Валюша скосила глаза на меня:

— Я бы на твоем месте давно Вадима туда отправила, а ты все жалеешь его! Себя лучше пожалей. Вон, у нас на работе Аркадьева заявление на своего мужа второй раз пишет. Первый раз-то его на год всего отправили, сейчас сказали, на два отправят.

— А сколько раз можно туда отправлять?

— Да сколь угодно, хоть всю жизнь пусть лечится, раз не понимает.

— Выходит, не очень-то лечение помогает?

— Выходит, не очень, — равнодушно брякнула моя собеседница, — зато семье отдых от чудовища пьяного.

— И ты Валерку туда отправишь, как только в новую квартиру въедете?

— Конечно, сразу отправлю, — фыркнула она, — или туда, или в дурдом. Куда-нибудь однозначно спроважу. Зачем он мне в доме нужен? Полы топтать?

Господи, бедный Валерка! Я его даже не знаю, не видела ни разу, а уже сочувствую.

'Синие очи далеких подруг,

Ой вы, ночи, матросские ночи,

Только небо и море вокруг!' — гремел из репродукторов звонкий голос певицы.

Вот так. Любой мужчина тянется к жене, к семье, работает, как может. А такая, как Пашина, только и думает, как бы выжать его, как лимон, на благо себе и своему ребенку. А корки потом кинуть под ноги.

Прибежали из тира девчонки с горящими глазами. Позади шел дед.

— Мама, а я смотри сколько значков выиграла! — Ритка показала мне яркие блестящие значки. — Меня деда научил, так я столько раз попала! А Анечка побоялась стрелять!

— Я же девочка, — вспыхнула Анечка, — мне так и положено! Зато я за тебя переживала и, между прочим, радовалась, когда ты попадала!

— Ой, нашла отговорку, — Ритка чуть не согнулась пополам от смеха, — девочка она, видите ли! Да и ты и в садике трусихой была, к турникам подойти боялась. А мы с девчонками весь день на турниках!

— Как обезьяны, — съязвила Анечка.

Я поднялась с лавки.

— Давайте уже по домам, я что-то устала и проголодалась.

— Давайте, — Валюша тоже поднялась с лавки, — слушай, Альбина, а ты мне с билетами не поможешь?

— В каком смысле?

— Ну, мне надо пораньше домой уехать, я же тебе говорила.

— Ой, — расстроенно протянула Ритка, прислушиваясь к разговору, — вы что, скоро уезжаете?

— Анечка останется до конца лета, не переживай, — ободрила ее Пашина, а мне сказала: — Отойдем в сторонку.

Я махнула деду:

— Иди с девочками к выходу, мы сейчас вас догоним. Не договорили еще.

— Слушай, как мне быть с билетами? — начала Валюша, проследив глазами, чтобы дед с девчонками отошли на приличное расстояние. — Мне надо срочно ехать, выходить замуж, а билет на конец августа.

— Так у тебя билет на самолет?

— Да, в том-то и дело.

— Тогда я тебе никак не помогу, ты же знаешь. Я если и могу помочь, то с железной дорогой.

— Хорошо, — женщина судорожно уцепилась за мою руку, — давай тогда так сделаем. Я свой билет на самолет продам. Сейчас сезон, у меня его с руками оторвут. И попробую купить себе новый, на ближайшее время.

— Вряд ли получится, — с пониманием усмехнулась я.

— Да, не то, что вряд ли. Я уверена, что не получится. А ты достань мне билет на поезд. На ближайшее время.

— Ну, я попробую, — с сомнением сказала я, — однако, я совсем не уверена, что будет билет. Сама понимаешь, сейчас пора отпусков.

— Да понимаю! — с досадой согласилась Пашина. — Я вот и думаю. Может, сначала ты попробуешь, а уж потом мне мой билет продать? Чтобы не пролететь. А то я билет на самолет продам, а на поезд ты не достанешь. И вообще тогда тут застряну надолго.

— Ты еще не забывай, что на поезде ехать неделю.

— Я знаю, но даже так я месяц выиграю. Помоги, а? Ты же сама понимаешь, нам с дочкой двухкомнатная нужна.

Им с дочкой. А то, что из-за этого Валерка на веки вечные в ЛТП отправится? А он, между прочим, тоже человек.

— Я попробую, Валь, но обещать ничего не могу.

