Герцог смотрел в огонь и внимательно слушал, его лицо неуловимо менялось, и Айри не могла понять, больше в нем интереса или недоумения. Айри уловила сомнение и поспешила дополнить слова Кеймрона:

— Я пыталась выбить ножи у них из рук, но они вновь и вновь хватали их, молчали и хватали, отбирали у меня, поднимали с земли. Их не получалось остановить. И их глаза были абсолютно пусты. Это сложно описать, но это были взгляды не живых людей.

Герцог покачал головой, и вновь на его лице проступил интерес:

— Занятно. Скажу так, магии фей многое доступно. Например, благословения и проклятия — это, по сути, настоящие чудеса, когда пожелание феи мгновенно становится реальностью. Однако немногие на такое способны. Чаще всего феи могут только морочить и очаровывать, немного влиять на настроения людей. А вот принудить магией кого-то делать то, что им хочется, могут редкие феи, и я давно о таких не слышал. В наши дни это уровень силы королевского рода фей.

Герцог нахмурился, что-то вспоминая, и Айри с Кеймроном покорно стояли и ждали, пока он продолжит свою речь. Зашла Эрили, принесла чай, поставила поднос на стол и удалилась, но никто не потянулся за чашкой.

— Помнится, мой прадед участвовал в поисках сбежавшей принцессы фей, — вновь заговорил герцог. — Ее не нашли, и в заповедный лес она не вернулась. Возможно, вы имеете дело с ее потомком.

Огонь затрещал сильнее, взвился вверх, а потом успокоился.

— Королевский род фей имеет одну особенность — глаза разного цвета. Чаще всего встречалось сочетание зеленого и карего. Но даже для королевского рода принудить другого к чему-то было сложно. Это ведь не морок, не очарование, тут необходимо сломить волю другого, подчинить себе. Есть ведомые люди, и с ними сделать подобное довольно просто, но есть люди с такой сильной волей, что ее не сломить никакой магии.

Герцог замолчал и опять задумался, а Айри как будто видела страницы книг, которые он переворачивал в своей голове. Кеймрон стоял неподвижно и жадно ловил каждое слово герцога. Заметив, что пламя стало слабее, подошел к поленнице и подбросил в камин еще дров.

Герцог очнулся и тихим, проникновенным голосом продолжил:

— В старых историях упоминалось, что избежать чар феи можно, если не смотреть ей в глаза. А еще фея, прежде чем колдовать, должна получить если не доверие человека, то хотя бы вызвать у него симпатию — так проще, так потребуется меньше сил. Но в моменты отчаяния или при необходимости фея, обладающая достаточной силой, могла использовать магию и без выполнения этих условий. Однако за это платилась цена. Какая — мне неведомо.

— Выходит, наш убийца, возможно, королевских кровей, — покачал головой Кеймрон, — и очень силен. Недавно ему удалось разом убить тринадцать человек.

Герцог повел подбородком, взмахнул рукой, словно перебирал невидимые нити.

— Да. Соглашусь. Опасные силы у него. И поймать такого… Скорее всего, для этого вам потребуется сердце дракона.

И опять настала тишина, вызванная непониманием.

— Неужели и об этом забыли в Хейзер? — нахмурился герцог. — Символ власти, который передается у вас от императора к императору — это кольцо с сердцем дракона.

— Да, есть императорский перстень, это одна из древнейших реликвий, — сказал Кеймрон.

— Так относиться к прошлому… — герцог горестно покачал головой. — Все забыто, все потеряно!

— О сердце дракона я не искал сведений. Возможно, это не забыто.

— Ладно. Слушайте уже. Все равно еще спать ложиться не скоро, а мы начали этот разговор, — герцог откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза.

И его низкий, густой голос погружал Айри и Кеймрона все дальше и дальше в мир легенд.

Ранее существовали особые семьи, которые занимались исключительно добычей сердец драконов. Убить их было невозможно, поэтому люди годами скрытно жили в горах и ждали, когда там умрет дракон. В мгновение смерти вся доступная дракону магия сосредотачивалась в его сердце, тогда его непробиваемая чешуя становилась обычной.

Люди вырезали сердце дракона, и оно, как только оказывалось на воздухе, отвердевало, превращалось в камень цвета венозной крови, отливавший алым, зеленым и синим. Ценны были свойства этого камня — он защищал от магии, и владельцы сердца дракона не боялись ни чар фей, ни магов.

