— Следующим летом приедете, тут уже дом будет стоять, — говорила тетя Рита, — вы же приедете, я надеюсь?

— Конечно, приедем, — ответила я.

Никогда не понимала женщин, которые раскисают от малейших неприятностей в личной жизни. Впадают в уныние, срывают зло на окружающих, ведут себя неадекватно. А то еще и попивать начинают, чего доброго. Дескать, от горя. Хотя на самом деле, просто от дурости.

Помню, во время учебы встретила однокурсницу на остановке. Подошла, думала вместе на учебу поедем. А она вся в слезах, в соплях: «Я никуда не поеду, не могу. Вовка вчера сказал, не хочет на мне жениться».

У меня глаза на лоб полезли. И так, и сяк ее уговаривала: «Ты что? На учебе, наоборот, отвлечешься и забудешь про чудака. Найдешь лучше. А дома ты что будешь делать, лежать и плакать?». Она молча выслушала, а потом рванула на другую остановку и поехала домой.

Не знаю, может, я не имею права кого-то осуждать. У меня ведь ситуация совсем другая. Дима — мой человек, и он хочет всю оставшуюся жизнь провести вместе. Я знаю, что буду скучать, уже скучаю. Но меня держит на плаву абсолютная уверенность в нем. Так зачем мне сходить с ума и рвать волосы?

Дима обязательно вернется. А пока есть другие заботы. И я все свободное время посвящу своим родным, работе и учебе.

— На какое число у нас обратные билеты? — спросил дед тем же вечером, наливая себе первую рюмку. Пользуясь тем, что в гостях предоставили отдельную комнату, он и здесь придерживался своего обычного вечернего ритуала. А я как раз зашла пожелать спокойной ночи да обсудить план действий на следующий день.

— На тридцатое июля, — ответила я.

— Так это же всего несколько дней осталось! — схватился за голову дед. — А мы еще столько всего не успели!

— Самое главное — в консерваторию не съездили, — поддакнула я, — а Ритка так хотела! Вдруг поступать туда надумает, мало ли.

— И в Третьяковской галерее не были, — перечислял дед, — и в музей космонавтики надо. Говорят, его недавно открыли, обязательно надо посетить.

— Тогда воспользуемся этими днями так, чтобы все успеть, — решила я, — завтра с самого утра и начнем. При желании можно это все за день объездить. Ну, на худой конец, за два дня.

— А тебе уже не надо к Падшиным ездить, обои клеить?

— Нет, не надо, — помрачнела я, — ремонт закончился.

— А в гости к Диме мы же собирались…

— Не пойдем мы к нему в гости, — покачала я головой, — Дима уже уехал.

— Куда, домой?

— Нет, в командировку в Афганистан.

— Да ты что? — дед даже рюмку отставил.

— А что удивительного? Ты же сам говорил, у него профессия — Родину защищать. Поехал выполнять свой долг, что тут поделаешь.

Дед опрокинул в себя рюмку и как-то странно крякнул.

— Знаешь, я столько раз думал, — признался он, — ведь все могло быть по-другому. Какой черт дернул нашу Олечку так поступить, для чего?

— Шмоток импортных захотелось, — мрачно сказала я, глядя в сторону серванта с хрусталем и фарфором.

— Из-за каких-то паршивых шмоток и тебе жизнь испортила, да и себе тоже. А знаешь, мне почему-то кажется, что все у вас с Димой еще будет. Не знаю, может, я ошибаюсь. Но я ведь видел, как он на тебя смотрел, когда вы танцевали в поезде. Помнишь, в вагоне-ресторане?

— Мне ли не помнить. Однако, смысл сейчас об этом говорить? Вот вернется из своей командировки, тогда и посмотрим.

— Неужели?..

— Все может быть, — сказала я уклончиво, — во всяком случае, с Вадимом я намерена развестись. А теперь скажи, что у вас с Валентиной Николаевной.

Дед открыл было рот, но тут раздался стук в дверь, и вошла тетя Рита.

— Альбина, тебя там к телефону!

— Кто? — сумасшедшая надежда загорелась во мне. А вдруг Дима может звонить из Афганистана? Ну мало ли, вдруг какая-то связь есть?

— Да та же подружка, которая раньше звонила.

Ну, кто бы сомневался. Разве Пашина так просто отстанет?

— Альбина, — кричала Валюша в трубку через треск и другие помехи, — ну обрадуй меня, скажи, что ты достала билет!