Честно говоря, я даже пробовать не собиралась. Во-первых, здесь, в Москве, это абсолютно бесполезно. Кто я такая для местных, столичных железнодорожников? Во-вторых, тратить свое время для чего? Для того, чтобы помочь мерзкой бабе осуществить ее подлые планы? Ну уж нет. Дня через три скажу ей, что ничего не получилось, да и все.

А у тети Риты сегодня было весело. Как только мы вошли в квартиру, сразу услышали веселую музыку, звуки суеты, запахи еды.

— А к нам Лёнька с женой приехали, — вышла в прихожую тетя Рита с кухонным полотенцем через плечо, — и Алла скоро приедет. Так что мойте руки и сразу за стол.

Вот это дело, — обрадовалась я. Накрытый стол — очень даже кстати после такой прогулки.

Лёнька оказался молодым симпатичным парнем, и супруга его показалась мне совсем молоденькой.

— Лёня у нас в этом году институт имени Баумана заканчивает, — похвасталась тетя Рита, передавая гостям тарелку с салатом «Оливье». — Обязательно попробуйте картошку, фаршированную мясом.

— А наша Альбина тоже в институт поступила, — сообщил дед, — я ей говорю-говорю, и зачем тебе это надо…

— Как зачем, как зачем? — заспорила тетя Рита. — Для продвижения по работе. Может, она большим начальником на железной дороге станет?

— Ой-й, — сморщился дед, — вот и она тоже все про это продвижение. А я всегда говорю: чистые погоны — чистая совесть. Начальником не так-то просто быть, это и ответственность какая, и проблем сколько. В кассе она сменами работает, и очень удобно, и времени на все хватает. А в управление перейдет? А ну-ка пятидневкой с восьми до пяти! Сама же взвоет!

— В управление? — переспросила я. — Да туда еще не возьмут. Это я так, на всякий случай решила высшее образование получить. Глядишь, пригодится. Тем более, меня взяли сразу на третий курс.

«И бесплатно», — чуть не ляпнула я, но вовремя осеклась. Это в той жизни бюджетное место считается верхом желания, а тут-то все образование бесплатное.

— А как это сразу на третий курс? — заинтересовалась жена Лёньки.

— Так у Альбины уже техникум есть, — подсказала тетя Рита, — наверно, из-за этого.

— А вот и нет, — ответила я, — меня сначала хотели на первый курс взять, но я показала свои блестящие знания по специальности, вот и…

— Ну, ты молодец, — послышалось со всех сторон восхищенное одобрение.

— А в управление я и сама не очень-то рвусь, — сказала я, — меня тоже эти кабинеты с большими коллективами не очень-то прельщают. Гораздо удобнее и спокойнее в кассе сидеть.

— Мама, а тебе нравится Есенин? — спросила Ритка, когда мы зашли в спальню, собираясь укладываться спать.

Проводив гостей около десяти вечера, мы помогли тете Рите убраться, потом помылись по очереди, переоделись в домашние халаты.

— Кому же он не нравится? — ответила я.

Сейчас начнется обсуждение поэта. Ритка ведь обожает разобрать по полочкам все прочитанное и услышанное. А еще она влюбляется в героев книг, и готова обсуждать их часами.

— А ты знала про эту Галину Бениславскую? Ну, про которую у памятника рассказывали. Интересно, как она выглядела, какой вообще была.

— Ну так, мельком слышала, — литература и музыка — не мой конек, я больше по технической части.

— Надо же, как она его любила, оказывается, — восхищенно говорила Ритка, — даже застрелилась на могиле. Представляешь, не смогла жить без любимого!

— А ты думаешь, это правильно?

— Ну, а как еще? — с жаром сказала Ритка. — Любовь потому и любовь, что она граничит с безумием, с жертвами. Вот как я папу люблю! Я же все готова отдать ради него, даже собственную жизнь. Знаешь, если бы в него стреляли, я бы подбежала и заслонила собственным телом.

Боже! Опять ее понесло!

— А помнишь, я тебе говорила, что человека надо уметь отпускать? Пойми, наконец, человек — не игрушка! И, если он тебя не любит, поверь, ему не нужна твоя любовь. Ну, ни капельки не нужна! Все, чего ты добьешься — еще больше оттолкнешь и будешь смешно выглядеть в глазах окружающих. Ты сама как думаешь, папа тебя любит?