Судно подошло к причалу, и начались швартовные работы. Вперед из толпы выступили руководители и активистки из числа встречающих, которые держали огромное блюдо с жареным поросенком.

Я огляделась по сторонам. Таты нигде не было видно. Зато невдалеке я заметила Нинель с ребенком на руках. «Вот же дура, — подумала я неодобрительно, — потащила малышку в такой мороз». И откуда она только узнала, что судно сегодня приходит? Небось, в пароходство звонила.

Тем временем руководители поднялись на борт и произнесли в микрофон необходимые речи. И после этого по трапу один за другим стали спускаться долгожданные моряки, прибывшие из длительного рейса.

— Андрей! — крикнула Лариска и потащила меня за собой.

Вскоре мы все уже обнимались друг с другом. Вадим был с бородой, но заметно посвежевший. Наверно, не пил все это время.

— А Ритка дома осталась? — спросил он.

— Да дома, — ответила я, постукивая ногами по мерзлой земле. — Давайте уже домой. Ты зарплату забрал?

Мужчины засмеялись:

— Все забрали, сейчас едем.

Но тут на нас, как вихрь, налетела Нинель.

— Ой, братики мои дорогие! — закричала она, захлебываясь слезами и соплями. — А я так по вам соскучилась! Едем к нам! Мама стол накрыла, ждет нас! Вам, небось, не терпится подарки нам всем вручить.

— Нет, мы с Андреем домой, — отрезала Лариска, — извините, но мы давно не виделись и хотим побыть вдвоем.

— Мы с Вадимом тоже домой, — безапелляционным тоном сказала я.

У Нинель слезы катились градом и застывали на щеках от холода.

— А у меня ребенок болеет, представляете, диатез в особо тяжелой форме! Так деньги нужны! Лекарства дорогие, а их еще достать надо! Мне пообещали достать, но за это надо так много заплатить!

Мы с Лариской переглянулись. Нинель, похоже, в своем репертуаре. Начинался тот самый концерт, которого мы так опасались. Только если раньше она братьям о своих проблемах пела, то теперь и ребенка начала приплетать. Все для того, чтобы выманить побольше денег.

— Мы дома деньги посчитаем, — сказала миролюбиво Лариска, — рассчитаем, сколько нам нужно до следующего рейса. Долги отдадим. Квитанции оплатим. Отложим на учебу для Андрея, на новые документы. А потом подумаем, сколько сможем выделить в качестве помощи.

Интересно, а Андрей даже не интересуется, где Тата, что там с воображаемым ребенком. Может, что-то знает? У них же, наверно, есть связь с другими судами. И саму Тату, как ни странно, мы так и не увидели. Надо будет потом Лариску расспросить об этом.

— Вы едете или нет? — крикнули нам с автобуса.

— Едем, едем, — и мы помчались бегом, чтобы добраться до проходной.

В автобусе согреться я не успела, зато от проходной — через вестибюль управления порта, -уже недалеко было до дороги, вдоль которой выстроились многочисленные машины такси.

Лариска с Андреем помахали нам рукой и запрыгнули в первое попавшееся такси. На это место сразу же подъехала другая машина. В открытое окошко высунулся тот самый молодой парень:

— Поехали, у меня тепло в салоне!

Нинель было рванулась залезть вместе с нами, но я вынула из кармана пятирублевую бумажку:

— Возьми, и садись в другую машину, а то у Вадима, сама видишь, два чемодана. И мы в зимней одежде, а хочется доехать в комфорте.

Я помахала рукой, и мы тоже уехали.

Через полчаса мы уже позвонили в дверь, и нам открыла Ритка.

— Папа! — завизжала она, повиснув у Вадима на шее. — Ты вернулся? А я так переживала, я же читала и про штормы, и про всякие острова необитаемые!

— А у нас уже стол накрыт, — радостно известила Валентина Николаевна, выходя в прихожую.

— Вадим, познакомься, — сказала я, — это Валентина Николаевна, жена деда.

— Очень приятно, — кивнул он, — а помыться можно с дороги?

— Конечно, — Ритка кинулась за чистыми полотенцами и шампунем.

Пока Вадим мылся, позвонила свекровь:

— А я же Нинель сказала, чтобы привезла вас всех к нам, — сокрушалась она, — я так давно своих сыночков не видела.