— Ох, Валюша, я бы рада тебя обрадовать, — притворно вздохнула я, — но нет.

— Как нет? Что, вообще нет? — ее голос сорвался на плач. — Альбиночка, ну как же так? Ты же обещала! Ты так обнадежила, а теперь!

Во мне начал закипать гнев. Еще одно слово, и я пошлю ее так далеко и надолго, куда никто и никого не гонял. Ненавижу, когда так упрекают! «Ты обнадежила»! Вообще-то она попросила, а я лишь пообещала попробовать. И не более того. А получилось там или нет — не от меня зависит.

— Мне всего лишь обещали позвонить, я же тебе говорила. Но так и не позвонили. И мы сами скоро уезжаем домой.

Уловив металлические нотки в моем голосе и словно почувствовав мое настроение, Валюша моментально сбавила тон и умильно-просительным голоском заворковала:

— Альбиночка, слушай, а у тебя на какое число билеты?

— Мы уезжаем тридцатого, через несколько дней, так что…

— Слушай, а ты не можешь мне свой билет отдать?

Я ошалело фыркнула:

— Даже при всем желании не могу! Даже если сильно захочу! Мне на работу выходить восьмого августа. Я же не брала дополнительный отпуск за свой счет, как ты. И если вовремя не выйду, меня уволят.

— Ну, а если мне билетами с Риткой поменяться, а? Или с дедом? — таким же умильным голоском продолжала уговаривать Пашина. — Им же лучше, побудут в Москве до конца лета, домой вернутся на самолете…

— Ритке в сентябре поступать в музыкальную школу, — твердо сказала я, — надо быть подготовленной, а она и так много занятий пропустила. А деду надо человека встретить, который вот-вот приедет.

Я имела в виду Валентину Николаевну, только не стала вдаваться в подробности. Незачем кому-то знать, что там у деда в личной жизни происходит.

Интересная она такая. «Пусть Ритка или дед до конца лета останутся». А она не подумала, что задержаться на целый месяц — это вообще-то стеснить тетю Риту, а главное, ее родных. Алла живет у подруги все это время. И наверняка договорилась у нее пожить только на время нашего приезда.

Опять же, как я оставлю Ритку одну в чужом городе, пусть даже под присмотром родных? И стоит ли так напрягать тетю Риту? А лететь потом моя дочь одна будет, без нас?

Вот в этом вся Пашина. Создать нерешаемые проблемы стольким людям, лишь бы ей с ее дочкой хорошо было.

— Ты что, решила все-таки отдать Ритку в музыкальную школу? — с ужасом и возмущением сказала Пашина. — Ты же сама говорила — на кой-черт сдались эти траты? И как ты платить собираешься за уроки, за пианино? У тебя же Вадим все пропивает, вы живете чуть ли не в нищете! Ни ремонта в доме, ни мебели нормальной, ни телевизора. Зато Ритка на музыку станет ходить! Вон моя Анечка никуда не ходит, и нормально! И нормально!

— А моя Ритка уже начала заниматься, и ей нравится, — сказала я тоном, не терпящим возражений. — И как ты представляешь, чтобы она одна летела в самолете? Ты свою дочь так бы отправила?

— Представь себе, отправила бы, — заявила Валюша. — Я так и планирую. Сейчас я срочно уеду, а она потом сама. Ничего страшного, здесь ее бабушка проводит, там я встречу. Ну, Альбиночка, ну поговори со своими! Может, дед согласится еще месяцок здесь побыть?

— Поговорить поговорю, — с шумом выдохнула я, — но ничего не обещаю. И никогда не говори мне таких слов, как «обнадежила», договорились?

— Ты сейчас поговоришь? Когда мне перезвонить? Ты представляешь, я до сих пор тридцатая в очереди!

— Сейчас поговорю, — сквозь зубы сказала я, — перезвони через час.

Я вернулась в комнату к деду.

— Кто там звонил, опять Пашина? — поинтересовался он, закидывая в рот ириску.

— Ну да, возмущается, что подходящих билетов нет. Так ты не рассказал мне, что там с Валентиной Николаевной, — напомнила я.

— Ну что, она побудет у матери еще неделю, а потом вернется в наш город. Созванивалась с дочерью, оказывается, та беременна. Скоро внук или внучка появится. Ну а, кроме того… Слушай, как на твой взгляд, нормально будет, если мы с ней поженимся? Я не сильно старый для этого? Люди не засмеют?