Из одного сердца дракона можно было сделать очень много камней, но, поскольку драконы умирали редко и найти их вовремя было трудно — сердце требовалось вырезать в первые сутки после смерти, — цена камней была запредельна.

Камнями из сердец дракона защищались от магии охотники на фей. В металл для оков добавляли растертое сердце дракона, и только ими можно было удержать фею или мага, лишить силы.

С каждым словом герцога все бледнее и бледнее становился Кеймрон, пока, наконец, у него не вырвалось:

— Нойтарг…

Он сказал это не то с ужасом, не то с ненавистью.

Герцог Монмери, услышав, кивнул:

— Вижу, что-то вы знаете. Нойтарги — древнейшая фамилия, первые среди тех, кто начал охоту на фей. И они точно владели изделиями из сердца дракона.

Кеймрон покачнулся, и Айри поддержала его.

— Что с вами? — с беспокойством спросил приподнявшийся герцог.

Кеймрона тошнило, перед глазами стоял блеск камня в перстне графа, яркие алые, синие и зеленые вспышки.

И тарелка с едой, в которой мерцала пыльца. Мерцала алым, синим и зеленым.

Айри заглядывала Кеймрону в глаза, поддерживая под руку, и он видел ее тревогу и желание помочь. Но он по-прежнему не желал никому рассказывать о тех трех месяцах в плену у графа. Выпрямившись, он сделал глубокий вдох.

— У Нойтаргов есть сердце дракона.

— Ну вот, видите? Думаю, если спросите у них, то они еще и оковы найдут для вашей феи.

Герцог рассказал им еще пару старых легенд, а после они разошлись по комнатам. Айри и Кеймрона проводила Эрили, в своем черном одеянии похожая на мрачного проводника.

Кеймрон вошел в комнату, но тут же услышал, как открылась и закрылась дверь, услышал легкие шаги. Лампа висела на стене позади, и тень Айри приблизилась к нему, переплелась с его.

— Что случилось, Кеймрон? Почему ты вспомнил Нойтарга? Ты видел у него подходящие камни?

— Да. Видел.

Тень Айри закачалась, увеличилась.

— Но почему ты побледнел? — и она появилась перед ним, заглянула в глаза.

Он отвернулся. И прохладные руки обхватили его лицо, развернули обратно.

— Расскажи, Кеймрон, — потребовала Айри.

— Ты пожалеешь.

— Нет.

И Кеймрон поверил ей. Взяв ее руки в свои, он коротко рассказал о трех месяцах, которые провел у графа, и Айри только хмурилась.

— Да, я помню, что ты вернулся от родственников странным. Но ты быстро стал прежним. Зачем ты скрыл это, Кеймрон? Зачем? Что мне теперь думать? Я была счастлива и спокойна, в то время как ты страдал.

— Именно благодаря тебе я отказался от дальнейших опытов графа, Айри. Ты вернула меня к жизни. Если бы не ты, я бы окончательно подчинился ему и поверил, что я — монстр.

— Нет! — и она сжала его правую руку. — Ты не монстр. А граф — мерзавец.

— Но благодаря этому мы знаем, что у него есть сердце дракона.

Айри покачала головой.

— Спасибо, Айри, — Кеймрон обнял ее, поцеловал в висок.

И она обняла его в ответ, обхватила за талию, прижалась к груди. Их сердца стучали в унисон.

Хоть герцог рассказал многое, они все же продолжили свои поиски в библиотеке, но теперь Айри стала выходить во двор во время уроков магии от его сиятельства, как происходящее называли слуги. Айри наблюдала, сидя под навесом. Эрили неизменно приносила ей плащ, укрывала им — она была совершенно незаметна и невероятно заботлива.

— С вашим приездом герцог ожил, — как-то заметила Эрили.

Его сын с женой жил в другом месте, а герцог оставался подле своей сокровищницы знаний и скучал по ним. Именно поэтому он обучал Кеймрона, как родного сына, терпеливо, подробно, указывая на ошибки. Порой он злился и брюзжал, но быстро стало понятно, что это сродни громкому ворчанию, которое проще всего пропустить мимо ушей.