— Мы обязательно увидимся, — пообещала я, — не переживайте.

— Вот такие они, мальчишки! Первым делом не к маме, а к жёнам! Хорошо, тогда завтра вас всех жду!

— Так я же завтра на работе. Я на один день отпросилась, чтобы Вадима встретить.

— Ни и что же? Приходите сразу после работы. Жду!

Стало быть, сегодня надо забрать у Вадима деньги, чтобы он завтра ничего не раздал на радостях.

Сколько дел! Завтра ужин у свекрови. На работе надо подписать вызов на сессию и сдать его в отдел кадров. Потом заняться учебой. Потом…

Додумать мне помешали. Вадим появился в комнате в домашнем спортивном костюме, и мы сели за стол ужинать.

— А что у тебя в чемоданах? — поинтересовалась я у Вадима.

— Так мы же выходили на берег в портах, — ответил он, — я там и сувениры покупал, и разные мелочи, и даже магнитофон.

— Что? — Ритка задохнулась от восторга. — Так у нас теперь будет магнитофон? Настоящий? А можно прямо сейчас его достать?

— Рита, техника должна отогреться, — предупредила я, — прямо с холода включать нельзя, а то сломается. А в каких портах ты был?

— Ой, все рассказать — целого дня не хватит, — улыбнулся Вадим. — А что у нас за стол странный такой, без спиртного?

Валентина Николаевна вопросительно посмотрела на меня. Она предлагала хотя бы вина к столу купить, но я запретила строго-настрого.

— А у нас в доме никто не пьет, — нашлась я, — поэтому и стол такой. Давай я тебе голубцов положу, соку налью.

— Давай, — махнул рукой Вадим, — я тоже непьющий. Оказывается, в этом мире столько всего прекрасного! И как же здорово увидеть это своими глазами.

— Ты рад, что сходил в рейс? — спросил дед.

— О-о, да я так рад! Я теперь хочу вообще не вылезать из морей. Это моё, понимаете?

— А как же мы? — пискнула Ритка.

Но Вадим не понял ее.

— А что вы? Вы — дома, — сказал он.

На следующий день пошел первый снег. Спустившись по виадуку, я пошла не в сторону Енисейской, а в сторону дома свекрови. Днем по телефону мы с Вадимом договорились, что он с Риткой идет на званый ужин, а я подойду после работы.

Кружились многочисленные мелкие точки, казавшиеся на фоне пасмурного неба темными. Они оседали на ветках деревьев, лапах елей, завораживающе поблескивали. Сыпались белым каскадом при появлении на ветках птиц. Асфальт весь был уже покрыт белым искрящимся ковриком. Я вдыхала свежайший воздух и замирала от удовольствия.

Открыла деревянную дверь в подъезд свекрови и сразу почувствовала мерзкий запах табачного дыма. Наверно, кто-то вышел покурить на площадку. Зимой на балкон не набегаешься, понятное дело.

Мужчина и женщина дымили на площадке у дверей квартиры свекрови. Кажется, те самые, которых я видела здесь в гостях в начале лета.

— Добрый вечер, — ответили они на мое приветствие, — а дверь открыта, заходите. Мы чуть позже придем.

В прихожей до меня донеслись обрывки разговора.

— Сынок, ты ее не ругай, — добродушно выговаривала свекровь, — что поделаешь, если ее так родители воспитали.

— Да сколько раз я от нее уходил, а она вечно прибежит с тобой на руках, — Вадим выделил фразу «с тобой», по-видимому, обращаясь к Ритке.

Не снимая шубу и сапоги, я встала на пороге гостиной. Вадим осекся. Свекровь и Нинель смотрели на меня, с трудом скрывая насмешку и легкое презрение. Ритка в силу возраста, скорее всего, не до конца понимала, о чем именно речь. Но я уловила в ее взгляде непонимание и обиду.

И если я сейчас проглочу такое к себе отношение и не дам решительного отпора, она на всю жизнь впитает модель поведения матери. Будет держаться за одни и те же штаны, всеми силами сохраняя никчемные отношения. Так же будет глотать обиды и делать вид, будто ничего особенного не происходит.

— Вадим, — сказала я спокойно, — выйдем, поговорим.

— Чо? — уставился он на меня.