я буду ездить на троллейбусе, — продолжала гнуть свое Анечка, — но не променяю свою школу ни на какую другую! Столько мальчиков хороших в классе, они мне так помогают во всем!

— Да мальчики везде есть, — увещевала ее мать, — не переживай. Ну сама подумай, а как ты будешь добираться в дождь, в снег? Ой, Альбина, а может, и правда, пусть в этой школе остается? А в плохую погоду будет к вам приходить ночевать.

Ну, Пашина неисправима!

— Ура, Анечка у нас ночевать будет! — заорала Ритка.

— Рита! — осадила я ее и повернулась к Пашиной. — Валя, ты извини, но я не уверена, что это хорошая идея. У девочки все вещи дома, а ночует она в гостях, самой же неудобно будет.

— Я ей дам необходимое! — не сдержалась Ритка, несмотря на мой выразительный взгляд.

— Опять же, кто за ней присматривать будет? — продолжала я, опять повернувшись к Пашиной. — Я устаю после работы. Дед человек немолодой, да и не стану я его об этом просить. Ты сама же места находить не будешь, как тут да что. А у вас в новой квартире, небось, даже телефона нет?

— Пока нет, но можно от соседей позвонить, — задумалась Валюша, — а вообще, ты права. Я же заснуть не смогу, если моя девочка не дома.

— Вот и я про то же. Не дело это — жить в одном районе, а учиться в другом. Да и в школе могут такое не разрешить.

— Да скорее всего не разрешат, — со вздохом согласилась Валюша, — Анечка же будет на Некрасовской прописана. Хотя, можно никому про это не говорить.

— Все равно люди узнают. Одноклассники будут знать, что Анечка на Некрасовскую ездит после школы? Будут. Рано или поздно дойдет до учительницы. А потом она тебя вызовет и отругает. Потому что в третьем классе ездить в школу через полгорода неправильно. Так, девочки, садитесь за стол, а то борщ остынет, — решительно сказала я.

Тем более, что за окном уже начало темнеть, а мне совершенно не хотелось, чтобы Пашины начали просить их проводить. И спать я хотела лечь пораньше — с утра столько дел на работе. Только успевай поворачиваться.

Я решила, что мой отдел не будет закрыт для посетителей, даже в самые первые дни. Пока привожу все в порядок — можно параллельно выдавать людям то, что им требуется. И Раиса Федоровна меня в этом поддержала. Все можно успевать. Через неделю Ритка пойдет в школу, а у меня в отделе уже будет полный порядок. Глядишь, все и наладится, войдет в колею.

Да, и еще новость. Валентина Николаевна приезжает десятого сентября. Дед сегодня письмо показывал. И это тоже повод для беспокойства. Как мы тут все уживемся? Все ли ее помыслы чистые? Меня почему-то смущает, что женщина, всю жизнь прожившая с серьезными начальниками, вдруг остановила свой выбор на самом простом пенсионере. Первый муж у нее был капитан, второй какой-то начальник. Наверняка же привыкла к другой обстановке.

Хотя, вон Пашина, еще недавно говорила, что за слесаря она, ученая дама, больше ни-ни, а вышла же и счастлива. Что она сегодня сказала — не в профессии дело, а в человеке?

Через пару недель я пришла в свой отдел, а там все привычно блестело. Недалеко от входа стоял вместительный шкаф с каталогами. Столы по периметру по-прежнему находились на своих местах, но теперь на них не было свалки из пыльных бумаг. Столы стояли идеально чистыми и предназначались для просмотра материалов на месте. Не каждому же надо брать стопки с собой.

Один из столов стал моим рабочим местом — его я определила в самое удобное место, в углу у окна. А на широкий подоконник поставила ящики с читательскими формулярами. Теперь мне достаточно было протянуть руку, найти по алфавиту формуляр и вписать туда выдаваемую книгу.

Другой стол, для чаепитий и личных вещей, я устроила в самом дальнем углу, за стеллажами. Там же было зеркало во весь рост и вешалка для одежды. Красота!

Из старых шкафов были безжалостно ликвидированы покрытые пылью времён шторки. И через чисто вымытые стекла виднелись корешки наиболее ценных экземпляров. На всех стеллажах теперь имелись разделители. Вся литература систематизировалась сначала по разделам, потом по алфавиту и далее по номерам. Поэтому найти нужный документ больше не представляло никакого труда.

К моему большому удовольствию, в помещении нашлась радиоточка. И сегодня я как раз принесла бежевую пластмассовую коробку с прорезями для звука, включила вилку в специальную розетку и покрутила круглый регулятор громкости. Передавали «Последние известия», в которых перечислялись достижения развитого социализма.

Чуть позже начался концерт классической музыки.

Я как раз поправляла разделители, когда услышала, как хлопнула дверь, и вышла навстречу посетителю.